Кевин Херн - Преследуемый. Hounded

– Спорить не буду, я поступил как настоящий болван, – проворчал я, покачав головой и сообразив наконец, как они меня нашли.

Выражение лица Морриган смягчилось, она коснулась пальцами моего подбородка и потянулась ко мне губами. Черный плащ растаял, и теперь она стояла передо мной, точно ожившая картинка из журнала. Пьянящий аромат всего, о чем только может мечтать мужчина, ударил мне в ноздри, хотя его действие было не столь мощным, поскольку я уже успел надеть свой фермуар. Морриган страстно меня поцеловала и с насмешливой улыбкой отодвинулась: она-то знала, какое действие на меня оказывает, вне зависимости от силы своего колдовства.

– Никогда не снимай свой амулет, – прошептала она. – И позови меня, друид, когда я тебе понадоблюсь. А сейчас мне нужно поиграть с двумя представителями рода человеческого.

И богиня вновь превратилась в боевую птицу и вылетела в дверь моего магазина, которая распахнулась настежь, чтобы выпустить ее на волю.

Я достаточно долго живу на свете и понимаю, что большинство предрассудков являются небылицами и домыслами – ведь многие из них появились еще в моем детстве. Впрочем, с одной приметой я согласен целиком и полностью: неприятности всегда ходят по трое. В мое время говорили: «Грозовые тучи трижды прокляты», – но мне нельзя изъясняться столь высокопарно и рассчитывать на то, что все поверят, будто я настоящий совершеннолетний американец. Я должен говорить примерно так: «Не повезло, приятель».

Поэтому уход Морриган не помог мне успокоиться, и я нисколько не сомневался, что мой день станет только хуже. Я закрыл магазин на пару часов раньше и поехал домой на своем горном велосипеде, спрятав под рубашку амулет и с некоторым опасением раздумывая о том, что может меня ожидать в будущем.

Я покатил на запад по Университетской улице, свернул налево на Рузвельт и направился на юг в сторону района Митчелл-Парк. До того как на реке Солт построили дамбы, здесь была пойма с весьма плодородными землями. В двадцатом веке эти сельские угодья разделили на мелкие участки, на которых возвели симпатичные коттеджи с ирригационными системами. Обычно я не спешу по дороге к дому. Я наслаждаюсь живописными видами, здороваюсь с соседскими собаками и останавливаюсь поболтать с вдовой Макдонаг – она обожает на закате сидеть на крыльце с запотевшим стаканчиком виски «Талламор Дью». Она разговаривает со мной по-ирландски, я получаю от этого удовольствие, и еще мне нравится, что из нас двоих я считаюсь молодым. Как правило, я работаю у нее во дворе и саду раз в неделю, а она любит за мной наблюдать. И она вечно провозглашает: «Будь я лет на пятьдесят моложе, я бы тобой занялась, парень, и никто бы, кроме Всевышнего, ничего бы не узнал, ты уж мне поверь».

Но сегодня я промчался мимо, помахав ей рукой и стараясь изо всех сил крутить педали. На Одиннадцатой улице я свернул направо и покатил медленнее, настроив свое восприятие на признаки возможной опасности. Подъехав к своему жилищу, я не стал сразу же врываться внутрь, а присел на корточки перед клумбой и принялся щипать траву своей татуированной рукой. Не подумайте, что свихнулся, я просто проверял степень магической защиты своей холостяцкой берлоги.

Мой дом построен в пятидесятых годах и обращен своим фасадом к северу. Самая его приметная деталь – высокое крыльцо, которое поддерживают белые столбики. На лужайке растет высокое мескитовое дерево, подъездная дорожка уходит к гаражу. Выложенная плитняком тропинка ведет от дорожки к двери в дом.

Окна, окутанные вечерними тенями, выглядели, как обычно, но когда я провел своими оберегами по траве… да, там кто-то есть. Поскольку ни один смертный или фэйри никоим образом не мог миновать мои защитные заклинания, получалось, что мне предстояло сделать выбор: убраться отсюда восвояси или посмотреть, кто из Туата Де Дананн развязал колдовские узлы и дожидается хозяина дома.

Я подумал, что незваным гостем вполне мог быть Энгус Ог, и похолодел, хотя на улице было почти плюс тридцать восемь градусов (в Аризоне воздух охлаждается до разумных температур не раньше середины октября, но до второго месяца осени оставалась еще неделя). Впрочем, вряд ли Энгус Ог покинул Тир на Ног, несмотря на клятвенные утверждения самой Морриган, что он сюда направляется. Поэтому я обратился к своему домашнему питомцу – а если честно, к доброму другу – Оберону, с которым общаюсь при помощи телепатии.

‹Привет, дружище!›

‹Аттикус? Тут кое-кто есть›, – ответил Оберон, находившийся на заднем дворе, но я не уловил напряжения в его мыслях, скорее у меня сложилось впечатление, что он машет хвостом. А то, что он не залаял, когда я приехал, означало, что, по его мнению, все в порядке.

‹Я в курсе. Но кто?›

‹Понятия не имею. Но она мне нравится. Она заявила, что мы отправимся на охоту›.

‹Она с тобой разговаривала? Мысленно, как и я?›

Требуются определенные усилия, чтобы научить животных понимать человеческий язык – это совсем не просто, и мало кто из Туата Де Дананн стал бы тратить время на подобные вещи. Большинство из них предпочитают передавать собеседнику эмоции и образы – беспроигрышный метод при контактах с элементалями.

‹Ага. Она мне сказала, что я похож на своих древних предков›.

‹Ты заслужил такую похвалу›.

Оберон являлся великолепным образчиком ирландского волкодава, с роскошной темно-серой шерстью и могучим телосложением. Его предков называли боевыми псами, и они сопровождали ирландцев в сражениях, где нападали на колесницы и сбрасывали всадников с лошадей. Пожалуй, боевые псы времен моей юности не отличались особым дружелюбием в отличие от современных волкодавов. Сейчас они, конечно, превратились в огромных добряков: сказалось многовековое воспитание и муштра! Теперь им даже в голову не придет напасть на кого-нибудь: их главная добыча – это миска с сухим кормом. Зато Оберон был уникален, в нем сочетается храбрость и мягкость, и он умеет управлять дикими инстинктами в случае необходимости. Я нашел его через Интернет в приюте для животных на ранчо в Массачусетсе после того, как потерял всякую надежду отыскать подходящего пса у заводчиков в Аризоне. Все щенки, которых они предлагали, казались мне слишком смирными. Когда же я прилетел на ранчо, то обнаружил, что Оберон по современным меркам – настоящий дикарь. Разумеется, сначала я с ним поболтал и выяснил, что он хочет только одного – охотиться… хотя бы изредка. В общем, про него вполне можно сказать, что он еще и джентльмен.

‹Меня не удивляет, что она тебе понравилась. Она задавала какие-нибудь вопросы?›

‹Спросила, когда ты приедешь›.

Утешительный факт. Получалось, мою гостью не интересовали мои сокровища, а значит, существовала вероятность, что ее послал не Энгус Ог.