Таран Матару - Боевой маг

Они не понимали, что он и Сильва не пытались украсть посох, им нужно было передать сообщение людям Гоминиума. Они оба думали, что у них есть всё время в мире.

— Вопрос в том, убьем ли мы их здесь или арестуем и подождем суда, или казним без суда и следствия? — размышлял Рук. — Публичный суд может дать предпосылки к появлению диссидентов.

Голос был тихим, он был недалеко от посоха, и его слова могли быть слышны во всём Гоминиуме, если бы он говорил громче.

— Мы убьём их, — ответил Захариа, слегка присев и потирая руки друг от друга, готовый к потенциальной атаке. — Если мы арестуем эльфийку, этот дурак Гарольд вмешается и защитит ее, чтобы предотвратить войну с эльфами. Как вы знаете, попытка… непредсказуема.

Флетчер услышал трепет ткани, так как Сильва сняла покрывало с посоха. В воздухе появилось синее сияние, когда она чертила символ в воздухе, затем луч света отделился от белого вирдлайта, редко использовавшееся заклинание, потому что расходовало много маны. Яркие лучи отбросили длинную тень перед Флетчером, её черный контур растянулся между ним и двумя его врагами.

— Да, это правильно, — засмеялся Захариа. Поверните посох сюда, пусть весь мир смотрит. Когда эльфы увидят, как мы убиваем их драгоценную принцессу, у нас будет другая война, на этот раз, настоящая. Завтра с гномами, а потом с эльфами.

— И вы набьёте свои карманы кровавыми деньгами, зарычал Флетчер.

— Если это кровь эльфов или гномов, это сделает их ещё желанней, — сказал Рук, жестокая улыбка играла на его желтом лице.

Сильва начала говорить. Ее голос был тихий, потому что она бормотала прямо над застывшей головой клеща. Флетчер бросил взгляд на нее и увидел, что она держит письмо Захариа перед глазами неподвижного демона, ее палец указывает на печать Форсайта внизу.

— Прекрати, — заорал Рук, делая шаг вперед. — О чём ты говоришь?

Затем глаза Захариа загорелись, он узнал, увидев клочок бумаги через непрозрачный щит.

— Остановите ее! — проревел он, и внезапно его пальцы замелькали в воздухе, и в комнате раздался взрыв молнии. Она врезалась в щит, раскалывала и раздирала белую стену, поверхность трескалась и ломалась, как весенний лёд на озере.

Рук, через мгновение, добавил огненный вихрь, вздымающееся пламя, которое растеклось по щиту и растворяло поверхность, слой за слоем.

— Поспеши, Сильва, — крикнул Флетчер, когда щит распался перед его глазами. — Покажи им дневник!

Ему нужно было вызвать Игнатуса, но всё, что он делать, вкачивать всё больше маны в щит, усиливая его лучами белого света в слабых местах. Его правая рука отчаянно чертила символ огня в воздухе, но когда он зафиксировал заклинание на пальце, Рук и Захариа сформировали свои собственные овальные щиты, используя свободные руки.

Теперь Сильва кричал, слова терялись, прежде чем достигли ушей Флетчера, на фоне рёва заклинаний, бьющих в его щит.

Флетчер бросил огненный шар в воздух, направив так, чтобы взорваться на щите Захариа, растекаясь по краям потоками пламени, чтобы сжечь одежду благородного. Заклинания всё ещё разбивались о барьер Флетчера.

Он чувствовал, что его мана истощается, а сознание Игнатуса и Афины отчаянно требовали выхода. Он влил последний всплеск маны в щит, а затем позволил ему висеть без подкрепления, раскачиваясь и дрожа под натиском синей молнии и оранжевого пламени. Его рассудок затуманился, когда он призвал Игнатуса через свою руку.

Теперь это было сложнее, потому что Игнатус стал намного больше, а пентакль на руке остался маленьким, но через мгновение дрейк ревел рядом с ним.

При виде дрейка заклинания обоих мужчин прекратились. Последнее соскользнуло со щита и растворилось на тлеющей красной ковровой дорожке. Вокруг всё стихло, кроме тихого шипения горящих волокон и бормотания Сильвы, когда она читала другую страницу из журнала Джеффри.

Рук и Захариа должны были знать, что они в затруднительном положении. У них не было кожи вызова, и демоны Флетчера могли легко прорваться сквозь их щиты.

Флетчер воспользовался заминкой, чтобы укрепить свой неуверенный барьер, осушая ману до последней капли внутри себя, чтобы добавить новый слой на потрескавшейся поверхности. Изначально у него было немного маны, его запасы не восстановились со времени проведённого в эфире. Но Рук и Захариа не знали этого

Теперь всё, что от него требовалось, это ждать, когда Сильва закончит. Что бы ни сделали Кресс и Отелло, это сработало — охранники пока не появились.

— Почему бы тебе не встретиться со мной, как мужчина с мужчиной? — выкрикнул Захариа из-за своего щита. — Без демонов и без Рука. Только ты и я.

— Сильва, сколько еще? — бросил через плечо Флетчер, игнорируя предложение.

— Несколько минут, — ответила Сильва. — Мне нужно рассказать, что случилось с Руфусом.

Флетчер мрачно улыбнулся и повернулся к оппонентам. Он смотрел на них, как казалось, с прохладной уверенностью.

— Ты испугался, Флетчер? — спросил Рук. — У великого Флетчера Ралейг есть шанс сразиться со своим худшим врагом на равных, и он отказывается. Я всегда знал, что ты трус.

Флетчер знал, что они провоцируют его, надеясь, что он опустит свой щит и атакует Захариа, потеряв преимущество защиты.

— Дурак и трус, ставящий гномов и эльфов выше собственной расы, — брызгал слюной Захариа, двигаясь вперед, пока не встал прямо перед щитом Флетчера, бледный овал его собственного всё еще крепится к запястью. — Ты такой же, как и отец. Эдмунд тоже был предателем расы. Всегда посещал эльфов, пытаясь наладить торговлю между нашими народами.

Он остановился, словно обдумывая следующие слова.

— Но это не единственная причина, по которой я его предал, — тихо продолжал он, так, что только Флетчер мог слышать.

— Что Вы сказали? — спросил Флетчер. Холодок пробежал по шее.

— Мой бизнес с оружием застаивался. Слишком много мира, понимаешь. — Флетчера взглядом впился в глаза Захариа, желая увидеть в них правду. — Мне нужен был катализатор. Поэтому, я отправил сообщение оркам. Рассказал им о тайном проходе в Ралейгшир, когда и где атаковать. Ты не поверишь, как прекрасно все сложилось — земли твоей семьи, унаследованы сестрой твоей матери — моей женой. Война с орками, топливо для моего бизнеса. И еще один мёртвый предатель расы — это глазурь на торте. Сегодня вечером я должен закончить работу. Никогда не отправляй орков делать работу человека.

Флетчер посмотрел в холодные змеиные глаза человека и знал, что это правда. Возможно, он всегда это знал, с тех пор как сэр Колдер говорил о «предателе» на суде. Но он выбросил это из головы. Он не хотел знать это, знать что человек действительно может быть таким злым. Он не хотел поддаваться ненависти.