Марина Снежная - Слеза Принцессы фей [СИ]

Вздрогнув, я поперхнулась почти проглоченным кусочком и закашлялась. Ощущения донельзя неприятные. Экономка посоветовала мне запить, и я тут же схватила кружку с молоком. Кусочек удалось проглотить, и я теперь продолжила есть, стараясь не показывать возникающих при этом эмоций.

– Так почему ты лестницу не домыла? – все же задала мучающий ее вопрос экономка. – Посчитала, что эта работа ниже твоего достоинства?

– Вовсе нет! – я даже поразилась такому предположению и отложила пирог.

– Тогда что? – допытывалась женщина.

– Лерт Гайдел, – чувствуя, как щеки заливаются румянцем, произнесла я.

Госпожа Тармин вздернула брови.

– Что лерт Гайдел?

– Он появился и… и… – дальше я просто не смогла себя заставить продолжать. Слишком стыдно.

– Потешился с тобой или что?

– Наверное, хотел… но…

Экономка смотрела на меня все задумчивее.

– А ведь хозяин раньше никогда себя так не вел. Не чета этим молодчикам лертинам, которые у нас ошиваются постоянно. Вот для них зажать хорошенькую служанку в темном углу - дело привычное. Но хозяин… Если иногда и нужно ему это дело… – женщина замялась, подбирая слова. – То всегда приличия соблюдает. В покои приглашает. Но чтобы у всех на виду… Видать, крепко ты зацепила его, девица!

Есть вдруг резко перехотелось, и я теперь смотрела на госпожу Тармин с немым отчаянием. Она, заметив это, ободряюще улыбнулась.

– Но ты посмотри на это с другой стороны, – произнесла она. – Девицы, согревающие постель хозяина, всегда на особом положении. И работа у них полегче. Хозяин иной раз и подарить что-то может… Лерт наш, конечно, не красавец, но с лица воду не пить. Главное, что не жестокий он.

Вот в этом я как раз сильно сомневалась. Вспомнила, как этот волк в человеческом обличье безжалостно расправился с моим Майлином. Заметив выражение моего лица, экономка добавила:

– Ну, с женщинами, по крайней мере. Девицы наши не жаловались. А то есть такие, что и избить могут до полусмерти.

Чем больше я слушала, тем сильнее возникало желание убежать отсюда поскорее.

Женщины этого мира нормально воспринимают такое?! То, что благородные господа могут против воли взять любую простолюдинку. А она еще и рада должна быть, если не изобьют?!

Это в голове не укладывалось.

– Несчастный он, хозяин наш, – сказала вдруг госпожа Тармин. – Это внешне грозный… А ему ведь, как и каждому, живое тепло тоже нужно. Чтобы любимая под боком была, нежностью согревала. А от него все наши благородные барышни, как от чумного, шарахаются. И до шрама шарахались, а потом и подавно. Он еще больше и замкнулся в себе… Ты поласковей с ним будь!

– И не подумаю! – выпалила я неожиданно, утратив всякое желание сдерживать обуревающие меня чувства. – Он меня против воли взять хочет, а я поласковей должна быть?!

– Тише ты, – экономка положила руку на мое плечо, успокаивая. Я поспешно умолкла, сообразив, что вокруг все тут же уши навострили. – И все же подумай… Деваться ведь тебе некуда?

– Почему же некуда? – хмуро возразила я. – Шла себе своей дорогой, когда этот налетел! – не особо почтительно добавила я.

– Ну, коль есть куда, сама попроси хозяина, чтоб отпустил, – подмигнула женщина.

От одной этой мысли дурно стало. Но потом мелькнула неожиданная мысль.

А что если и правда пойти на хитрость? Притвориться ласковой и покорной. Разочек уступить ему, а потом попросить отпустить. Глядишь, и мягче станет, да и интерес ко мне потеряет. Насколько я успела узнать нравы здешних мужчин, постоянство в число их добродетелей не входило.

Но потом представила, как это страшное лицо с кровавым шрамом станет меня целовать, и тут же поежилась. Вряд ли смогу притворяться, что мне это нравится.

Покончив с едой, поплелась прибираться в одном из помещений. Экономка все же сжалилась и разрешила не домывать лестницу, где я в любой момент могла снова с хозяином столкнуться.

За работой, где мне никто не мешал, я постепенно успокоилась. И уже немного повеселевшая, вечером за ужином присоединилась к остальным слугам. Слушала веселые истории, смех, чувствовала себя частью жизни этих людей. Мне никто не говорил ничего плохого. Наоборот некоторые даже приветливо улыбались. И я расслабилась, поглощая вкусную мясную похлебку и понимая, что эта часть мира смертных мне очень даже нравится. Их общение с себе подобными, обмен своим теплом. Не так, как у нас, где все черпали энергию от Королевы, а потом просто выплескивали ее из себя, даря наслаждение собственным телам. При этом души не затрагивались нисколько.

В какой-то момент воцарилась тишина. Я даже сразу не поняла, из-за чего, продолжая смотреть на очередного рассказчика. Тот замер с открытым ртом, уставившись в сторону двери. Тогда и я с любопытством оглянулась, желая узнать, что же так его удивило.

На пороге кухни стоял лерт Гайдел.

Судя по виду слуг, такое вовсе не было в порядке вещей. Вспомнила, что благородные обычно едят в трапезном зале и если и общаются со слугами, то через личного прислужника или экономку. Для них мы люди второго сорта.

Меня в жар бросило, когда поняла, что смотрит он прямо на меня. Причем неотрывно так, словно здесь и нет никого больше. Прошло не меньше полминуты, прежде чем хозяин нарушил гнетущее молчание. Сказал одно лишь слово, но от него мне тут же захотелось провалиться сквозь землю:

– Лианнель!

И все взоры устремились на меня. Удивленные, насмешливые или просто заинтересованные. Экономка же одними губами прошептала:

– Иди!

Лерт Гайдел развернулся и двинулся прочь, даже не сомневаясь, что я тут же последую за ним. Во мне же разгорались злость и протест.

Я не его собственность! Не обязана выполнять его команды, словно дрессированная собачка. Но прекрасно понимала, что не пойти тоже не могу. В этих землях лерт чуть ли не бог, и его воля не обсуждается.

На негнущихся ногах, потупившись, двинулась к двери.

Как только оказалась снаружи и дверь за мной захлопнулась, лерт Гайдел резко развернулся. В ту же секунду я оказалась в его объятиях. Он так крепко прижимал меня к себе, что еще немного – и кости бы просто не выдержали. Твердые, будто каменные губы, осыпали поцелуями мое лицо, шею, обнаженную часть груди. Я чувствовала запах спиртного и понимала, что он еще и пьян.

Вино на смертных оказывало странное действие. Контроль над собой ослаблялся, иногда до крайнего состояния.

Я изо всех сил отталкивала, надеясь, что он все же сжалится и отпустит. Как это произошло днем. Но, похоже, в этот раз хозяин не собирался так легко сдаваться. Он переместился вместе со мной к стене и вжал в нее, как тогда, на лестнице. Почувствовала, как его руки задирают мое платье, и затрепыхалась еще сильнее. Прекрасно понимала, что он хочет со мной сделать. Как и то, что мое хрупкое слабое тело ничего не может поделать с этим. Даже кричать не может – все мои крики заглушал его жадный рот.