Сергей Плотников - Воплощение [СИ]

— «Достоверный источник» — это вот эти, как ты выразилась, мемуары?

— Не только. Дневник Германа Вернера, по большому счёту, только позволил свести все факты воедино и прояснил некоторые важные подробности. Например, как немец-экзорцист оказался совершенно один в море у восточного побережья Хонсю, где его и выловили «рыбаки» Миюри.

Юми-обачан жестом опытного картёжника (Нанао подсмотрела, как играли старшие девочки) выдернула из веера листов перед Ма один и зачитала:

«Не знаю, что произошло. На палубу у-бота, [66] U-boat — англифицированная версия немецкого слова U-Boot, являющегося, в свою очередь, сокращением от Unterseeboot, и означающего «подводная лодка». с закрашенным номером на рубке, нас, пассажиров, экипаж пускал далеко не всегда, а в последние недели и вовсе совсем редко. Некий резон в этом был — флотской сноровки вовремя нырнуть в люк, который нужно было задраить за собой за считанные секунды до погружения, у нас не было. Да и отношение моряков, весьма почтительное поначалу, ко второй половине пути… даже не испортилось — стало равнодушным. Как к грузу, который нужно доставить из точки А в точку Б. Причём непонятно зачем — если только не считать приказ, отданный мертвецом и подтверждённый другими мертвецами. То, что некоторые из мертвецов были ещё живы и даже думали про себя, что сражаются за Родину, ничего, по большому счёту, не меняло.

Не знаю, что произошло. Думаю, после бегства из Средиземного моря, после перехода по Атлантике, когда под водой требовалось прятаться не только от любого шума, но даже от света дня, после Африки, где дважды пришлось буквально ощупывать берег, отыскивая замаскированные т‍а​нкеры,​ люди про​​сто устали. Экипаж собрался, когда у берегов Юго-‍Восточной Азии нам опять пришлось играть в смертельные кошки-мышки с несколькими флотами США. Но когда авианосные группы в окружении эсминцев остались позади, а по правой раковине замаячил берег самого крупного из островов Японии — силы просто кончились. И это случилось.

За минуту до удара сыграли погружение и боевую тревогу — за дни, проведенные на борту, я выучил все сигналы. Обычно в это время у-бот уже шёл под водой под шноркелем [67] Шноркель — нем. «дыхательная трубка», устройство для рециркуляции воздуха для работы дизельного двигателя подводной лодки, идущей на перископной глубине. , когда погода позволяла, но в тот день погружение почему-то отложили. Возможно — поломка, возможно — обычная халатность. Кто теперь скажет? Скорее всего это был не корабль — одиночный бомбардировщик или заблудившийся торпедоносец, которому повезло. В любом случае — мы начали погружаться, люк ставшего нам домом отсека задраили… а потом — страшный удар. Удар, от которого содрогнулся весь корпус, меня и Кристину сбило с ног, погас свет. Погружение продолжалось — слишком быстро, с увеличивающимся дифферентом на нос. Но тут нам, наконец, повезло — если только подобное можно назвать везением. Ещё один сотрясающий мир удар — и лодка вернулась на ровный киль. Мы лежали на дне, ещё живые, но уже мёртвые…»

— Беглец из Рейха, — протянула Ма, окончательно р‍а​зворош​ив причёс​​ку вновь заскучавшей и начавшей задрёмывать Нанао‍. — Что ж, звучит… в целом логично. В конце войны в Европе немцы использовали подводные лодки для вывоза ценностей и эвакуации тех, кому в плен сдаваться категорически не рекомендовалось. Как я понимаю, это твоё оружие тоже везли на «у-боте без номера»? И где оно теперь?

— Всё там же. На дне.

— Окасан, ты издеваешься? — с надеждой спросила Ма у бабушки.

— Я говорю абсолютно серьёзно, — оскорбилась Ба.

— Серьёзно?! Я ещё могла бы со скрипом поверить, что немцы везли нечто прорывное, обогнавшее своё время. Пусть это и отдает «сенсацией» из жёлтой газетёнки — ладно, мало ли что на свете бывает. Но то, что пролежало шестьдесят лет в затонувшей подлодке — это не оружие. Это мусор! Ну или археологическая ценность в самом лучшем случае.

— Золото, серебро и горный хрусталь.

— Что?

— Золотые рамы — новодел, мистики из Аненербе посчитали, что подобные обрамления усилят работу зеркал. Сами зеркала состоят из серебряной пластины толщиной в полпальца — когда артефакты создавались, амальгаму [68] Амальгама — ‍сплав ртути с другим металлом, как правило жидкий при комнатной температуре. Открытие А. в том числе позволило делать дешёвые и лёгкие зеркала, минимально расходуя металл для создания отражающей поверхности. ещё не научились получать. Со стеклом у средневековых алхимиков тоже была проблема или, может, получить нужную прозрачность не смогли, Ками-сама их знает. Немцы не поленились провести химический анализ, а Герман — записать всё, что запомнил. С образованием у парня было не очень, но он честно пытался разобраться… Во время эвакуации зеркала были тщательно упакованы, принайтованы к палубе и перевозились в специальных ящиках. На момент кораблекрушения, по свидетельству единственного выжившего, артефакты всё ещё‍ ​работа​ли. Ну, к​​ак считаешь — могло оружие уцелеть?

Куроцуки трясло. Не только ментально — физически тоже, да ещё как. Мирен что есть силы прижимала девушку к своей груди — только это немного помогало. Когда я случайно воспроизвёл короткий эпизод из своего прошлого, несколько часов пробыл в не совсем адекватном состоянии. Нанао пришлось целенаправленно вгонять себя в нужное состояние в течении нескольких часов, чтобы увидеть нужное воспоминание — и побочный эффект оказался соответствующей силы.

Никакой методики у нас не было, только моё смутное понимание, что именно нужно сделать. Человеческий мозг — невероятно мощная информационная система, но, к сожалению, инструкции по эксплуатации этой системы при рождении почему-то не выдают. Крутись, как хочешь, на свой страх и риск… Ключ к воспоминаниям, даже к тем, что, казалось бы, давно и прочно забыты — ассоциации и эмоции. Почувствуй себя, как в детстве — и в голове волей-неволей замелькают картинки из детского сада и школы. Чем глубже погружение, чем больше совпадают ощущения и настроение — тем больше подробностей проявляется.

Больше чем уверен, что есть способ обратиться к нужному участку памяти проще и быстрее, чем каждый раз входить в условно управляемый инсайт. А так нам пришлось всем троим пережить кусочек жизни Нанао, почувствовать и услышать всё то, что чувствовала и думала одиннадцать лет назад пятилетняя кроха. Мы — все трое — словно на время стали Наной-тян, маленькой беззаботной живой молнией, которую мама привезла к бабушке в горы. Не просто в горы — в крутые-крутые горы, чтобы стать ниндзя! Из-за этого пришлось пообещать не проситься домой, слушать бабушку и приготовиться долго-долго не видеть папу…