Павел Кошовец - Три удара колокола [СИ]

Ройчи поднял руку в жесте внимания и осторожности, и эльф, отвлёкшийся от размышлений, тут же услышал недалёкий бубнёж. Они аккуратно двинулись на звук и обнаружили в одном из амбаров неприглядную, но достаточно привычную для войны картину: до десятка связанных пленных, кто вповалку, кто сидя — опираясь спиной о стену под присмотром троих солдат. Но вот, что интеремное увидели наёмники в свете чадящего факела: пленными были воины с Восточного предела в зелёных плащах, а охрана — в форме городской стражи.

Вела себя стража, мягко говоря, некрасиво. Двое вальяжно расположились на входе на дубовых колодах, а третий сплошным потоком выплёвывал слова (именно его они и услышали), нервно и как-то истерично расхаживал перед связанными, костерил их самыми чёрными ругательствами, обещаниями страшных кар, при этом пиная ногами, не очень сдерживаясь и куда придётся.

Картина была неприятная, и Листочек, послушав пару ударов сердца, собрался уходить, но человек его вдруг придержал. И вот они битый час наблюдали этот позор: беснующегося дракона под аккомпанемент похохатывающих подельников. Неужели в столичную городскую стражу набирают таких отморозков? Или это те же солдаты, что и встреченные ими во дворце, что издевались над пожилым дворянином.?

— Я вам… драконы… яйца ваши… запеку… на медленном огне… не поленюсь, очищу — будете жрать… те, кто проглотит и выживет, орки вонючие… тому светит… почётная кастрация… на главной… столичной площади… как она там называется?.. площадь нищих… и кол в жо… в таком виде… Вас и полюбят… фигуристые агробарки… если ещё останутся таковые… целые… или — хо-хо — чуть помятые… подкрашенные… кровавыми соплями… пусть радуются… что у них появились… настоящие мужики… за счастье станет… сапоги лизать… всех вас… выкормышей благородных… свиней голубых… кровей… под медленный нож… огонь медленный… Дылда, — раззявил рот в сторону товарищей у входа, — нас точно… не бросят драконы… шмонают щас сундуки… а мы тут… с жабой бодаемся… кинут нас сволочи… чую ни медяшки… в карманах дырявых… не принесём…

— Заткнись, — негромко бросил правый от входа. — Шило сказал: долю получим, главное товар сберечь. А ты, Вошь, так и норовишь осложнить нам жизнь, не доведи до беды — они живые нужны.

— А я шо, а я ничего, — пожал обиженно худыми плечами нервный, — жить будут… если не обосрутся… Живыми — не значит не порченными…всегда скажем: сопротивлялись… пришлось учить… уму разуму…

— Точно, — донёсся какой-то писклявый голос, совсем не подходящий крупному парняге с кучерявой шевелюрой, скошенной на лоб (шлем он свой, игнорируя положения караульной службы, бросил у ног). — Ща-аз ат-дахнём и па-а-портим их ма-а-лёха-а, — странно растягивая слоги сказал он противным голосом, от которого у Листочка, как говорят люди «шерсть на загривке встала» от жуткого отвращения — он понял, к какой категории относится этот дракон с хвостом в заднице. А тот продолжал под аккомпанемент дружного, но негромкого гыгыканья. — Та-ак па-а-портим, шо и па-а-лач не за-а-аметит… па-а-ка шта-а-ны не снимет… Гы-гы… ска-а-жем, шо то кра-а-вавые ма-а-зали от долга-го сиденья-а на рыца-арских ла-а-шадках…

Эльф дёрнул Ройчи за рукав и чуть нахмурил брови, торопя уходить — у него чесались руки оборвать эти никчемные жизни. Ещё чуть-чуть, и ему будет начхать на соображения маскировки и прочее — эльфу претило вот так молча наблюдать за издевательствами. Он же не тёмный, в конце концов!

Но Ройчи отрицательно покачал головой, бросил выразительный взгляд на эльфа, и с безмятежным видом продолжил наблюдение. Не поймёшь его: действительно ли он равнодушен к происходящему или это просто маска. Но на памяти Листочка человек никого никогда не пытал ради удовольствия — только по делу, и насколько он знал, товарищ не испытывал при этом радости… Отвращения, впрочем, тоже. Это была одна из тех областей его разума, куда никто не смог проникнуть, и о чём Ройчи думает в такие моменты: о цветочках или своих самых страшных кошмарах — неизвестно.

— Странная стража, — шепнул человек чуть погодя очень тихо, но явно не очень опасаясь этих безалаберных охранников.

И эльф наконец-то понял, что его смущало — повадки, но особенно речь говорившего, не эмоциональность — динамические скачки от шёпота до возбуждённого относительно громкого форте, а именно слова и манера их подачи. Они больше подходили к какому-нибудь бандиту, нежели рядовому патрульному, обязанному беречь покой граждан, пусть и пересёкшемуся с неблагонадёжным народцем по долгу службы.

Да, действительно странная стража. Но в людских сообществах с их постоянно меняющейся мотивацией, нередко отсутствием действительно крепких жизненных принципов, здравомыслия и морали, чего только не бывает: могут и преступников в исполнительный орган набрать, якобы руководствуясь принципами: свой своего скорее обнаружит и изобличит. Естественно, без гарантии навести реальный порядок. При этом не стоит забывать, что подобные «стражи» могут быть и чьими-то протеже, а то и вообще тонкой диверсией государственного масштаба, этакой миной замедленного действия (или одноразовой миной). И, конечно же, «ноги» у подобных действий растут из самой что ни на есть верхушки власти.

Нервный в этот момент, продолжая бормотать, присел над лежащим беспомощно солдатом и стал тыкать того ножом в район головы или шеи — с их ракурса не было видно. Пленный, болезненно мыча — рот забит кляпом, стал извиваться, что только добавило радости и энтузиазма.

— Эй, Вошь, не испорть товар! — вновь прикрикнул правый охранник; в его голосе наконец-то мелькнула тревога.

— А что… думаешь ему… дракону драному… одного глазика… будет мало? — сам вопрос и соответствующая вопросительная интонация садиста покоробили эльфа.

— Хочешь, чтобы наши разнервничались? — проговорил его собеседник озабоченно и с угрозой.

— А что… они уже должны… прийти? — на этот раз нервный не на шутку чего-то испугался.

— Так в том-то и дело, что придут они только утром, а нам тут всё это время куковать. Но этот… мало того, что станет стонать, как беременная лягушка, так ещё и кровью истечёт.

— А я это… выколю и прижгу, — предложил тот, на время прекратив истязание.

— Ну-ну… Что-то я сомневаюсь в твоих лекарских способностях. Дырки делать легче, чем их штопать.

— Ага, — нервный над чем-то задумался, но видно было, с каким наслаждением смотрит на свою жертву и вряд ли откажется от уникальной возможности помучить. Связанный же, до этого лежавший словно парализованный, вдруг попытался отползти, что вызвало широкую улыбку у трусливого истязателя, и он по-хозяйски похлопал того по бедру.