Алан Дин Фостер - Чародей с гитарой. Том 2

Под стать разительному облику был и аппетит. От ближайшей буханки уцелела половина. Талея поймала воришку с поличным… Впрочем, это не бог весть какой подвиг, если речь идет о демонах, только и умеющих, что пакостить.

Когда она подняла крышку хлебницы, демон, застигнутый врасплох, резко обернулся; от преизрядной краюхи в малюсенькой пятерне шел пахучий парок.

— Ацмак! — вскричал воришка. — Пореон файту! — И замахал на Талею свободной рукой. — Изыди, или я обеспечу тебе поистине невыносимую послежизнь в Чистилище!

— А ну, кыш из моей хлебницы!

Причудливая угроза ни в коей мере не устрашила Талею. Не глядя, она протянула руку к ближайшему ящику кухонного шкафа, нащупала ручку чугунной сковородки и ткнула ею в хлебницу.

Выронив ароматную добычу, демон шарахнулся в угол.

— Эмарион! Сакарат санктус!

— Не поможет. — Перевернув сковородку, Талея попыталась выковырнуть незваного гостя длинной металлической ручкой. — Убирайся! Не смей трогать мой хлеб!

Талея, будучи невелика ростом, силой обладала недюжинной, а демон, дорвавшись до выпечки, явно увлекся. В конце концов он не удержал позицию и, растопырив ручонки и ножонки, со свистом пролетел через кухню. Он пронесся в считанных дюймах над разделочным столом и шмякнулся о стекло ромбического окна в противоположной стене. Там он на мгновение завис, а затем соскользнул в раковину. Перехватив сковороду за ручку, Талея подбежала к мойке и отыскала свою жертву среди грязных тарелок и чашек.

— Ты что делал в моей хлебнице? Кто тебя подослал? Держу пари, это козни той чванливой опоссумихи, что живет выше по реке, госпожи Дженфайн! При каждой встрече она задирает нос!

Оглушенный демон безуспешно пытался встать.

— Неважнецкое из тебя проклятие, — заключила Талея.

Что-то громко зажужжало возле ее виска, и она отшатнулась, мгновенно забыв о демоне в раковине. Новый пришелец был еще меньше ростом, обладал четырьмя изумрудно-зелеными крыльями и длинным змеиным хвостом. На бандитской жабьей морде сияла злорадная ухмылка. Четыре ноги удерживали в воздухе хрустальную солонку — свадебный подарок Талеиной матери. Хозяйка попыталась выхватить посудину, но тварь проворно отлетела в сторону. В насмешливом пронзительном жужжании угадывалась каббалистическая мантра, очень похожая на мелодию из кинофильма «Моя дорогая Клементина».

— Ну, и что дальше?

Талея прицелилась и замахнулась сковородкой. Жужжаба увернулась раз-другой, а затем раздался звучный шлепок — орудие угодило в цель. Мантра оборвалась, нечисть ударилась о кухонную плиту и отскочила на пол. Солонка, целая и невредимая, откатилась в сторону. Не обращая внимания на пришибленную воровку-неудачницу, Талея опустилась на колени и подняла мамин подарок.

— Да что за чертовщина тут творится? — растерянно пробормотала она, отложив сковороду и схватив метлу. — И куда запропастился совок?

Когда она наклонилась за совком, кто-то налетел сзади. Талея резко обернулась, вскинула метлу. Нового пришельца нельзя было назвать демоном, несмотря на адскую ухмылку. Он был значительно крупнее двух гостей, с которыми хозяйка уже расправилась. Он стоял на мощных лапах, очень похожих на кенгуровые; рыбий лик ничего не выражал. Тело было покрыто чешуей цвета лаванды, только пара бирюзовых щупалец осталась голокожей; они плавно извивались в воздухе. Из макушки торчал стебелек, на нем вращался ярко-голубой фонарик.

Талея перехватила метлу поудобнее и внимательно рассмотрела вновь прибывшего.

— И как прикажешь тебя величать?

— Библь, — бибикнула тварь. Затем всем телом издала грубый звук и совершила короткий разведывательный прыжок в сторону Талеи.

— Не подходи! — Талея угрожающе замахнулась метлой и двинулась вбок, в сторону от чуланчика, где хранился совок и прочие инструменты для уборки. — Предупреждаю! Еще раз дотронешься до меня — пожалеешь!

Между тем хлеболюбивый демон уже пришел в себя и теперь как ни в чем не бывало искал съестное в буфетах. При этом его отвисшее красное брюшко качалось маятником.

— Да что же это такое? — пробормотала Талея. — Джон-Том?!

Ответа не последовало. Муж еще не вернулся с работы. Некому было заступиться за нее перед злокозненной нечистью.

— Эй! Кто-нибудь! Ау!

Она резко присела. Тварь с фонариком снова прыгнула в ее сторону, выбросив отвратительный язык.

— Я предупреждала! — Метла обрушилась на язык сбоку. Сей орган несколько раз обвил голову и кончиком шлепнул владельца по правому глазу.

— Оу! Оу-оу-оу! — Тварь отпрыгнула, попыталась распутать взбунтовавшийся язык.

Демон из хлебницы забрался на полку; провизия сыпалась на пол. Воздев метлу над головой, Талея атаковала языкатого прыгуна и вынудила его ретироваться.

— Чума на твою демоническую задницу! Не тронь мои запасы!

Когда Талея добралась до полки, демон уже скрылся из виду, зато откуда ни возьмись на нее с визгом и писком ринулось с полдюжины новых летучих привидений. Они кружили и мельтешили, а Талея отчаянно размахивала метлой, не подпуская их к своей прическе.

— Брысь! Вон! Не лезьте ко мне!

В кухне искрилась целая палитра цветов, экспонировалась обширная коллекция форм. Но все это ничуть не радовало, разве что одно существо, с радужными фасеточными глазами, худосочным телом карликовой макаки и соколиными крыльями, выглядело чуть симпатичнее остальных. Привидения нападали со всех сторон, Талея отступала под их натиском. Метла уже не спасала.

— Убирайтесь! — кричала Талея. — Добром прошу!

Они лезли изо всех щелей. Выскакивали из буфетов, прыгали с полок, вылетали из-за горшков, выползали из мойки, просачивались даже из запертой кладовки. Они лопотали, булькали, рыгали, хохотали и шипели. Они ползли, прыгали и летели. Они отвратительно пахли, в нечленораздельном бормотании угадывались непристойные слова. Они нагло лапали чистейшие тарелки и хватали со стола приготовленную на ужин еду.

Кухня заполнилась десятками тварей, ежеминутно прибывало подкрепление. Одна, с прозрачными крыльями, напоминала бабочку-вампира; ее обличье навевало бы жуть, веди она себя чуть осмысленнее. Она билась в стекло, пытаясь бежать.

Кто-то подергал левую сандалию Талей. Она опустила голову и увидела желтую в розовый горошек змею о семи головах.

— Прошу прощения, — жалобно обратился ползучий септицефал с незнакомым Талее акцентом. — Кажется, я забрел в чужую мифологию. Вы бы не могли…

Талея взвизгнула и отпрянула.

— Вон из моей кухни! Вон из моего дома!

Ударом метлы она оглушила две головы, остальные взволнованно заспорили между собой.

Кто-то опустился ей на правое плечо. Она резко повернула голову и увидела крошечного толстячка с ангельским смирением на лице. Он целиком состоял из слоистого упругого белого вещества, которое угрожало оставить пятно на ее блузке.