Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 2

— Все выдры отвратительно ведут себя за столом, — пробормотал Джон-Том, понимая, сколь неубедителен подобный аргумент. — Их не назовешь дисциплинированным племенем.

— Дисциплинированной задницей! Даже отъявленные мартовские коты не такие чокнутные. Я надеялась, что, когда мы поженимся, Мадж угомонится, но он только разошелся. Уж и не знаю, сколько раз я ловила его на том, что он подглядывал за мной во время купания.

— Это должно тебе льстить. У тебя ведь ни шерстинки, а Мадж на таких обычно даже и не смотрит.

— Ты думаешь?! Так знай, ты тоже не избег его внимания. Помимо всех прелестей, он страдает еще и крайней степенью сатириаза. Этот выдр готов трахать все, что шевелится и не шевелится. Порой мне кажется, что последнее он даже предпочитает, потому что оно не может удрать.

— Продолжай, Талея. Мадж не посмеет притронуться к тебе даже когтем.

— Да ему и не требуется! Ему достаточно лишь поглядеть на самку, хотя ты этого и не поймешь. Как бы то ни было, — тут она возвысила голос, ничуть не тревожась, что разговор может услышать все Колоколесье, не говоря уж о чердачном жильце. — Я хочу, чтоб в моем доме и духу его не было вместе с шерстью, когтями и нечищеными зубами. А теперь есть отличный повод: скажи ему, что отправляешься в новое путешествие, а он нужен тебе в качестве проводника и компаньона. Не это ли ты всегда ему говорил? — На лице Талей заиграла хищная улыбка. — Прекрасная возможность утащить его с собой, да и бросить где-нибудь.

— Талея, я просто не смогу…

Развернувшись на пятке, она отправилась к гардеробу и начала копаться в его недрах, расшвыривая одежду во все стороны.

— Черт, и куда это сабля запропастилась?

— Талея, не глупи.

— Не глупить? — не оглядываясь, бросила она. — Или ты уберешь отсюда эту крысу в целости, или я уберу ее по частям. Ага!

Талея наконец извлекла из нижнего ящика свою старую саблю. Джон-Том знал, что, несмотря на полнейшее несоответствие фосфоресцирующей ночной рубашки и булатного клинка, в ратном деле его жена будет почище иного солдата. Прислонившись к стене, он подождал, пока Талея направится к двери, а потом негромко сказал:

— А тебе не кажется, что для поединка подошло бы несколько более существенное обмундирование?

Оглядев себя, Талея мгновенно убедилась, что едва одета и вряд ли готова к схватке.

— Не волнуйся. — Подойдя к тихо изнемогавшей от бешенства жене, Джон-Том мягко отобрал у нее саблю и отложил в сторону. — Обещаю забрать Маджа с собой, раз тебе этого хочется. Тем более движение пойдет ему на пользу. А то, что он нынче не в форме, отчасти и на твоей совести. Никто и не подозревал, что вдобавок к умению владеть саблей, луком со стрелами, копьем, ножом, палицей, булавой и топором ты ничуть не хуже управляешься с кастрюлями и плитой. Мадж от твоей стряпни оброс жирком, да и я тоже. Как только мне удастся убедить его, что на этот раз — никакого риска, а платить за все буду я, он охотно ко мне присоединится. Таков уж Мадж — его так и тянет в неизведанные края, повидать новые страны и города.

— Еще бы, вдруг удастся повидать неизведанный бордель. Так обещаешь забрать его с собой?

— Обещаю.

Талея обняла мужа за шею и приподнялась на цыпочки. Теперь их отделяли друг от друга лишь ночная рубашка да халат, а это не в счет.

— В таком случае чего ж мы теряем время на разговоры, когда можем без лишних слов быть там?

Она кивнула на измятую постель. Джон-Том сглотнул.

— А может, мне следует начать сборы, раз уж мы не спим?

Талея мягко потащила мужа к кровати.

— Перед долгим странствием нужно отдохнуть. Я помогу тебе собраться. Прежде всего надо найти твой посох, и как раз сейчас я этим и займусь.

Джон-Том хотел выйти в путь пораньше, но когда Талея наконец позволила ему выползти из кровати, солнце стояло уже высоко. Раскинувшись посреди матраса в окружении сбившихся комом кремовых простынь, она смотрела на одевающегося мужа, видом своим напоминая ванильный сироп посреди шоколадного пломбира.

— Может, мне отложить отправление на недельку-другую? — предложил юноша.

Талея рассмеялась и села, сбросив одеяло и тряхнув длинными, до плеч, рыжими кудрями.

— Не стоит. Еще ночь такого «отдыха» — и мы с тобой не сможем таскать ноги.

Натягивая сапоги, он с трудом — из-за трясущихся коленей — удерживал равновесие то на одной, то на другой ноге.

— Ты не знаешь, где мой старый заплечный мешок?

Талея молча кивнула.

— Приготовь смену одежды, побольше вяленого мяса, чтоб было чем заморить червячка в пути, ну и все, что сочтешь необходимым. Да, и еще мой посох. А пока будешь укладываться, я настропалю Маджа.

— Жаль, что ты не можешь оставить свой посох здесь.

— Извини, но он может понадобиться мне в дороге. — Тут же пришлось уворачиваться от метко запущенной подушки. — Останки дуары уже упакованы. Можешь привязать их поверх рюкзака. — Джон-Том притопнул одной ногой, потом другой. — Без инструмента на груди я буду чувствовать себя голым.

Талея откинулась на вторую подушку.

— Я предпочла бы, чтобы ты остался, Джонни-Том. Но раз уж идешь, я ежедневно буду думать о том, что ты в безопасности и хорошо проводишь время. Выбери самый удачный маршрут, чтобы обернуться поскорее. — Подняв глаза к потолку, она добавила: — И не забудь перед уходом вынести мусор.

Джон-Том скривился и вышел.

В конце коридора была спиральная лестница. Взбираясь на чердак, Джон-Том прокручивал в уме, что скажет Маджу. Вытащить выдра из дома будет не легче, чем вырвать зуб.

— Мадж! — Приподняв люк, он заглянул внутрь. — Мадж, ты спишь?

В ответ — ни звука. Из-за остроконечного потолка стоять в полный рост можно было лишь в центре чердака, забитого подарками, изрядная часть которых была преподнесена благодарными жителями Оспенспри — города, недавно спасенного Джон-Томом и Клотагорбом от пагубного воздействия пертурбатора. Большинство подношений остались нераспакованными.

Свет на чердак проникал через круглое слуховое оконце, под которым стояла красиво отделанная бронзой и бирюзой кровать — дар одного из видных граждан Линчбени, старого приятеля Клотагорба. На чердак ее сослали за неудобство: несмотря на изысканность, кровать была рассчитана на обитающих в этом мире коротышек. Талее она подходила идеально, а вот длинные ноги Джон-Тома свисали через край. Но они все равно решили ее оставить — того и гляди кроватка понадобится паре маленьких чаропевцев. Так что пока она нашла приют на чердаке.

Ныне же кровать была занята мохнатым клубком, напоминающим грязный ковер. Голову Мадж сунул под одеяло в изножье постели, зато нижняя часть его гибкого туловища возносилась вверх, а хвост трепетал, как флажок, выдавая непристойное содержание сновидений выдра. Спал Мадж так же беспокойно, как и жил, чем давал Талее еще один повод для упреков. Он метался по кровати с грохотом, заглушить который не могли даже звукопоглощающие заклинания Клотагорба. Но что хуже — он бродил во сне, да еще и разговаривал, в результате чего обнаружилось, что в бессознательном состоянии он пересыпает свою речь непристойностями куда обильнее, чем наяву.