Павел Кошовец - Три удара колокола [СИ]

— Ну и что это за сборище недобитых тараканов мы тут наблюдаем? — бросил Худук в воздух, не дождавшись первого шага с противоположной стороны.

— Это ты недомерок зря сболтнул, — набычился бугаистый парень из-за левого столика, делая вид, что поднимается.

— А то что, — зло прищурился гоблин совсем не испуганно, — пузом своим задавишь? — у парня действительно при всех своих нешуточных размерах, это была самая внушительная часть тела. — Смотри, чтобы воды не отошли.

— Да я тебя!.. — побагровел тот, замахиваясь кулаком, скамья из-под него вылетела, и он бешеным носорогом попёр на них.

Худук только презрительно посмотрел на него и спокойно отвернулся. Можно было начинать тревожиться за потенциального самоубийцу, но, как выяснилось, не стоило. Тролль, чуть приподнявшись, просто выставил на пути спешащего кулак… и тот не смог его обойти.

Глухой звук, словно встретились запущенная кем-то огромная коровья лепёшка и скала. А потом амбал ссыпался вниз, к ним под стол, с таким обиженным выражением на лице, как и у Рохли недавно.

Тролль встал (казалось, кроме кулака, ничто в его организме не заметило этого мимолётного эпизода), недоверчиво заглянул в кружку (вначале одним глазом, потом другим), наклонил её и выставил язык, на который упала единственная капля. Покачал головой, что-то нечленораздельно бурча, и, подхватив пустую тару, переступив неподвижное тело, снова направился к стойке.

Худук восхищённо цокнул языком вслед ему, а татуированный мужик, что успел вернуться за стол, поспешно вскочил и чуть ли не бегом, врезавшись в косяк стойки примчался на «рабочее место».

Гоблин весело обвёл глазами зал — хмурые рожи струхнувших городских бандитов его только забавляли. Несмотря на то, что каждый из них в два, а то и в три раза был больше. Люди — такие предсказуемые и трусливые! Любого разумного можно, по идее, напугать. Но вот тёмные от «наезда» скорее разозлятся, светлые — упрутся, а люди… Естественно, это не всех касается — вон, Ройчи, например… М-да, неудачный пример — он скорее исключение из всех правил.

— Что ж, можно ещё посидеть, — бодро произнёс он. — Но предупреждаю: это до поры до времени, пока в кабаке есть пиво. Я не против — пусть малыш побалует себя. Но вот потом может быть худо, — и опустил свою зелёную физиономию с несходящей улыбкой в кружку.

— Эй, тёмный, ты ответишь за наших братьев… — начал кто-то, и Худук резко обернулся к говорившему.

— О чём это ты? — вопросительно вскинул брови, глядя на седого, всего в шрамах пятидесятилетнего мужчину, спокойно встретившего колючий взгляд тёмного. — Не помню никаких братьев, которые к тому же то ли немые, то ли вообще не умеют говорить, раз за них кто-то посторонний должен отвечать.

— Ты понял, зелёный, о чём я говорю, — уверенно бросил тот.

— Нет, это ты не понял, с кем разговариваешь! — процедил Худук, стирая с лица ухмылку, и влезая на табурет, чтобы лучше контролировать происходящее (главное, не подставиться под арбалет или иное метательное оружие). — Мне ваши разборки с королями до одного места, которое дракон хвостом подмахивает. Но на хамство любой тёмный отвечает ножом в пузо, даже если у тебя дядя — герцог, а тётя — королева нищих. Поэтому — да, признаю, пересеклись мы с вашей троицей: клоун и два шкафа, но повели они себя невежливо — на простые вопросы отвечали грубо и всё время пытались продемонстрировать ширину грудной клетки… — Худук залез на стол и сел на корточки. — В общем, не получилось у нас конструктивного диалога по их вине, — задумчиво поковырялся в зубах длинным когтём, сплюнул в сторону. — А потом, правда, всё наладилось, но так уж сложилось, что они немного… умерли…

— Что ты несёшь, лягушка болотная! — разразился ругательствами с другой стороны невысокий и квадратный мужчина, похожий на гнома (может и есть капля светлой крови?) мужчина, выхватывая из-за пояса тесак как для рубки мяса. — Завалил из-за спины наших парней, теперь поёшь о вежливом обхождении с тёмными. Считаешь себя таким крутым, чтобы резать и вытягивать жилы из «ночных» в незнакомом городе? Ну, что развесил лопухи свои, будто не слышишь? Да мы тебя…

Что он собирался сделать с ним, гоблина уже не интересовало, ибо чаша терпения его была переполнена — это раз, исполнить задуманное оратор с ножом в глазу уже не мог — это два. Сзади раздалось характерное хеканье — второй нож ушёл в сторону седого, а очень приятный шипастый шарик кистеня полетел в лицо третьего… И это сбило прицел. Щёлкнула тетива, болт прошёл чуть выше, едва не пробив ухо, отчего Худук непроизвольно зашипел, и как есть, сидя на корточках, перескочил буквально на плечи незадавшемуся стрелку, лицо которого нехорошо помяли иглы кистеня и… запустил когти в глаза… Глубже… Арбалетчик захлебнулся криком. Отряхивая от крови пальцы рук, Худук повёл головой. «Бармена» не было видно — значит тролль постарался.

— Я не лягушка и уши у меня не лопухи, — пробормотал про себя, будто оправдываясь.

Из пятёрки бойцов на ногах остался лишь седой, которому удалось уйти от брошенного ножа. Да зашевелился самый первый, вырубленный Рохлей.

— Придержи его, малый, я сейчас, — Худук спрыгнул в проход и загнал в затылок поднимавшегося амбала кинжал — чтобы не беспокоиться за тыл.

Кода гоблин вынырнул из-под стола с окровавленным ножом, седой не выдержал и рванул в сторону выхода. Но тяжёлый табурет, пущенный Рохлей, буквально пригвоздил его к стене, а потом, стремительно приблизившись, на этот раз скамьёй размозжил тому голову.

Услышав хруст кости, Худук даже не повернулся, ибо его взгляд был направлен в иную сторону — туда, куда не пробивалось ни зрение, ни колдовской взгляд. Сейчас всё было нормально, то есть видно… В общем, никого уже не было. Обыкновенный угловой стол, вот только осталась бутылка вина и полупустой бокал.

— Ушёл, дракон, — ощерился Худук, двигаясь в том направлении.

Конечно же, совсем недалеко была дверь на кухню. Выглянув за неё, гоблин только вздохнул и вернулся обратно: искать или догонять смысла не было.

— Эй, малыш, — обратился он к бесцеремонно вытаскивающему из-под стойки бочонок пива, — не бережёшь ты своё здоровье. Иди, пройдись по дому аккуратненько — может ещё где засранцы драконьи хоронятся, так ты их гони ко мне, а я пока по карманам покойничков пошарю — может они действительно птицы серьёзные, как сами тут распинались, так и золотишком, глядишь, угостят. Ведь денег лишних не бывает. Нам-то ой как обустраиваться придётся… — Рохля его давно не слушал и ушёл по заданию, гоблин сам себе бормотал — ведь, как ни говори, приятно поговорить с чутким и понимающим существом.

Первым делом он прошёл к столу, где сидел незнакомец… или незнакомка? — в человеческой криминальной среде нередки были и женщины. Понюхал место, на всякий случай запоминая запах, который вряд ли бы подошёл самке. Ну а потом состоялось самое чудесное — срезание кошельков!