Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 2

— Джон-Том, в дереве кто-то есть!

— А? Чего? — откликнулся он, выплывая из бездны забытья.

В плечо тут же впилась женская рука.

— Я сказала, что в дереве кто-то есть! — настойчиво повторил знакомый, мелодичный, как всегда, голос.

Сделав над собой нечеловеческое усилие, Джон-Том открыл один глаз: ветви дома и окружающих дубраву колокольных деревьев вызолотил свет луны. Никаких намеков на утро и никаких признаков восхода солнца хотя бы в обозримом будущем. Никаких подозрительных звуков.

— Спи, Талея, — поворачиваясь на другой бок, пробормотал он. — Нет здесь никого.

— Да не в нашем дереве, идиот! — возмущенно прошептала она. — А в Древе этого старого хрена.

— Конечно, в Древе кто-то есть. — Джон-Том велел сознанию погрузиться в сон, но подсознание лишь посмеялось над этим требованием. — Там Клотагорб и Сорбл.

— Чародей спит мертвым сном, а как шумит пьяный Сорбл, я знаю. Том, на этот раз что-то не так. Поверь мне, я разбираюсь в ночных шумах.

— Небось с той поры, как подкрадывалась к невинным горожанам в темных аллеях? — садясь и продирая глаза, пробормотал он. И тут же получил кулачком по ребрам.

— Не шути. Те времена остались в прошлом. Джон-Том, я серьезно. — Талея выглянула в пробитое в древесине окно. — У меня в голове не укладывается, как ты можешь спать в таком тарараме. Они там орали и вопили добрых полчаса. Естественно, пока я тебя добудилась, все утихомирилось.

Наступившую тишину нарушили донесшиеся из-за клумбы сдавленные проклятия и звон бьющейся посуды. Талея тут же сверкнула глазами.

— Ну?! Только не говори, что теперь не слышал.

Так толком и не проснувшись, Джон-Том отбросил одеяло и нахмурился.

— Где уж там, слышу. Значит, у них вечеринка или что-нибудь в этом роде. Это ведь не первый случай, когда он принимает гостей. Иные маги со ста граммов совершенно дуреют.

— Если у них вечеринка, что ж нас не пригласили? Ты же знаешь, как костлявый комод любит демонстрировать твою музыкальность.

— Значит, не вечеринка! Может, к Клотагорбу приехали друзья издалека и он не хочет, чтоб им мешали.

— Да мне плевать, будь они хоть с другой планеты! У меня завтра масса дел, и нужно хорошенько выспаться. — Талея яростно подбоченилась.

Джон-Том уставился на сидящую рядом женщину. Лунный свет рельефно обрисовал все изгибы ее тела, и мысли певца тут же приняли иной оборот, переключившись с непрекращающейся суматохи в соседнем дереве на более близкий предмет.

— Не нужно тебе спать, ты и без того прекрасна.

Он протянул к ней руки, но Талея увернулась.

— Ну уж нет! — Она одарила мужа полной решимости улыбкой. — Не за тем я тебя будила. Во всяком случае, теперь не время. — Тут она чуточку смягчилась. — Может, сходишь и попросишь их угомониться, а? Хоть они и чародеи.

Будто в подкрепление ее просьбы из черепашьего Древа донесся новый шквал шума.

Он с вожделением посмотрел на жену, потом выскользнул из-под одеял, торопливо сунул ноги в тапочки и натянул теплый халат — в этом году зима сдавала свои позиции неохотно. Хотя Клотагорб умудрился пространственно расширить внутренний объем Древа и обеспечить его жильцов просторной квартирой, однако он еще не изобрел способа обогреть ее, не спалив дотла самого Древа.

Подойдя к единственному в спальне окошку, Джон-Том посмотрел на расположенный за спящей лужайкой исполинский древний дуб, который чародей называл своим домом. Внутри вроде бы мелькал свет, хотя не исключено, что это иллюзия, порожденная побочным действием пространственного заклятия. Если это действительно факел или светильная колба, то скорее всего Клотагорб снова застал своего ученика за возней с химикатами и гоняется за ним по всему Древу. Юноша высказал свое предположение, даже не оборачиваясь, потому что стоило ему увидеть наготу Талей, как все остальное было бы забыто напрочь.

Он прожил с женой уже несколько месяцев — достаточно долго, чтобы заметить ее самозабвенное пристрастие и к любовным утехам, и к обшариванию чужих карманов. Джон-Тому пришлось изрядно помучиться, чтобы совладать с последней из упомянутых привычек, весьма и весьма для него огорчительной. Расширенное заклинанием Древо было подарком от Клотагорба.

Как саркастически заметила Талея, подарок этот призван был удержать молодого чаропевца под боком у наставника, дабы Джон-Том всегда был на подхвате, если вдруг понадобится мальчик на побегушках, миссия которого может завершиться летальным исходом. Впрочем, это ничуть не помешало ей принять дар.

— Клотагорб — величайший маг мира, и не мне указывать ему, как себя вести, — заявил юноша.

Талея натянула стеганое одеяло до подбородка.

— Ах, тебе нужно оправдание, чтобы предстать перед ним? Ладно, скажи ему, что твоя милая скромница Талея безжалостно пилила тебя, пока не осталось ничего другого, кроме как пойти и преподнести его разбушевавшейся милости нижайшую просьбу заткнуться — хотя бы до утра. Я уверена, что, будучи величайшим магом мира, он может обезглавить Сорбла молча. А если там вечеринка, поинтересуйся, почему нас не позвали. — Тут она внезапно села. — Как ты думаешь, там действительно пустяковое дело, а?

— Не знаю. — Джон-Том оглянулся на окна. — Клотагорбу почти триста лет, а за три века можно нажить уйму врагов. Но до сих пор он ни разу не бодрствовал в столь поздний час.

С другой стороны поляны вновь донесся грохот мебели и звон посуды. А что, если в опасности отнюдь не Сорбл?

Отойдя от окна, он прошел в глубь спальни и открыл резной трехстворчатый зеркальный шкаф, в котором помимо одежды, обуви и прочих пожитков стоял футляр, выточенный из цельного куска таранного дерева. В его выстеленных мягкой тканью недрах покоился странный инструмент с двойным набором струн.

— Если ты считаешь, что там какие-то проблемы, — заметила наблюдавшая за его манипуляциями Талея, — то не лучше ли взять боевой посох?

Джон-Том прижал дуару к груди и начал подкручивать колки.

— Если там вечеринка, то, ввалившись с оружием, я буду выглядеть сущим дураком. Если же Клотагорб всего-навсего гоняется за Сорблом, может, мне удастся его утихомирить. Так что лучше мне вооружиться этим, чем посохом.

— Это с твоим-то голосом? — Она вновь натянула одеяло до самых глаз, и голос зазвучал приглушенно. — Возвращайся побыстрей. Если ты заставишь их заткнуться, мы сами сможем немножко побуянить.

— Лежи как лежишь, — пятясь к двери, приказал Джон-Том. — Не шевелись — глазом не успеешь моргнуть, как я вернусь.