Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба

В первой комнате было шумно и весело. Стоило ему распахнуть дверь, как сразу стали слышны взрывы хохота и звон посуды. Похоже, тут что-то праздновали. Дым стоял коромыслом, но веселье было не кабацкое, а такое, когда собравшиеся отдохнуть молодые люди балагурят вовсю, слегка выпивают, подшучивают друг над другом и вообще очень неплохо проводят свободное от чародейной службы время.

Мне точно не сюда, подумал Стёпка, и тут же несколько оглянувшихся на звук открываемой двери молодых парней отчаянно замахали на него руками: закрывай, закрывай скорее, нечего тебе сюда нос совать! Захлопнувшаяся дверь начисто отрезала все звуки. Хорошо быть магом — поставил заклинание и веселись себе на здоровье, хоть по стенам бегай, никто не услышит.

Худой нескладный мужчина неопределённого возраста старательно скрипел пером, склонясь над толстой книгой. Он поднял глаза, увидел смотрящего на него в приоткрытую дверь Степана, ничуть не удивился и спросил без особого интереса, мысленно при этом витая где-то очень далеко:

— Вы к кому, молодой господин?

Господином Стёпку назвали, кажется, впервые, и ему это понравилось. Господин намного приятнее звучит, чем демон, подсыл, злокозненный отрок или, скажем, исчадие поганых недр.

— Здрасте, — сказал он. — Я к Горевладу… э-э-э… к первому магу-хранителю.

— К Охранителю, — поправил его задумчивый писарь, макнув перо в большую, выточенную из белого камня чернильницу. — Это наверху. Последняя дверь по правую руку.

— Спасибо, — Стёпка закрыл дверь. Как у них здесь всё просто. Вошёл, спросил, узнал… Как-то уж слишком даже просто. Это они так на свои заклинания надеются или в самом деле никого и ничего не боятся, все такие из себя крутые? Ну, так скоро им придётся кое-что в жизни поменять. Особенно Горевладу (интересно, как его в детстве называли: Гариком, Владиком или Горевладиком?), после того, как выяснится, что из подконтрольной ему тюрьмы преспокойно сбежал особо опасный демон. Как бы после такого конфуза первого мага-охранителя не разжаловали до последнего мага-подметателя.

На скрипучей деревянной лестнице ему пришлось прижаться к стене, пропуская плывущую прямо по воздуху полупрозрачную пузатую корзинку, из которой торчали запечатанные горлышки бутылок и доносился настолько одуряющий аромат копчёного мяса, что Стёпка невольно сглотнул. Корзинка зависла, притормозив, и пустота над ней поинтересовалась удивлённым голосом:

— Ты и меня тоже видишь?

Стёпка замотал головой, тщетно пытаясь разглядеть обладателя голоса:

— Нет. Только корзину.

— Это хорошо, — обрадовался то ли посыльный демон, то ли накинувший на себя невидимость маг. — А то я уже испугался, что заклинание выдохлось.

Корзина уплыла вниз и скрылась за дверями той комнаты, где почти неслышно шумело веселье. Выглянувший молодой парень увидел стоящего на лестнице Стёпку, улыбнулся и заговорщически приложил палец к губам. Стёпка в ответ кивнул и двинулся на второй этаж.

До нужной двери он не дошёл, услышал знакомый голос и замер, пытаясь определить комнату, из которой он доносится.

— … муки два мешка. Солонину. Мяса вяленого побольше. Путь не близкий, а зверя на тракте уже вконец распугали. В прошлый раз всего одного оленя подстрелить сумели, — говорил Огрех. И опять Стёпку резануло, что голос у него на этот раз был совершенно нормальный, ни намёка на убогость и смирение, хорошо притворялся подлюга, а сам вон какой — уверенный, неприятно деловитый.

— Меня иное заботит, — прозвучал ещё один знакомый голос, принадлежащий, кажется, как раз Горевладу. — Демона чем кормить будут?

Стёпка определился наконец с нужной дверью и прижался к ней ухом, совершенно не заботясь о том, что его кто-нибудь может увидеть.

— Объедками, — сказал Огрех и в комнате понимающе засмеялись, словно над удачной шуткой.

— Отощает, — это Горевлад засомневался. — А его велено невредимым доставить.

— Зато гадить будет меньше, — голос у Огреха был злой, резкий. И чем ему так демон не угодил?

Стёпка сжал челюсти, в висках у него застучало. Вот, значит, для кого ту клеть на телеге оборудуют, вот кого в ней собираются, упрятав под навес, везти в Кряжгород. И дыру в полу прорубают… Заботятся… Сволочи заботливые.

Не помня себя от гнева, он рванул дверь и шагнул в комнату.

— Добрый день, — громко сказал он. — Не помешаю?

Огрех, облачённый, разумеется, уже не в неказистые обноски лжеблаженного, вольготно развалился в кресле, справа у окна стоял Горевлад, за столом сидел седобородый незнакомый маг, живо напомнивший киношного Гэндальфа. Перед ним были разложены Стёпкины вещи из котомки, в руках он вертел увеличительный кристалл.

Всех троих изрядно поразило столь внезапное и совершенно нежданное появление демона, но, надо отдать магам должное, они довольно быстро сумели со своим изумлением совладать. Что интересно, никто даже попытки не сделал заколдовать или каким-то образом обездвижить освободившегося узника. Или знали уже, что не сработает, или хотели действовать наверняка. Только Огрех слегка привстал и напружинился, как будто убегать приготовился. Ему-то ведь было из-за чего демона бояться.

Стёпка тут же упёрся в него злым взглядом:

— Спасибо за сон-траву. Давно я так хорошо не высыпался.

Огрех прищурил глаза, соображая лихорадочно, не значат ли эти слова, что демон всё знал с самого начала. Редкая бородёнка с его лица куда-то исчезла, неопрятные волосы были пострижены и стянуты сзади в хвостик.

— И клетку вы для меня хорошую приготовили, — продолжил Стёпка. — Светлую, просторную, со всеми удобствами. Чудо просто, а не клетка. Сколько, говорите, до Кряжгорода добираться?

Он перевёл взгляд на Горевлада и заметил, что, несмотря на кажущееся спокойствие, тот очень и очень нервничает. Амулеты свои вон как в кулак зажал, думает, что они ему помогут в случае чего. Ну-ну.

— Две седьмицы, — нехотя выдавил маг-охранитель, хотя чего тут скрывать, не такая уж это и военная тайна.

Гузгай внутри моментально ощетинился, и Стёпку окатила злая волна. Две недели в прыгающей по ухабам телеге, скрючившись в тесной клетке, на голом полу с дырой посередине, ни умыться, ни переодеться, ни поесть толком… Объедками ещё кормить собрались… С настоящими преступниками лучше обращаются! А эти…

— Самих бы вас в такую клетку на две седьмицы посадить! — Стёпкин взгляд полыхнул такой неприкрытой яростью, что магов чуть не в дрожь бросило: вот оно, вот о чём предупреждал Стужемир, тот, что у демона в тайге слугу исхитрился отобрать. Не вполне поверили ему братья, а выходит, что напрасно. Эвон как огонь надмирный из нутра рвётся, угодит ненароком али намеренно — всю силу до последней капли высушит, как потом обезмагиченному жить? И порадовался Огрех, что удержался от соблазна и не бросился на мальчишку, чтобы скрутить его без магии, голой силой. Скрути такого, ага, сам потом до конца дней не раскрутишься.