Павел Кошовец - Ремесленный квартал

Парочка молодых северян не выдержала и стала спасаться бегством, а наёмник, страшно рыча, сколько-то шагов гнался за ними, потом, приостановившись, запустил секиру, совершившую два оборота и влетевшую в ноги одному из них. Второму это только придало прыти.

Около пяти «белок», противостоявших Боруну, поспешно организованно отступили и скрылись в дверях дома. Преследовать их не было никакого резона.

Капитан облегчённо вздохнул, вспрыгнул на подведённого коня. Сквозь проход, спешно расчищенный от трупов и разного хлама, проехала первая повозка, на козлах которой сидела симпатичная невысокая амазонка. Вроде как знакомая капитану внешне. Не важно — он как-то не очень уделял внимание окружению наследной принцессы. И в отличие от сослуживцев — офицеров в совместных попойках, о которых ему любили в красках рассказать, не участвовал. Велья б ему точно глаза выцарапала!

Лидия, стоявшая в окружении трёх солдат, вопросительно глянула на подъехавшего одним из последних маркиза, тот взглядом нашёл капитана, и тот дал отмашку к началу движения и направился в голову колонны к Дагу — посовещаться, где им можно более-менее перевести дух. И определить планы на будущее, так как предыдущие их замыслы были абсолютно порушены.

Лишние люди убрались восвояси, заслон принял свой первоначальный вид. Ремесленники — часовые, обменявшись многозначительными и не совсем понятными гоблину фразами, утихли.

Худук, пригревшийся на солнышке, можно сказать, задремал с ещё открытыми глазами и невольно вздрогнул, когда рядом раздалось деликатное покашливание. Недовольно повернул голову вслед раньше отреагировавшим ушам — лопухам. Это был тот самый молодой и дрожащий подмастерье.

Он старательно приветливо улыбался «тёмному», неловко теребил ножны короткого меча, а в правой руке держал тряпичный свёрток. Слава дракону, он оставил свою пику у баррикады, а то недолго и глаз потерять с такими защитничками.

— Чего надо? — грубо спросил Худук — он терпеть не мог, когда беспардонно прерывали его созерцательное состояние (хуже было только не вовремя разбудить).

Но пришельца это не очень смутило.

— Бирюк, — представился тот, радостно оскалившись. — Мы тут перекусить решили с товарищами. Так что собрали и вам из того, что взяли с собой. Не побрезгуйте. Мы ж то знаем, что вы на полном довольствии Старика, — именно так, с большой буквы, — стоите. И товарища своего кликните, а то мне как-то боязно к нему обращаться…

Слова сыпались из него, будто из дырявого мешка. Видимо, не от великого ума отрядили к ним этого посланца. При том, что при появлении дворян с воинами он, как помнил Худук, отчаянно трусил. Значит, маленький зеленокожий гоблин не показался ему таким уж страшным. Любопытный поворот. Но «тёмный» решил не разочаровывать этого человека и не пугать его понапрасну — как-то сразу приглянулся этот представитель одного с Ройчи племени со странным именем Бирюк. Ведь не побоялся же, и принёс еду. Из свёртка умопомрачительно пахло тушёной с картошкой курицей, острым сыром, к которому в людских землях пристрастился гоблин, овощами и лепёшками со свиным ливером…

Сообщать подмастерью о том, что их с Рохлей перед выходом накормила от пуза милая служанка, Худук посчитал невежливым. Он благосклонно кивал, не очень вслушиваясь в отрывистую речь плюхнувшегося недалеко на задницу Бирюка и пробовал всего по чуть-чуть — всё-таки больше нужно оставить Рохле, молодому растущему троллю, который уже сейчас превосходил своего наставника — родителя в несколько раз. Звать же рыжего гоблин счёл лишним — обоняние у того было отменное. А вкусно приготовленную еду вообще способен почуять на приличном расстоянии. Вот и сейчас тролль вышел из состояния неподвижности и как-то очень поспешно развернулся всем телом в сторону, заинтересовавшую его. Крупные выразительные ноздри с весьма вместительными дырочками и сплюснутым кончиком вытворяли такие впечатляющие круговые движения, словно пытались оторваться и последовать к цели.

Подмастерье испуганно замер при приближении этой горы мышц, похрюкивающей от предвкушения, по имени Рохля, а его напарники, только собравшиеся стелить завтрак на одной из баррикадных телег, тоже настороженно приостановились. Но даже заводилы кузнецы не стали делать ничего лишнего, как то: хвататься за оружие, с криком бежать на помощь товарищу или совершать иные глупые поступки. Тем более рыжий, одной лапой подхватив свёрток с предусмотрительно разделёнными гоблином харчами, тут же ополовинил его прямо в пасть, не очень заботясь о разделении продуктов. Смачно захрумтел куриными ножками, что были ему словно ржаные сухарики к пиву. Довернул остатки еды в рот, тщательно вытряхнув крошки, аккуратно положил тряпку из-под еды на место, довольно улыбнулся, явив умиляющемуся Худуку к паре внушительных клыков комплект крепких квадратных зубов, рыгнул и… снова убыл на своё место дежурства.

Только после этого ремесленники отмерли, и сами принялись за неторопливое набивание животов, при этом нет-нет, да и косясь опасливо в сторону неподвижной грозной фигуры. Казалось, они только сейчас осознали нешуточную весомость «тёмных» (гоблин в этой ситуации без демонстрации своих скрытых талантов ощущал себя пока что довеском к крупному товарищу).

Бирюк отжал голову от плеч и слабеньким голосом протянул:

— Ну и грозен ваш…

— А то, — самодовольно отреагировал гоблин — любая констатация и превозношение мощи его воспитанника была для него, как бальзам на душу.

— А это… господин «тёмный»… вы того, извините, что спрашиваю… эти, как их, наёмники?..

Неожиданное косноязычие собеседника не смогло поколебать благостного настроения гоблина. Словосочетание «господин тёмный» действовало на него просто убойно, и этого человека (а именно люди иногда баловали его подобным наслаждением, ибо у «светлых» язык не повернётся назвать противника по цвету «господином», а у самих «тёмных», где каждый числил себя самым-самым исключительным, это было не принято) он готов был носить на руках. Ну, это так, образно говоря, а на практике мог простить многое, даже дефиле в грязных сапогах на его территории. Примерно так, как сейчас, когда приставучий собеседник несёт околесицу, не очень интересную самому гоблину. Ничего, пусть пошутит, ему можно. Пока. Авось ляпнет ещё что-нибудь… важное… в копилку немаленького самомнения «тёмного».

— Ага, — лениво ответил Худук.

Бирюк несколько раз дёрнул головой как бы утвердительно, зачарованно глядя на подвижные, покрытые коротким тёмным волосом уши гоблина. Поймал прищуренный нехороший взгляд «тёмного» и торопливо зачастил: