Макс Фрай - Гнезда Химер

Сперва я хотел честно сказать ей, что мне надо спешить. Идти куда глаза глядят, искать каких-то загадочных Мараха Вурундшундба, которые могут отправить меня домой. Мой приятель Мэсэн называл их «ведьмаками», и это внушало некоторые надежды… Я уже открыл было рот, чтобы вежливо отказаться от приглашения, но ее зеленоватые глаза, по-детски распахнутые в ожидании каких-то небывалых чудес, заставили меня заткнуться. «Какого черта, – подумал я. – Она – прелесть и умница, это видно невооруженным глазом. И, потом, у нее в замке наверняка есть ванна… И я смогу расспросить ее о дороге и об этих самых Вурундшундба, будь они неладны, и вообще…»

Одним словом, я понял, что мне ужасно хочется принять ее приглашение.

– А твой замок далеко от этой тропы? – поинтересовался я. – Потому что, если он далеко, я не смогу…

– Ну что ты! – рассмеялась она. – Только идиот станет строить свой замок вдалеке от Быстрой Тропы, а среди моих предков не было идиотов. Скорее уж наоборот… Знаешь, Ронхул, я очень горжусь своими предками! Трое из моих предков были Великими Ранданами, в том числе и мой отец, Эйфальд… Дюэльвайнмакты пришли на эту землю намного раньше альганцев, в те времена, когда Урги еще жили на поверхности, – представляешь, как давно это было? Но Дюэльвайнмакты всегда были хозяевами на своей территории. Мы не склоняли голову даже перед Ургами: существовал особый договор, в котором говорилось, что Дюэльвайнмакты могут сами решать, как вести себя в собственном доме… У моего дяди Бикантномьена хранится этот древний пергамент. Будешь смеяться, но иногда я всерьез подумываю, что мне следует убить своего родственника: документ должен быть моим… Но все это пустяки! Знаешь, я так рада, что встретила тебя: мне кажется, что я могу рассказать тебе все что угодно и ты все поймешь…

Я изумленно качал головой. Не потому, что меня удивили ее откровения касательно планируемого убийства дяди, просто я только сейчас заметил, что уже иду вслед за этой говорливой леди, удаляясь от Тропы, с которой так боялся сворачивать.

– А ты потом покажешь мне, как вернуться на эту дорогу? – спросил я.

– Даю слово! – легко согласилась Альвианта. И тут же снова затараторила: – Думаешь, это пустяки – дать слово? Считается, что слово любого из Дюэльвайнмактов дорого стоит! И вообще, у нас, в Эльройн-Макте, очень серьезно относятся к вопросам чести. Вот альганцы способны нарушить любую клятву. Меня, правда, они никогда не обманывали, но мне просто повезло: альганец может обмануть даже Ванда, так все говорят… А ты умеешь обманывать, Ронхул?

– Думаю, что умею, – честно признался я. – Невеликанаука!

– Только меня не обманывай, пожалуйста, – доверчиво попросила она. – Так не хочется все время гадать: правду ты сказал или нет… Было бы здорово, если бы я могла просто получать удовольствие от беседы.

– Ладно, – улыбнулся я. Ее просьба показалась мне трогательной и наивной, и я объявил самым что ни на есть торжественным тоном: – Обещаю говорить тебе только правду!

Вот уж сам от себя не ожидал такого скаутского пафоса…

– Все, договорились! – обрадовалась Альвианта. – А теперь рассказывай, Ронхул: откуда ты взялся?

– Хороший вопрос, – вздохнул я. – Именно «взялся», лучше и не скажешь… Ты знаешь Таонкрахта?

– Пучеглазого альганского Рандана, что ли? – Она наморщила лоб. – Знаю, конечно, – кто же его не знает?! Единственный трезвенник среди этих непутевых альганцев!

«Трезвенник»?! – возмущенно взвыл я. – Ничего себе! Да он не просыхает, этот «трезвенник»! От кувшина не отрывается.

– Да? – с сомнением протянула Альвианта. – Ну, может быть. Все меняется, конечно… А в свое время Таонкрахт получил должность Великого Рандана в шестой раз подряд только потому, что был единственным альганцем, твердо стоявшим на ногах после приема у молодого Ванда. По крайней мере, так все говорят…

– А что еще о нем говорят? – с улыбкой спросил я. Мне действительно стало интересно: обожаю собирать сплетни про знакомых!

– Много всего, как обо всех важных людях… Но мне кажется, он не очень хороший человек… Вообще-то он очень могущественный, это точно! Говорят, именно Таонкрахт привел сюда всех остальных альганцев – из таких далеких мест, что сказать страшно! И еще говорят, у него жена из уллов, – на этом месте Альвианта звонко расхохоталась. – Я ее никогда не видела, но, должно быть, они – забавная пара. Хотела бы я посмотреть, что творится у них в спальне и есть ли у нее хвост… – она внезапно осеклась и смущенно спросила: – А что, Таонкрахт – твой друг?

– Нет, – усмехнулся я. – Скорее уж наоборот…

– Я рада за тебя, – совершенно серьезно сообщила Альвианта. – А теперь расскажи мне свою историю. Я пока не понимаю: почему ты вспомнил Таонкрахта?

– Ладно, слушай, – вздохнул я.

И я рассказал ей свою историю. Не слишком подробно – так, в общих чертах. И не слишком правдиво: какие бы там обещания я ни давал, но мне показалось, что лучше придерживаться тщательно отредактированной версии. Дескать, я – демон, которого призвал Таонкрахт. При этом он, дурень, что-то напутал в заклинаниях, поэтому теперь я не могу вернуться домой без посторонней помощи…

Мне ужасно не хотелось признаваться, что я – самый обыкновенный человек, случайно заброшенный сюда из какого-то другого Мира, беспомощный и бестолковый. Иногда говорить правду – все равно что бегать голышом среди малознакомых, прилично одетых людей, а я никогда не был эксгибиционистом…

Альвианта скушала эту сказку, не поперхнувшись. Она охотно верила каждому моему слову. Не думаю, что она была так уж наивна, просто мой рассказ идеально вписывался в ее картину мира: очевидно, колдуна, вызывающего демонов, здесь можно было встретить чуть ли не в любом соседском замке, да и сами «демоны» время от времени охотно вступали в контакт с местным населением – почему бы и нет!

– Так ты – Маггот! Йох! Унлах! – восхищенно резюмировала она, когда я умолк. И с удовольствием повторила: – Ронхул Маггот. Хорошо звучит!

Она произносила слово «демон» так, словно оно было моей фамилией, а не названием вида, если можно так выразиться. Точно так же называл меня Таонкрахт – в ту пору, когда у меня еще не было имени, которое можно сообщать посторонним. Хвала Ургам, теперь оно у меня имелось.

Я так увлекся своим монологом, что не заметил, как мы приблизились к толстой крепостной стене из темного камня. За стеной горделиво высился замок. Его массивные очертания произвели на меня гнетущее впечатление, которое, впрочем, тут же рассеялось от веселого щебета хозяйки этого мрачного сооружения.

– Мы приехали, Ронхул! – сообщила она. – Как тебе нравится жилище моих предков? Это – Хапс Дюэльвайн Гаммо, самый древний из наших семейных замков, и он достался мне: я была единственной дочерью своего отца. Мне повезло, что он не успел наплодить других детей: тогда мне наверняка пришлось бы воевать со своими братишками и сестренками, а это так хлопотно… – Альвианта робко улыбнулась и объяснила: – Мы, Дюэльвайнмакты, никогда не уступаем своих прав добровольно, даже друг другу! Иначе что сталось бы с нашим добрым именем, о котором надо заботиться, несмотря ни на что…