Артем Ефремов - Занавес для марионеток. Летописи Эйла

Бросив стирающее следы заклятье, он начал собирать разлитую в окружающем мире Силу. Теперь преследователи далеко не сразу смогут понять, как и куда исчезли его подопечные. Мысль о них вызвала слабую улыбку. Хорошие все-таки ребята. Пусть у них будет долгая и счастливая жизнь. Сила! Теперь не было необходимости экономить и думать о завтрашнем дне, сегодня ему потребуется всё без остатка. Арет обнажил меч и пустил через него входящий в него поток. По лезвию заплясали разноцветные искры. Красиво! Он вообще любил красоту во всех её проявлениях. Всё, пора остановится, иначе мощь, переполнявшая его может разорвать его тело. Еще одно заклинание, которое станет неприятным сюрпризом для нападающих и ожидание. Он почти торопил преследователей, стремясь окунуться в бешеный ритм схватки. Ревнители не заставили себя долго ждать. Первые всадники показались из-за поворота, за которым он их поджидал. Никто не мог ожидать, что в середине лета тропа будет покрыта слоем идеально ровного льда. Разъезжающиеся копыта, обиженное ржание, недоуменные крики людей и переплетение человеческих и лошадиных тел. Губы сами шепчут: «Приди ко мне, я исполню тебя медным шепотом струн». Выиграно несколько драгоценных минут и вот уже спешившиеся воины, ежесекундно подскальзываясь, идут к нему с оружием наизготовку:

Стена огня ревущей лавиной мчится от одинокой фигуры и снова крики, страшные стоны умирающих. Ветвистая молния бьёт в спины отступающим. Небольшая передышка и вновь атакующие собираются с силами и с муравьиным упорством переходят в новое наступление. Удар сжатого воздуха бессильно обтекает бесформенные балахоны церковников. «Ну что ж этого следовало ожидать! Но мы еще поборемся, милая, ты же гордишься мной сейчас?». Деревья, словно срезанные косой невидимого великана, валятся на опешивших от неожиданности орденцев, но те переступая через погибших и с трудом продираясь через густые ветви не останавливаются:

«Пришло время поиграть клинками, милая, ты только подожди, я скоро совсем!». Человек с явственно светящимся даже в солнечных лучах мечом бросается вперед и начинает какой-то невообразимый, с трудом поддающийся осмыслению танец. Танец, несущий смерть всем, кто оказывается в досягаемости танцующего:

Кажется, что он бессмертен и не знает, что такое усталость, кажется, что еще чуть-чуть и десятки отступят перед яростью и мастерством одного, но это только кажется, нет предела силе человеческого духа, но есть предел человеческим силам. «Подожди, родная, мне остался еще один куплет, всего лишь один…». Вот один клинок слегка касается его, второй, третий:

«Я допел, любимая, допел, иду к тебе. Прощайте все…». Таур вскинулся ото сна и недоуменно затряс головой. Сколько же прошло времени? Судя по тому, что друзья всё еще спят не так уж и много. Что за яркий и такой реальный сон? Или это вовсе не сон? Нет, это не может быть сновидением! Каким-то образом учитель смог передать ему свои последние мгновения. Он будет всегда это помнить! А сейчас пора всех будить, по его ощущениям скоро должно было наступить утро.

Юноша не стал рассказывать остальным о том, что увидел во сне. Он просто чувствовал, что так будет правильно. Карта не подвела и не прошло и нескольких часов, как они оказались у лестницы, ведущей на поверхность. Таур еще раз внимательно осмотрел себя и друзей. Прежде всего было необходимо переодеться и привести себя в порядок. В городе уже должно было светать, и не было никакой нужды рисковать и попадаться горожанам на глаза в неподобающем виде. Все по очереди переоделись, особое внимание, уделяя скрытности оружия. Насколько помнил молодой волшебник, открытое ношение любых смертоубийственных предметов было в столице строжайше запрещено. За нарушение этого закона полагался или гигантский штраф, или тюремное заключение. Денег у них было достаточно, но в любом случае это привлекло бы к группе ненужное внимание. На данный момент задача была очень проста, как можно быстрее добраться до указанного Аретом дома. Еще раз оглядев спутников и убедившись, что всё в порядке Таур повторил уже знакомый по входу ритуал с каменным блоком, венчавшим собой лестничный пролёт. Камень послушно разошелся и юный маг, глубоко вздохнув первым вошел в образовавшийся проём. За ним бесшумными тенями прошли Лика и Свирк. Троица оказалась в подвале, тускло освещаемом из крохотного оконца под самым потолком, вокруг всё было уставлено пузатыми бочками высотой в половину человеческого роста, одуряюще пахло копченым окороком и сырами. Несмотря на то, что путники с утра прикончили припасы, взятые из Эйда и были сыты, окружающее великолепие вызывало голодное слюноотделение. В дальнем конце помещения Лика, меньше подверженная кулинарным соблазнам, нашла дверь, о чем не замедлила ехидно сообщить товарищам. Дверь была заперта на засов с обратной стороны, что моментально определил Таур, однако, особой беды в этом он не видел. Из осторожности выждав несколько минут и внимательно прислушиваясь к происходящему, он пустил слабенькое заклятье, и воздух сделавшись продолжением его руки сам поднял щеколду. Миновав еще одну лестницу они оказались в зале трактира. Судя по всему, рассвет только-только вступил в свои права и помещение, в другое время суток, шумное и наполненное народом, оказалось абсолютно пустым. Не искушая судьбу, друзья быстро прошмыгнули его и аккуратно закрыв за собой дверь вышли на улицу. Наконец то они были в столице.

Несмотря на ранний час на улице было достаточно много людей. По крайней мере, так казалось друзьям, отвыкшим от большого скопления народа за время своих странствий. Их булочных несло одуряющим ароматом свежего печева, особо ретивые торговцы выкладывали на прилавки свежий товар, разнообразно одетые люди спешили по каким-то своим, только им известным делам. Трое друзей никак не выделялись на общем фоне утренней суеты. Вообще столица поражала воображение, извилистые улочки обрамлялись домами самых разных форм и расцветок, но при этом оставляли впечатление единого стиля и гармонии. Строения перемежались скверами и уютными площадями с неизменными фонтанами посередине. А еще вокруг была чистота, ни единая соринка или пятнышко грязи не омрачали серые, вымощенные гранитом мостовые. Город был красив, но в его красоте проскальзывала нотка грусти, слишком много заколоченных окон слепыми глазницами смотрели на проходящего мимо человека.