Александр Зорич - Знак Разрушения

Сестры-близнецы с интересом посмотрели на Герфегеста.

– Ну, насчет последнего я немного преувеличил, – поправился Леворго и, чувствуя кругом полное непонимание своего изысканнейшего юмора, продолжал уже серьезно: – Мы разминулись с тобой на несколько дней. Я был у Наратты. Я говорил с ним, я убедил его. Войско грютов сейчас разбивает лагерь у подножия Аргинских гор, в нескольких лигах к востоку от Лон-Меара. И насколько позволяет мое старческое зрение, я могу разглядеть отсюда шелковые змеи пяти теагатов.

То, что Леворго способен прозревать сквозь десятки, если не сотни лиг, было для Элкена ерундой по сравнению с сообщением о появлении грютов у Аргинских гор. – Прости, Хранитель Диорха. Я не ослышался? Наратта решился нарушить договор, заключенный между его отцом и Эллатом? Войско грютов вновь переправилось через Орис?

– Какой же грют не мечтал об этом в последние тридцать лет? – ухмыльнулся Леворго. – Но ты можешь не беспокоиться: грютам не нужен Север. Они пришли воевать с Урайном, и у них, похоже, есть чем его порадовать. Не без моей помощи, конечно. – Леворго любил точность. – Подробности моего замысла таковы: мы, то есть я, Элиен и прекрасные сестры во главе того отряда паттов, которых почтенный свел найдет возможным снять с обороны Хоц-Але, войдем в Лон-Меар и, расположившись к югу от Чаши, будем ждать появления Урайна. Ты, Герфегест, – ибо никому больше нельзя доверить поручение такой важности – возьмешь моего коня и немедленно направишься к Аганне. В подробности не вдавайся. Скажи, что все идет по моему плану. Пусть спешно приготовится к повторной переправе через Орис и ожидает, пока расколется Чаша. Тогда грюты должны ворваться в Лон-Меар и показать, на что они способны. После разрушения Чаши кутах будут уязвимы для обычного оружия, ну а герверитов и сейчас не назовешь заговоренными. Если грюты поспеют вовремя, мы победим. Если нет – Урайн перережет нас и безо всякой колдовской силы, потому что на его стороне будет грандиозное численное превосходство. Ясно?

– Почти, – сказал Герфегест. – А если Чаша не расколется?

– Тогда пойдите вниз по Орису, отбейте у вольных торговцев десять кораблей, груженных гортело, и пейте вволю. Когда появятся кутах, вам не будет больно.

– Добрый совет, – без тени иронии согласился Герфегест. – И еще: как мы узнаем, что Чаша раскололась?

– Полагаю, если Чаша расколется, на тысячу лиг в округе об этом не узнают только покойники.

562 г ., Двадцать шестой день месяца Наюд

— Гервериты приближаются! – услышал свел голос гонца.

“Владыка Диорха не ошибся. Началось”. – Свел вздохнул и отдал приказ построиться. Воины повиновались, приготовившись сражаться до последнего.

– Три сотни пусть выйдут Белой тропой к Колодцу Песнопевца с юга! С вами – Сайв Сарыч!

Громовые раскаты заглушили воинственный крик паттов. Это был крик радости. Гроза – доброе знамение, посчитали воины. “Герверитам нежить!” – прокатилось по рядам. В мрачном фиолетовом небе кустились ветви молний.

– Две сотни – к Колодцу Песнопевца через Перцовую засеку! С вами – Фор Короткая Кольчуга!

– Знамение! Знамение! – ревели патты так, будто собирались перекричать гром.

“В жилах моего народа течет кровь самых отъявленных головорезов Цинора! Неужто трусливым герверитам суждено увидеть наши головы склоненными – эти непокорные дубовые шары, которые не склонялись ни перед кем?” – подумал свел. Выражение “дубовая голова” означало у паттов не высшую степень тупости, а особую, героическую удаль.

– Я сам возглавлю передовой отряд! И помните: если мы победим, будет кому предать земле и оплакать павших. Если же потерпим поражение, не останется никого – ни плакальщиков, ни мертвецов.

Эти слова были последним, что сказал своему народу свел Птицелов.

Его план был прост: встретить герверитов подле одного из самых коварных сужений засеки. Там, в окружении множества ловушек и волчьих ям, укрытых гнезд с лучниками и подземных лазов хитроумными смегами было устроено с виду безопасное и удобное для походной колонны место,

Иогала надвигался с запада. Свел Птицелов знал это благодаря превосходно налаженной у паттов службе передовых наблюдателей.

Непроходимые топи остаются непроходимыми для любой армии, сколь бы сильной и дисциплинированной она ни была. Болота можно преодолеть в одиночку или вдесятером, но армии не пройти через них, кроме как растянувшись тоненькой колонной на многие лиги и тем самым предоставив латтам постепенно расстрелять с твердого берега всю колонну с флангов. Таковы законы природы, и даже Урайну не по силам переписывать их по своему усмотрению.

А вот строго к западу от Хоц-Але болота были сравнительно сухими. Даже без помощи проводников их смогли преодолеть Элиен и Герфегест. И хотя там тоже хватало гибельных трясин и опасных топей, все же при грамотно налаженной разведке через них можно было за несколько дней довести армию до сухой земли.

При этом последние лиги болота войско могло преодолеть колоннами с фронтом в тридцать – сорок человек, построившись “черепахой”. Такой орешек был не по зубам ограниченным силам паттских лучников.

Птицелов также не мог исключить, что герверитам хватит безумия разделить свои силы и подойти к Хоц-Але сразу с двух сторон: с запада и с севера. И северные, и южные подходы к крепости куда опасней западных, но избыток сил позволял герверитам наступать с нескольких направлений. А вот патты не могли выделить достаточных сил, которые прикрыли бы поселение со всех сторон света, как не могли позволить себе и бессмысленных потерь в открытом сражении.

Патты никогда не отличались многочисленностью. Один патт должен будет отправить в Святую Землю Грем не менее десяти герверитов. Только тогда можно будет говорить о том, что сражение, по крайней мере, не проиграно.

Сверкнула молния. Еще одна и еще. Отряд паттов продвигался вперед, то и дело закладывая крутые повороты, чтобы обойти очередное гиблое место. Попасть в обустроенные собственноручно ловушки не хотелось никому. “Нужно оставить в ямах побольше места для сыновей Герва, а то все не поместятся”, – шутили бойцы.

Наконец отряд вышел к тропе,, которая в шутку называлась Столбовой Дорогой Свела Песнопевца. Эта нарочито протоптанная тропа, обозначенная камнями с голубыми отметинами, была ложной.

Она начиналась у западной границы острова паттов – как раз там, где болота были наиболее проходимыми для приятельской армии. Однако в Хоц-Але Столбовая Дорога отнюдь не приводила. Она вела к огромному, крытому тонким слоем почвы котловану, дно которого было утыкано кольями. Сообразить, что это ловушка, было непросто – уж очень хоженой казалась дорога. То там, то здесь стояли даже сломанные повозки и валялись кучки козьего навоза.