Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 2

Вокруг, насколько охватывал глаз, обнимались освобожденные гиганты. Иные плакали, роняя слезы величиною с добрый пруд. Иные хлопали давно окаменевших знакомцев по спинам, отчего по равнине катились сейсмические волны.

— Интересно, сколько путников проехали здесь до нас и обратили внимание на странные очертания возвышенностей, — проговорил ленивец, — даже не заподозрив, что причина тут не в воображений, а в восприятии?

Снугенхатт, уже сообразивший, что никто не собирается превратить его в кровавую лепешку, сбавил шаг. А Банкан, прикрывая глаза от солнца, спросил монстра:

— И как вы собираетесь распорядиться свободой?

— ВЕРНУСЬ ТУДА, ОТКУДА ПРИШЕЛ, — хором ответили три головы. — КОНЕЧНО, ЕСЛИ ЕСТЬ КУДА ВОЗВРАЩАТЬСЯ. ВСЕ-ТАКИ ПРОШЛА ЦЕЛАЯ ВЕЧНОСТЬ.

— Всех обескровлю! — раздался вопль позади путников, застигнув их врасплох. — Я никого не боюсь! Ни богов, ни смертных!

— Э, чтоб меня дважды оприходовали! — воскликнул извернувшийся ужом Сквилл. — Глядите, кто к нам едет!

Это был Чи-черог, Первый Всадник кси-меррогов. Он летел вскачь, нахлестывая перепуганную ящерицу, вращал меч над головой и вопил.

— Миражи! — провыл он. — Вы сотворили миражи, чтобы обмануть мой доверчивый народ! Вы помрачили рассудки бедных кочевников, но меня не проведете! Я вам головы отрублю! Заживо на вертелах зажарю! Я вас…

Обезьяна присела, наклонилась. Опустился большой палец. Чи-черог его заметил, но значения не придал. Он успел взвизгнуть от боли и изумления, прежде чем превратился в темное мокрое пятнышко на земле.

— Нехилый миражик, — одобрила Ниина.

Среди жителей поселения не нашлось охотников повторить подвиг вождя. Беглецов никто не преследовал.

А гигантские создания взялись за лапы. Одно из них таковыми не располагало и было вынуждено протянуть щупальца длиной в реку. В следующий миг над пустыней Тамаз воспарила титаническая стая. Бесчисленные годы провели в оцепенении эти пленники из давно забытой страны, и вот они очнулись от векового сна, оттолкнулись от земли и медленно поплыли ввысь, навстречу жаркому солнцу. Время от времени с чьих-нибудь доспехов срывался камешек размером этак с телегу и разбивался вдребезги. И вот уже воители кажутся сравнительно небольшими, и вот уже они совсем крошечные, а миг спустя — всего лишь крапинки в безбрежном небе.

А в пустыне еще клубилась поднятая ими пыль.

Путники долго молчали. Шуршала только оседающая пыль, летели последние камни, да хрипло дышал на бегу Снугенхатт.

— И откуда они только взялись? — пробормотал наконец Банкан. — Граджелут, как вы думаете?

Купец пожал плечами.

— Кто знает? В мире всегда хватало чудес. И мы часто, даже слишком часто, глядим на них и видим только форму, но не содержание. — Он кивком указал на небосвод. — Для пробуждения жизни в этих камнях понадобились ваши чары. Но это случайность. Чтобы найти чудо, надо знать, где искать.

— А еще, — добавила Ниина, — надо знать, че петь.

Обдумав эти слова, Граджелут произнес:

— Возможно, в следующий раз, когда понадобится помощь, вам не следует так усердствовать. Сегодня вызванные чаропеснью призраки были нам благодарны, но я не уверен, что это правило, а не исключение.

— Не боись, шеф, все будет путем. — Сквилл только что не лопался от самонадеянности. — Мы теперь точно знаем, че надо делать. Верно, сеструха?

— Эт точно. — Она оглянулась. — Правда, купчик, обмякни. Довезем мы тебя до Великого Правдивца в целости и сохранности, и никто нас не остановит, вот так.

Граджелут пожевал губами.

— Ох, уж эта самоуверенность юных. Если б вы хоть на секунду задумались о том, до чего же мы, смертные, беспомощны перед лицом природы. — Он посмотрел на Банкана. — У вас, молодой человек, есть ум и, что гораздо важнее, везение. Но вы — не ваш отец.

— Да я и не претендую. — Банкан проверил дуару — она надежно висела за спиной. — И знаете что? Я даже рад. У Джон-Тома неплохая музыка, но временами больно уж старомодная. Для новой магии нужны новые слова и мелодии.

— Эт точно, — согласился Сквилл.

Банкан напряженно всматривался в даль. Что это там? Кажется, цепочка холмов. А за горами могут быть горы, а в горах — прохлада, вода, дичь, тень. Не передать, до чего осточертела пустыня!

— Порой старая магия надежнее, — выразительно качая пальцем, возразил Граджелут. — Потому что она предсказуема.

Не оборачиваясь, Банкан ответил:

— Не могу с этим спорить, но вот что я вам скажу. Когда дело касается и музыки, и магии, надо поступать, как подсказывают чувства.

Еще несколько дней легкого пути — и пустыня, как и надеялся Банкан, осталась позади. Странники въехали в царство предгорий, где изредка попадались корявые деревья — отважные разведчики, бросающие вызов суховеям долин. Выбранный маршрут неуклонно вел в гору, и вскоре носорог топал по настоящему лесу.

Но такого леса Банкану и выдрам еще не доводилось видеть. Деревья здесь не теснились, а чопорно росли порознь, на большом расстоянии друг от друга. Листья были длинные, узкие, по-чему-то очень жесткие. Кора так и норовила слезть лентами со стволов, а стволы были не коричневого, свойственного Колоколесью цвета, а белого или разных оттенков розового. От некоторых деревьев исходил тихий вибрирующий гул, отзывался у Банкана в голове, словно в ухо залетела мошка. Купы деревьев перемежались кустарником, но хватало прогалин, и Снугенхатт продвигался без труда.

Они покинули берега реки, чьи воды иссякали неподалеку в песках Тамаз, и преодолели каменистые склоны, которые вскоре сменились лесистыми плато. Здесь попадались и знакомые растения, но преобладали одинокие вечнолиняющие деревья. Вокруг путников денно и нощно гудел чужой лес.

Внимание Банкана привлекло исполинское дерево. Гудело оно так, что, казалось, его вибрации ощущались физически.

— Граджелут, вы знаете, как оно называется?

Хорошенько изучив растение, ленивец ответил:

— Нет, мой юный друг. Я немало постранствовал на своем веку, но деревьев этой породы еще не видел.

— В Колоколесье их точно нет. — Ниина встала на седле во весь рост, вихляющая походка Снугенхатта не доставляла ей никаких неудобств. — Спорим, я его за минуту начисто окорю?

— Облезание коры выглядит странно, но это скорее всего естественное явление.

Снугенхатт нес их по гребню крутобокого извилистого отрога. Ниина подолгу смотрела на реку, игриво журчащую внизу, в ущелье. Веяло прохладой — они уже поднялись на изрядную высоту. Заметно редела растительность.

Мелких ящериц здесь было вволю, а в сбегавших по склонам бесчисленных ручьях водились вкусные пресноводные раки. Хватало незнакомых, но съедобных фруктов и орехов, а для Снугенхатта — травы. Щедрость горного края позволяла не притрагиваться к припасам.