Владимир Переладов - Скрытая война

Найдя взглядом пафосную лестницу, украшенную резными перилами, столбиками с головами разных зверей, к счастью, каменных, и кое-где виднеющейся позолотой, я отсчитал от нее три дома, и уставился на скромную усадьбу, с немного подзаросшим садом, крепким и простым забором, и видневшимся неподалеку от ограды простым кирпичным двухэтажным домом. На фоне соседа с пафосной лестницей, домик совершенно не смотрелся! Покачав головой, и не понимая как одобрили такое строительство, плюющее в душу разницей архитектурных стилей, я сосредоточился на осмотре дома.

Как ни странно, сигнатур странных я не обнаружил, несмотря на то что семь аур в доме заметил сразу. А что по охране? Мало приятного, знаете ли, нарваться на охранный артефакт. Так, а охраны… охраны… а охраны… нет?! Мда… мда… и как их еще городские воры не раскулачили, да скрыты не обратили? Или… обратили? Совершенно неясно — пока ближе не подберемся, ничего определенного я не увижу! Так что идти придется в любом случае.

— Семеро разумных. Охранных артефактов нет. Скрытов поблизости нет. — шепотом проинструктировал я главу нашей маленькой армии в лице семи солдат. Он в ответ кивнул, и рукой изобразил ползущую змею, показывая что через площадь мы будем пробираться ползком.

Дальнейшие полчаса я забыл, их никто не помнит, и вообще их не было. Вообще. Никогда. Достаточно того, что через полчаса мы оказались практически возле нужного нам дома, и скоренько приводили себя в порядок — оттирали одежду от… скажем так, на площаде проходили лошади. Много лошадей. А еще там были птицы. Много птиц. И фрукты какая-то падла не доела, и бросила. А еще… так. Этого не было. Никогда.

— Заходим? — спросил наш военачальник, в миру Пирен, показав на дверь. В ответ я показал ему крайне подозрительное пятно на рукаве, которое пытался оттереть, на что он фыркнул, и показал ПЯТНО на груди. Тут я умолк, понял что все на так уж и плохо, и вообще, я практически чист.

Усилив приток энергии к участку ауры напротив глаз, чувствую как активируются Глаза Хель, и еще раз внимательно осматриваю дом. Затем сажусь, и острием кинжала, экспроприированного у наименее запашистого из вояк, черчу план дома, расставаляя точки, на которых находятся разумные внутри здания. В ответ на довольный хмыкПирена, хмуро киваю ему на дверь. Хмуро — потому-что настроение поганое было и до этого, а сейчас, увидев размер ауры свойственный детенышу лет пяти-семи, я понял, что ребенок это именно ребенок, а не подросток, как я все это время надеялся.

Однако на мою хмурость внимания никто не обратил — ребята работали. Воздушник натянул полог на всем домом, избавив всех окружающих от привелегиислышать что именно происходит в этом самом доме. Огневик занял позицию возле входа, и подождав пока солдаты подготовятся, сходу расплавил петли, дюжий солдат, состоящий, похоже, в родне с орками, тут же отбросил ее в сторону, и в дверной проем хлынули солдаты.

Подождав минут пять, я вошел. Осматриваясь не обычным, а магическим зрением, в поисках скрытов. Оных, к счастью, не обнаружил, зато обнаружил четверых мужиков, судя по всему слуг, хлыща — этот, судя по всему, дворецкий, и, вдобавок, двух лиц женского полу — служанку лет двадцати-двадцати пяти, одетую неброско но добротно, и девчушку пяти-семи лет, смотрящую на нас с испугом, и, кажется, готовую применить страшнейшее женское оружие — слезы!

— Ну еб вашу мать. — растерянно но с чувством произнес Пирен, глядя на мелочь, и понимая что провести такую малявку по городу, да еще так чтоб нас никто не почуял, задача воистину нетривиальная.

— Твою ж дивизию. — сочувственно покивал я, чувствуя моральное удовлетворение, но старательно притворяясь что удивлен и поражен открывшимся зрелищем.

— А вы кто? — растерянно спросил хлыщ.

— Спасатели. — по-доброму улыбнулся я, косясь на сломанную дверь, разбитый нос у одного мужика, и заплывающий глаз у второго. И перевел взгляд на ребенка, отчего девочка все же расплакалась. Вторая фаза операции "мы все умрем!" началась.

— Цыц! — рявкнул я, глядя на ребенка, и, о чудо! Девчонка замолчала!

— Не позволю ребенка обижать! — вскричала служанка, заслоняя собой девчонку.

— Никто никого обижать не будет. Мы — спасательный отряд. — вперед вышел Пирен, и постарался немного разрядить атмосферу. Что, к слову, у него… не получилось! Мужики как смотрели волками, так и продолжили смотреть, а служанка бледнела, краснела, с опаской глядя на вояк наших, и наконец выдала:

— Со мной делайте что хотите, но ребенка не трогайте!

— О боги, с кем приходится работать! — простонал я, понимая что цирк абсурда возвращается в мою жизнь, и прозревая что вины Луки в том что он ведет себя как идиот — нет. Дело не в нем, а во мне! Я притягиваю идиотов!

— Женщинам — заткнуться и собраться! Мужикам — восстановить дверь, собрать шмотье, и готовиться к торжественному выходу из города! Быстро! — рявкнул я, распуская ауру, и позволяя глазам налиться тьмой — вернейшим признаком того, что маг Смерти готовит плетение, крайне зол, или… просто прикалывается.

И как ни странно — меня послушались. Причем дверь помогал вешать Огневик, приварив обратно петли. Саму дверь держали как мужики, так и солдатня. По паре разумных от каждой, так сказать, диаспоры. В это время остальные мужики собирали нехитрый скарб. Правда, как я заметил, хлыщ, опасливо поглядывая на меня, вынес какую-то закрытую сумку, старательно заслоняя ее от меня своим телом, и отдал ее наиболее дюжему из слуг. Похоже, у них тут не только нехитрый скарб в наличии!

И тут, отвлекшись от хлыща, я заприметил как со второго этажа торжественно спускаются дамы. В платьях. В белых платьях. Собственно, это меня и добило, ибо я представил как мы крадемся по ночному городу аки воры, исчезая и появляясь в тенях, а рядом шествуют две… ДУРЫ! Ну или одна. Ибо девочка смотрит на платье с легким отвращением.

— Я же сказал, что мы будем эвакуироваться СЕЙЧАС, верно? — мягко спросил я, помня, что с идиотами нужно говорить ласково, и повторяя несколько раз одно и то же.

— Ну да. — недоуменно подтвердила служанка.

— Так какого некра вы напялили на себя приметную и неудобную одежду!? Может еще плакат сделаете?! Мы крадемся по городу! Или вам какая другая надпись по душе?! — вскричал я, замечая как девочка снова начинает плакать… нет, слава богам не начинает — вовремя я голос понизил! Но готовится. В смысле — заплакать.

— Но мы… Вери ведь дочь… — попыталась что-то сказать служанка, но ее прервал мой добротный рявк, почерпнутый из воспоминаний о службе на Пустошах:

— Цыц! Переодеть! В идеале — темные штаны и рубаха. Еще куртка — ночью холодно. На крайняк — темное платье. Если не найдете нужное в течении пяти минут, запихну вашу Вери в рюкзак, и именно так доставлю к отцу. И возблагодарите богов, если курьер, которому я отдам рюкзак, откроет рюкзак, дабы дышать можно было! Чего стоим кого ждем!? Время уже идет!