Елена Звездная - Долина драконов [СИ]

Дракон же, некоторое время сидел молча, глядя куда-то вдаль и постукивая кончиком пера по столу, а вот затем мрачно произнес:

— Госпожа Радович, вы помните произошло во время ритуала уничтожения Серой гнили на Гаррате?

Очень боясь дать неправильный ответ, я практически прошептала:

— Вы спасли вашего брата?

— Мы спасли моего старшего брата, — отрезал Ирэнарн-Ррат-Эгиатар.

Посмотрел на меня уже с нескрываемой яростью, вдохнул, выдохнул и процедил:

— Хоррррошо. Попытаемся привести вас к осознанию совершенного вами на более простом и понятном примере.

А что я совершила?

— Простите, но я… — начала было.

И получила жесткое:

— Молчать.

Черный дракон и сам помолчал, а затем старательно подбирая слова, начал с вообще непонятно к чему здесь относящегося:

— Представьте, что вы заметили вспыхнувшую искру, госпожа Радович. Представили?

Неуверенно мотнула головой. Но Главнокомандующего это не остановило.

— Итак — искра. Вы заметили ее, но вместо того, чтобы пройти мимо, подложили сухих листьев. Вспыхнул огонек. Слабый. Дохлый совершенно. И вам бы мимо пройти, но вы еще и веточек подложили! Сухих и легко воспламеняемых! А теперь, госпожа Радович, мы имеем основательную проблему в виде пылающего костра, который уже готов воспламенить к чертям весь лес! И скажите мне, будьте так любезны, кто виновен в случившемся?

А… а я… я…

— Простите, но я из города не выходила, — прошептала чуть дыша, — правда не выходила… Я у вас в лесу нигде не была… и даже в парк не заходила.

Дракон выругался. Я не знаю на каком языке, и сути не поняла, но судя по эмоциям и ярости это определенно было ругательство.

Потом кабинет Главногомандующего вновь погрузился в тишину. Напряженную, мрачную и обреченную.

— Хоррррррошо, — сдерживаясь с заметным трудом, прорычал Черный дракон, — оставим аллегории и примеры и вернемся к разговору о мужчинах и женщинах. Госпожа Радович, вам известно, что такое страсть?

Все еще пребывая в смятении по поводу прозвучавших обвинений, испуганно пробормотала:

— Я не разжигала костер в вашем лесу… Я вообще ни одно дерево у вас не тронула, я…

— Да к древнему деревья! — вдруг рыкнул Ирэнарн.

Он посидел еще несколько секунд, в ярости глядя на меня, затем хрипло произнес:

— Это была метафора, госпожа Радович. Гребанная метафора, в которой пылающий костер — это я! Так вам яснее?

Так мне было только страшнее. При одной только мысли, что Главнокомандующий открыто обвинил меня в поджигании собственно его, стало вообще гораздо страшнее. И совсем заикаясь, едва ли слышно, испуганно прошептала:

— Я… я не поджигала вас…

Черный дракон посмотрел на меня с нескрываемой жгучей ненавистью, затем встал и вышел из кабинета, оглушительно хлопнув дверью. А затем раздался рык, потрясший стены и пол даже! Окончательно перепугавшись, я уже только молилась о том, чтобы дракон не вернулся. Сходил, полетал, остыл где-нибудь, главное, чтобы не возвращался.

Моим надеждам не суждено было сбыться.

Распахнулась дверь, яростно, словно вообще не касаясь пола, Главнокомандующий подошел ко мне и хрипло приказал:

— Встань.

Я осталась сидеть.

— Госпожа Радович, буду откровенен — я вообще не в состоянии в данный момент терпеть чье-либо неподчинение. Встать я сказал!

Вставала я очень осторожно, в ужасе глядя на дракона. И ужас только усилился, когда Главнокомандующий одним рывком разорвал свою рубашку от шеи до груди!

— Не сметь падать в обморок! — приказал он, пошатнувшейся мне.

Я не посмела.

— Руку, — раздался следующий приказ.

Но не дожидаясь каких-либо действий с моей стороны, бывший Владыка схватил мою ладонь и разместил ее плашмя на своей груди, прямо на том месте, под которым ощущалось бешенное биение сердца, чтобы задать вопрос:

— Вам известно, что здесь располагается, Милада?

Мои ладони дрожали, я дрожала тоже, страшно было до безумия. Но я все же ответила на вопрос, предположив:

— Ваш центр телоощущения магии?

— Мое сердце! — прорычал он.

Запрокинув голову, вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться, затем вновь посмотрев на меня, хрипло сообщил:

— Я очень рекомендую вам все же проявить сознательность, госпожа Радович, иначе мне придется сместить вашу ладонь гораздо ниже, и заставить ощутить то, что наименее двусмысленным образом продемонстрирует степень пылающего пожара.

Испуганно глядя на дракона широко распахнутыми глазами, я уже чуть не плача спросила:

— В чем вы меня обвиняете?

Лицо Главнокомандующего окаменело, глаза мгновенно сузились. И отпустив мою ладонь, он хрипло ответил:

— Вы не догадываетесь?

— Нет! — почти крик. Я вытерла набежавшие слезы, и продолжила: — Я понимаю, что вы ненавидите и презираете людей, понимаю и не могу вас ни в чем обвинить — вы в своем праве и у вас есть причины для подобного отношения. Но клянусь — я ничего не поджигала, не зажигала и я не могу понять какое недвусмысленное отношение ваш центр восприятия магии может иметь к пожару. Я ведь даже не использовала магию в отношении вас ни разу, как же я могла повлиять на вас?

Черный дракон сухо ответил:

— Молча.

И пока я хватала ртом воздух, жестко пояснил:

— Вы заставили прикасаться к вам.

Я потрясенно замерла.

Главнокомандующий же холодно продолжил:

— Милада, вам девятнадцать лет, свое детство вы провели в деревне, где даже маленькие дети превосходно осведомлены о том, откуда берутся собственно дети. Практически с шестнадцати лет вы без защиты и поддержки находитесь в Университете Магии, среди озабоченных интимной темой молодых людей. И учитывая вышесказанное, я искренне сомневаюсь в том, что вам до сих пор не известно, как здоровые и свободные мужчины реагируют на прикосновения к женскому телу.

— Но вы же дракон!

— Я — мужчина, — отрезал Ирэнарн.

Уже даже не пытаясь ничего говорить, я отступила назад, продолжая все так же непонимающе смотреть на Главнокомандующего, потому что я правда ничего не поняла. Как здоровые и свободные мужчины реагируют на прикосновения к женскому телу? Да нормально все реагируют! За столько лет я в кого только не врезалась на лестнице, или в коридоре когда мчалась не разбирая дороги, лишь бы успеть на лекцию или зачет, но кроме оскорблений или же фраз типа «Эй ты, аккуратнее», ничего больше не было. И я никак, ни коим образом не могла понять, что же плохого совершила.

— Простите, — голос срывался, — я уже говорила — я очень мало знаю о драконах, и если у вас какие-то ограничения на прикосновения, я просто не знала, простите.

Бывший Владыка молча взирал на меня.

Сделав еще один маленький шажок назад, я натолкнулась на кресло, поняла, что отступать больше некуда, и продолжила оправдываться: