Кевин Херн - Преследуемый. Hounded

– Я не успел у него спросить, почему он так стремился заполучить Фрагарах? – осведомился я.

– Среди фэйри есть крупная фракция, члены которой считают, что тебе нельзя владеть клинком, поскольку ты не фэйри и не Туата Де Дананн. Они уверены, что Бригит нарушила вековые традиции и то, что она разрешила тебе оставить Фрагарах у себя, подтверждает их претензии.

– Значит, я объект политического футбола в Тир на Ног?

– Какой еще футбол? – выдохнула она мне в ухо. – Меня не проведешь, друид, я вижу, как ты возбужден. – Рука Морриган скользнула по низу моего живота и стала двигаться по джинсам прямо на юг. – От меня ничего не укроется.

Неожиданно Морриган отпрянула от меня. Понятно, время игр закончилось.

– Приближается Флидас. Мы побеседуем позже. Ты должен вернуть мне часть силы. Проведи ночь, восстанавливая собственную энергию, и я приду к тебе утром.

Морриган превратилась в ворону и улетела как раз в ту секунду, когда Флидас появилась на лугу со стороны леса.

Богиня охоты небрежно помахала мне рукой и бросилась к Снорри Йодурссону, который скулил и напоминал подушку для серебряных булавок.

Я посмотрел на поле боя, и мне стало грустно: двое волков уже были мертвы и теперь лежали на земле в человеческом облике. Печальное зрелище! Стоит ли удивляться, что Хал и стая так хотели расправиться с Эмили?

‹Даже не знаю, что думать про ту рыжеволосую леди›, – сказал Оберон, когда я побежал к выжившему оборотню.

Волкодав мчался рядом со мной, явно довольный возможностью размять занемевшие лапы.

‹Сначала Флидас была такой милой, но потом заставила меня убить егеря и помогла ведьмам нас похитить. Странно, что сейчас она собирается исцелить оборотня Снорри! По-моему, она страдает от раздвоения личности!›

‹В некотором смысле. Она служит двум господам›.

‹Неужели? И кому?›

‹Себе и Бригит›.

‹Значит, она становится хорошей, когда подчиняется Бригит! Мне нравится Бригит. Она похвалила меня, а еще почесала меня за ушами! Если встретишь ее, не забудь, что она любит чай с молоком и медом›.

Я улыбнулся.

‹Я скучал по тебе, Оберон. Но давай-ка поможем оборотню›.

Это была самка: при виде нас она оскалилась и зарычала, но почти сразу успокоилась, вспомнив, что я бежал вместе со стаей. Волчица получила колотое ранение левой лапы, на правой ей рассекли сухожилие. Вдобавок бедняга не могла двигаться из-за частиц серебра, оставшихся в ране.

Я был бессилен ей помочь: иммунитет оборотней сыграл здесь злую шутку, однако, поразмыслив, я решил произвести дезинфекцию тканей. Возможно, тогда самка исцелится самостоятельно.

Легче сказать, чем сделать!

– Оберон, поблизости есть ручей или пруд?

Пес приподнял морду, затряс головой, чихнул и жалобно посмотрел на меня.

‹Я ничего не чую, кроме запаха крови и вони демонов! Может, ты поколдуешь и добудешь воду сам, Аттикус? Ведь ты у нас друид!›

– Энгус Ог уничтожил все вокруг. Я не властен над своей родной стихией, – вырвалось у меня.

– Не тревожься, друид, – вымолвила Флидас, очутившись возле меня. – Я сумею вычистить рану волчицы без единой капли воды.

– Правда? А как чувствует себя Снорри? – спросил я.

Снорри, освобожденный от серебряных игл, продолжал валяться на земле в той же позе.

– Хорошо. Он начал исцеление и скоро поправится. А я хочу заняться этой страдалицей, – произнесла Флидас, опускаясь на колени.

Флидас приложила свою татуированную руку на рассеченную лапу самки.

– Ее зовут Грета.

– Почему ты это делаешь?

– Я обещала помочь стае.

– Но именно ты похитила Хала и Оберона, подвергнув их смертельной опасности.

Флидас нетерпеливо зашипела:

– Я поступила так, повинуясь указаниям Бригит.

Кровь отхлынула от моего лица.

– Что?

– Не притворяйся, что ты не способен уследить за моими мыслями, – отрезала она. – Ты прекрасно знаешь нас, а мы знаем тебя еще лучше. Признай, друид: если бы твоих друзей не взяли в заложники, ты бы постарался избежать конфронтации. Бригит мечтала дать Энгусу отпор и попросила меня об услуге. В итоге ты сразился с Энгусом Огом и победил его в честной схватке. Бригит избавилась от соперника, а Энгус получил то, что заслужил.

Беседа с Флидас немного меня отвлекла, и я не понял, как именно богиня сумела извлечь серебро из раны волчицы – мне хотелось научиться магическому фокусу, поскольку он мог пригодиться мне в будущем. В общем, когда я переключился на Грету, дело было уже сделано: раны самки затягивались прямо на глазах.

Мне не хотелось оставаться в долгу у Флидас. Полагаю, мне придется самому найти рычаг, чтобы оказывать на нее давление.

А теперь вернемся к насущным проблемам. Меня поразила ловкость, с которой мной манипулировали различные представители Туата Де Дананн. Выяснилось, что я был пешкой в руках Бригит, Флидас и Морриган, хотя и смог сразить наповал двух назойливых богов.

Но мне было за что их благодарить: я выжил, мой злейший враг провалился в Преисподнюю и никогда не станет первым среди фэйри.

Я не знал, что еще сказать Флидас, чтобы не вляпаться в очередные неприятности, поэтому спрятался за хорошими манерами.

– Спасибо тебе за исцеление стаи, Флидас.

– Мне это в радость, – ответила богиня, поднимаясь на ноги. – А сейчас я собираюсь поразвлечься. Тот крупный демонический баран сбежал, да?

– Ага. Здоровая скотина!

– Я отправляюсь за ним. – Она усмехнулась. – Он получил неплохую фору. А такие бараны умеют творить заклинания. Ничего, намечается лихая погоня и превосходная битва. Голова барана станет достойным трофеем на стене моего жилища!

– Счастливой охоты, Флидас!

– Прощай, друид! – воскликнула Флидас и вихрем промчалась в сторону каньона Хаантед.

Богиня каким-то непостижимым образом сумела извлечь энергию из выжженной земли.

Очевидно, Туата Де Дананн имели доступ к источникам силы, от которых я был отрезан. Потрясающе! Вероятно, боги тысячелетиями старались убедить всех, что они, как и друиды, могут не все… Но, похоже, теперь у них не было смысла хранить это в тайне: с кем я мог поделиться своими соображениями и не прослыть сумасшедшим?

‹Сказать, на что она похожа, Аттикус?›

‹О чем ты, приятель? ›

‹На кусок мяса, застрявший в зубах, который ты не можешь вытащить. Я люблю мясо, но порой это слишком раздражает, и тогда я на неделю-другую становлюсь вегетарианцем›.

‹Понимаю тебя, Оберон›.

Внезапно волкодав навострил уши.

‹Послушай, Аттикус, приближается твоя красотка из бара›.

‹Грануаль – моя ученица. По крайней мере, ее лучшая половина›.

‹А что будет делать другая половина?›

‹Пока еще не знаю. Давай встретим ее как подобает›.

Я помахал рукой, прощаясь с волчицей Гретой, которой больше не грозила опасность, а Оберон что-то вежливо пролаял. Затем мы с Обероном побежали к доктору Йодурссону – он выглядел сонным и глухо урчал.