Дмитрий Хворост - Демон

Затем мы решили провести ещё одно совещание офицеров, на этот раз в полном составе.

На нём оборотниха в открытую наорала на меня за то, что мы полезли их спасать, когда нужно было валить куда подальше. Потом она охаяла моё "гениальное" тактическое решение, сказав, что если бы арайне удалось подкопаться под ноги к нам, то куковали бы мы все вместе завёрнутые в паутину и накачанные ядом по самые уши. В мою защиту немедленно выступила Тия, которая не уступала блохастой ни в громкости голоса, ни в объёме лёгких, ни в умении плести витиеватые многоэтажные словесные конструкции. В последнем, возможно, даже превосходила. У обеих было отвратное настроение, которое прекрасно подходило для того, чтобы вдоволь насобачиться друг с другом. Но, к моему сожалению, в перепалке победила Ворра.

Почему к сожалению?

Да потому что теперь мне приходится иметь у себя под боком разъярённую суккубу, которая явно искала повод поцапаться хоть с кем-то и не находила его только из-за того, что с момента окончания совещания все сохраняли гробовое молчание.

А самым главной причиной моего расстройства стало то, что теперь нам придётся задержаться под Аксне как минимум на пару дней. А это увеличивает шанс опоздать к тому моменту, когда Вальд решит завершить свою работу, поставив последнюю кровавую метку.

— Хина, может тебе стоит пойти отдохнуть? — я наконец-то решился разорвать тишину. — На тебе лица нет.

— А? — откликнулась драконша, которая в мыслях пребывала явно не тут. — А… да. Хине надо поспать…

И, больше не говоря ни слова, прошла мимо кровати к окну, открыла его и улеглась на пол, мгновенно отключившись.

Мы ошалело переглянулись. Мне вот интересно: в её хижине в деревне амазонок имелся невероятно роскошный матрас. Зачем он ей, если она предпочитает спать на полу!? Надо будет потом спросить…

Тия, безразлично пожав плечами, совершенно спокойно разделась и улеглась под одеяло, даже не подумав о том, чтобы узнать, не против ли я. Увидев в моих глазах молчаливое неодобрение, она повернулась крылатой спиной, буркнув нечто вроде: "Не кипишуй, сегодня у меня нет настроения".

Сания покачала головой и… тоже осталась! Робко потупив поблекшие от усталости глазки, она попросила отвернуться, пока она переодевается (единорог — единственная, кто спал в ночной рубашке), а затем пристроилось с другой стороны.

Я же плюнул на все и ничего не стал с этим делать. Да и не смог бы — всё тело уже одеревенело. Меня стремительно нагонял побочный эффект зелья, выпитого сразу после сражения с арайне. Узнай среброволосая о том, что мне пришлось принять, дабы остаться на ногах, её бы кондрашка хватила на месте. А другого выбора не было — я случайно не рассчитал силы и перетрудился. Дважды за день опустошить свой магический резерв до дна, это всё равно, что без перерыва отпахать в шахте пяток смен. И если бы не тонизирующее зелье, "позаимствованное" мной ещё в Бездне из коллекции Аркавия, то я просто-напросто отключился бы ещё там, у подножья горы.

Атрама, доселе не принимавшая участие в происходящем, дала о себе знать каким-то шуршанием, похожим на то, как скребутся кошки.

— Ты тоже можешь остаться здесь, если хочешь, — сонно бросил я девушке, из последних сил снимая хотя бы ботинки.

Слизень обрадовано булькнула, составив компанию Хине.

Демоны его знают, что там нас ждёт дальше, но в одном у меня не было никаких сомнений — пока со мной эти девчонки, я не пропаду!

Разбудил меня, как это частенько случается, мелодичный голос единорога. Девушка была настолько добра, что принесла мне еду из общего зала. Остальных давно уже и след простыл — за окном ярко светило солнце, свидетельствуя о том, что на улице уже далеко не утро. Отдав поднос, Сания, вместо того, чтобы уйти, присела на краешек кровати и с улыбкой любящей матери принялась наблюдать за тем, как я ем.

Честно говоря, мне от подобного стало немного не по себе.

— Как там идут дела? — оторвавшись от слегка пережаренной яичницы с солониной, спросил я.

— Многие жители пришли в себя, но им ещё долго поправляться. Нам придётся задержаться здесь на пару дней, — опустив глаза, сказала девушка, сцепив пальцы рук.

— Почему я ни капли не удивлён?..

— Ты не злишься? — с надеждой спросила единорог.

— Нет, с чего бы?

— Тия разозлилась, узнав об этом. И опять поругалась с Воррой, а так же со Стэфаном и другими цыганами, — с грустью в голосе доложила она. Как и Атрама, Сания расстраивалась, когда рядом с ней кто-то ссорится.

— А цыгане-то тут причём?

— Это… моя вина, — призналась среброволосая, чем несказанно меня удивила. — Когда я ухаживала за на… нашими новыми соратницами, то почувствовала кое-что. Некоторые из них беременны, о чём я им немедленно сообщила и порекомендовала отправиться домой, пока это ещё возможно. А они начали на меня кричать и говорить о том, что я обвиняю их в трусости…

— Это услышала Тия и вступилась за тебя, даже не особо вникая в тему спора, — иронично улыбнувшись, закончил я за девушку.

— Да, — тряхнув ресницами, согласилась та.

— Но цыгане-то тут каким боком?

— Дети же их. Они поддержали Тию, и всё чуть не дошло до драки.

— А её всё-таки не было? — я бы, по крайней мере, ничуть не удивился подобной потасовке. Скорее странно, что мы столько времени протянули без них. Амазонки чрезвычайно вспыльчивы и горделивы, а некоторые из освобождённых мужчин даже не думают следить за своими словами и поступками. В основном этим грешат солдаты и наёмники, охранявшие караваны, идущие через Лес Дождей. — Плохо представляю силу, способную остановить подобную бурю.

— На самом деле всё просто — рядом проходила Хина, и я позвала её.

— Ааа, — да, вряд ли кто-то рискнёт пререкаться с драконшей, после того, что они увидели во время боя с арайне. Как бы они на неё молиться не начали. — Это многое объясняет. А сейчас как обстоят дела?

— Вместе с Хиной пришла и Ворра, заявившая, что это вопиющее нарушение традиций — отступать во время похода, благословленного Хай'Енхо и самой Бра'кно'трасун. К тому же за потомством у них всегда следили мужчины, поэтому она предложила цыганам отправиться назад вместе с теми, кого обрюхатили.

Да уж, наверняка это предложение покинуло уста оборотнихи пропитанное убийственной дозой ехидства. Однако она уложила Стэфана и его ребят на обе лопатки. А Тия к тому времени сообразила, за что ратует, и немедленно притихла, надеясь, что о ней все забудут. Ведь сама такая же.

— Понятно, вы тут без меня не скучали, — вздохнул я, доедая остатки и запивая это всё некрепким вином.

Девушка приняла из моих рук поднос, но уходить не спешила, нерешительно ёрзая на месте и бросая красноречивые взгляды.