Юрий Ишбулатов - Пепельная столица

— Потому что ты пепельная, а она бледная! Шкатаак! Какие еще нужны причины? — огрызнулся Ларканти, — сорок лет назад ваш союз стал бы светлым символом мира между нашими народами! Но те времена давно прошли. Сейчас эта связь клеймит вас обоих! Для вас не будет места в Саантире. Даже если повезет, и вы избежите открытого притеснения, мирной и счастливой жизни, которую рисует твое воображение, вам никогда не вкусить!

— Я не верю твоим словам. В головах Хинаринцев еще есть благоразумие, и надежда на продолжение мира пока горит ярко, — отмахнулась девушка. Затем она ненадолго замолчала и добавила более тихим голосом, — если ты прав, и Саантир поддастся панике, то мы оставим его…

Рука Линфри дернулась, когда мускулы брата мгновенно налились кровью.

— Ты хочешь бросить город, когда он нуждается в тебе больше всего? Выходит клятва Нару была пустым звуком? — процедил страж, не оборачиваясь. В каждом слове, что обрушилось на Линфри, слышались укор и разочарование.

— Ты не имеешь права этого говорить! Сколько себя помню, я жила согласно клятве! Следовала ей даже до того, как она торжественно слетела с моих уст на террасе храма черной крови! — голос Линфри стал громким и уязвленным. После нескольких мгновений тишины, девушка тихо и безрадостно добавила, — раненные, больные, калеки, ночи без сна… я научилась с этим мириться. Но я не могу оставить того кого люблю. Сама идея кажется мне кощунственной…

— Кощунственной? Легко хранить клятву, когда речь идет о бессонных ночах и созерцании человеческих внутренностей! Это, конечно, очень неприятно, но вполне сносно, особенно когда тебя поддерживает гордость за свое дело и уважение со стороны Саантирцев!

Все так же, не оборачиваясь, Ларканти вышел из таза и натянул просторные шаровары на сырое тело. Оставляя на полу мокрые следы совершенно разных стоп, страж похромал к провалу остывшего камина. Девушка следовала за ним, судорожно перебирая в голове фразы, которыми может оправдаться.

— Как я могу оставить Лиору? Это разве не предательство? Какую гордость можно испытать за такой ужасный акт? — девушка ухватилась рукой за прохладное плечо Ларканти, но страж не отреагировал и молча начал вливать тонкую струйку каменного масла под кучку гладких камешков. Молчание, повисшее в кабинете, дало девушке сосредоточиться и развеять внутренние терзания, — Знаешь… а ведь совесть не должна мучать меня за смятение. Разве это нормально оставить близких ради долга перед городом, где тебя могут клеймить лишь за то, что ты любишь Хинаринца с другой стороны неба?

— Саантир здесь не причём. Просто хинаринские сердца, вопреки учениям храма черной крови, это не безупречные рубины, а шарики дерьма, — процедил Ларканти, стараясь унять разгорающееся раздражение, — достаточно взглянуть на Зверерожденных, чтобы это понять.

— Зверерожденные — жестокие дикари, почти животные. Как их можно сравнивать с нами?

— Поверь, Нар отмерил злобы поровну, нам и им. Отправь в пустыню любого и недели не пройдет, как он уподобится кочевникам. Пускай их картины это грязные разводы на стенах пещер, одежда — тряпки, стянутые с мертвецов, а их незамысловатая музыка звучит из продырявленных костей. Но разве это не знаки того, что и в их грудях иногда возникает непонятное тянущее чувство, заставляющее желать странного: выразить себя, оставить след в мире, пусть и грязью на пещерном своде. Так в чем же наши отличия?

— В Саантире… — растерянно прошептала Линфри.

— Думал до тебя никогда не дойдет! — не давая девушке опомниться, продолжил Ларканти, — Представь: пока солнце еще не начало обжигать кожу, ты собираешь капли росы из трещин в скалах. Затем гоняешься за каменными саламандрами, а потом, в тени Нар'Катиров, плетешься по одинаковым барханам, пока усталость или смерть не свалят с ног. Думаешь, у тебя будет время созерцать небо и задумчиво чесать подбородок, когда каждая секунда промедления это угроза для тебя и твоего потомства? А записать размышления и передать их последующим поколениям? Это будет казаться тебе разумной тратой времени, если вместо рукописи можно взять еще один бурдюк с водой, да и письменность еще надо изобрести… Пойми, Саантир это не просто каменный ящик в котором мы прячемся от песчаных бурь. В жестоких условиях пепельных пустынь города имеют несравнимо большее значение. Из поколения в поколение это место делает нас лучше и не дает вновь сорваться в дикость. Когда речь идет о защите Саантира, то на кону не только бесчисленные жизни не самых плохих хинаринцев, но и сама наша цивилизация.

— Но Лиора? Ей ведь будет плохо без меня. А я буду тосковать по тому счастью, что могло бы у нас с ней быть…

— Истинная преданность проверяется тогда, когда выбранный путь становится столь сложным или неоднозначным, что следование по нему кажется чем-то неправильным.

— Твои речи пугающе напоминают фанатизм.

— Так ты это видишь?! — выпалил Ларканти, — я не фанатик! Просто понимаю, что многие вещи гораздо ценнее моего собственного счастья и даже вашего хорошего отношения ко мне. Не будь Саантира, то Лиору при встрече ты бы попросту прикончила, обобрала и сожрала!

Ларканти плотно захлопнул заслонку камина и несколько раз раздраженно вогнал в специальный паз кремниевый штырь, но искра так и не сверкнула, а камин остался холодным.

— Прошу, Ла-ти, успокойся. Я растерянна и не знаю что делать! Прекрати быть каменным стражем, мне нужен брат. — Линфри обратилась к Хан Ката нежным, но очень печальным голосом. Девушка положила крохотную ладонь на массивную лапу стража, которая до сих пор сжимала каминный штырь. Ларканти дернулся, намереваясь отбросить ее руку, но, испугавшись самого себя, расслабился и замер. Вдвоем они вогнали камень в камин. Пламя за железной заслонкой взревело, вырываясь из всех щелей ярко-рыжими бурунами. Через несколько мгновений комната погрузилась в тишину, а от камина начало исходить уютное тепло.

— Мы оба знаем, какой путь правильный, — заговорил Ларканти, мягко обнимая плечо сестры, — теперь надейся, что совесть не вынудит тебя с него свернуть.

— Я… не знаю. Это тяжело. Очень, — Линфри надолго замолчала, ее дыхание дополнялось еле слышными влажными всхлипами. Потом она вдруг сжалась и резко выдохнула, — Ты ведь поможешь нам… ей, если Карлик и правда заглянет на улицы Саантира?!

— Конечно. Она гражданин Саантира и я сделаю все как…

— Нет. Она не простой гражданин. Она — огромная часть моей жизни. Ты ведь можешь организовать охрану? — Линфри уставилась на брата полным тревоги взором.

— Прекрати паниковать, Линфри. Вспомни кто ты такая. И куда подевалась твоя вера в Саантир? — успокаивающим тоном ответил брат, — видишь, об этом страхе я и говорил, все мы сдадимся ему. А насчет охраны… над стражей Саантира у меня прямой власти нет. К тому же они будут заняты патрулированием улиц и предотвращением беспорядков. Если поставить их перед мастерской Лиоры, то кто-нибудь не дождется помощи. Хотя…