Павел Кошовец - Три удара колокола [СИ]

Так вот, прибыв после патрулирования и доклада РоВенци домой, капитан встретил недовольную жену и прямо с порога получив вполне конкретный вопрос: «Как долго это будет продолжаться?», Прейр — ох, дурак! — попытался отвлечь и развеять свою красавицу историей неудачного столкновения с тёмными, делая акцент на их коварстве, а также описании чудной компании наёмников. Но Велья, не тронутая абсолютно красочным рассказом взаимоотношений в необычной команде представителей разных рас Веринии, вычленила из речи мужа главное: из семнадцати человек осталось двое, не считая молодого симпатичного маркиза. Настроение у неё испортилось окончательно, и капитан посчитал неверным говорить ей ещё и о скором убытии на войну — от одного только представления, что может случиться после его слов, у него, много повидавшего и, в принципе, не боящегося ничего, начинало бешено колотиться сердце и неприятно ломить виски.

На следующий день, вырвавшись из лап королевских дознавателей, он пришёл домой, в уютную квартиру на улице Цветочной и… никого дома не застал. Велья, забрав с собой пятилетнюю Адалию, фамильные драгоценности и частично одежду, ушла в неизвестном направлении. Чуть не теряющий сознание от переживания Прейр бросился по единственному известному адресу — к отцу Вельи, известному на весь Агробар банкиру. Но старый дракон отправил не дорогого (в смысле не очень состоятельного) и уже в возрасте (хотя сам, будучи практически одногодком с капитаном, блистал в обществе с ещё более юной пассией, нежели его родная дочь) зятя восвояси с напутствием забыть его любимую крошку Велью. Но всё-таки как бы смилостивившись, добавил, что с ней всё в порядке, где она, не скажет, а маленькую Адалию они сами вырастят без такого непутёвого отца… Всё, занавес.

Уже отзвучали три удара колокола, знаменующие начало вечерней службы, а он, капитан гвардии РоГичи, сидел в казарме за бокалом вина, тонул в море горестных раздумий, перебирал варианты хоть каких-нибудь действий, что могли бы исправить ситуацию, но все какие-то один нелепее другого: застрелиться из арбалета, вызвать на поединок на мечах отца-банкира (вряд ли державшего в руках что-либо тяжелее гусиного пера), написать прошение королю о переносе его рабочего места из казармы на дом — но иного обоснования кроме как «семейного благополучия» его фантазия не смогла изобрести.

Эк его крутануло, — думал он невесело, раз такой бред, даже дракону не пришедший бы в хвост, лезет в голову. Сделал глоток вина, невидяще уставился в окно.

Тут его отвлёк какой-то невнятный рокот. Не понял… Он встрепенулся. Какие бы житейские тиски не давили его, он всё равно в первую очередь оставался военным, то есть тем винтиком, который в седле ли, на плацу, в безумной сшибке оставался в своей среде. Какие б неподъёмные мысли не одолевали его, тревожный грохот сигнальных барабанов выдернет его даже мертвецки пьяного из постели.

Он встал, отодвинул вино, провёл рукой по короткому ёжику волос, одёрнул свою тунику и повернулся к дверям собранный и уверенный — слышался топот сапог.

Деликатный стук, и почти сразу дверь отворилась, показался совсем ещё безусый солдат из числа караульных, а следом за ним отрядный маг (помимо всего прочего у него был Дар получения и передачи информации).

— Говори, — обратился РоГичи к караульному.

У гвардейца были глаза, словно плошки, при чём не от бега, а от волнения, прочистил горло и, правильно поняв командира, опустив формальное обращение, сообщил:

— Передаёт дежурный по воротам. Получен сигнал тревоги со стороны городских восточных ворот и порта. Несколько раннее городская стража и наши мобильные патрули отмечали повышенное оживление на улицах.

— Почему мне не довели? — строго спросил капитан.

— Множество людей, пусть и не совсем благонадёжной наружности не посчитали веским поводом для внимания. Они ничего незаконного или нарушающего общественный порядок не делали…

— Это мне решать, стоит ли обращать внимание на подобные мелочи, — отчеканил, проакцентировав последнее слово РоГичи, но тут же постарался взять себя в руки — ни к чему подчинённым видеть командира разболтанного личными неурядицами. Мысленно прикинув по карте, где находятся ворота, а где порт, капитан подумал, что он что-то упускает из виду для полноты картины, вновь обратил взор на поедающего взглядом молодого солдата. — Что ещё?

— В расположение части только что прибыло несколько стражников, и они… — поперхнулся, будто пересохло горло, — они говорят невозможное… — побледнел под немигающим взглядам капитана, выпрямился и чётко продолжил. — В центральных районах начались волнения: поджигают церкви, грабят лавки, на небольшие патрули совершаются нападения, а на некоторых улицах… возводятся баррикады.

РоГичи заскрежетал зубами, в голову ударили молоты, что вышибли клочья самобичевания. Словно пойманная птица, бился о прутья непонимания вопрос: «Как?! Как могли такое проср…?!»

Он перевёл чёрный взгляд на мага, полного с залысинами мужчину за пятьдесят, с крупными чертами лица и мягким, но полным достоинства взглядом — он знал себе цену, вдобавок был потомственным дворянином и, несмотря на не внушающую серьёзности внешность, человеком был смелым, а магом — воздушником неплохим. Но сейчас он невольно отшатнулся под взглядом капитана, который предчувствуя ещё какую-то каверзу судьбы, не смог разлепить сжатые для вопроса губы. Но РоБейли его понял.

— Из дворца требуют помощь…

Дверь хлопнула и в комнату, словно ураган, внёсся лейтенант РоОлвенци, один из офицеров РоГичи, тщеславный и амбициозный, но в целом хороший достаточно молодой человек, помимо всего прочего, лучший мечник гвардии по результатам гарнизонных соревнований.

— Я уже в курсе!

РоГичи удивлённо приподнял бровь. В отношении лейтенанта он придерживался линии терпения и осаживания исподволь — очень уж импульсивен был РоОлвенци, ко всему прочему, не очень далёкий родственник герцога РоОлвенци и в перспективе карьерного роста претендующий на высокие командные посты, он очень напоминал ему его старшего сына.

— В городе беспорядки! В порт высадились пираты… — это была свежая новость. — Я уже приказал третьей дежурной сотне быть готовыми к выходу…

РоГичи поднял руку, хдаднокровно останавливая немаленькую, нетерпеливо расхаживающую фигуру с развивающимися крыльями красного плаща с изображением чайки и его поток слов. Задумался, посмотрел на мага.

— Что-то ещё?

— Нет, если не считать того, что призывы о помощи внезапно оборвались, — виновато пожал плечами.

— Кто напал?

— Будто бы гвардия РоАйци…

— Кто?! Откуда здесь взялся этот восточный индюк? — изумился РоГичи.