Джон Райт - Хроники Эвернесса

— А толку что? — презрительно сказал владыка эльфов. — Великие дела иль может нет его рука поганая свершила, но я клянусь, что никогда не будет, она держать державу королей. В земле людей осталось мало места, где короли увенчаны короной. Ну разве что Арабские владыки, под чьей рукой страдает их народ, или печальной Африки просторы. В других местах все эти короли покорно гнутся пред народа волей.

— И все равно, в мечтах или во сне, когда на ум «Король» приходит слово, то первым делом губы произносят Артур, а не Приам иль Барбаросса. Скажи же сам, из спящих королей, кто на земле всех более известен? Бриан Бороиме, [64] Бриан (Brian) (941–1014), король Ирландии, известный также как Бриан Бороиме или Бриан Бору. Свою молодость Бриан провел, сражаясь с датчанами в родном Манстере; он стал королем в Кашеле, завоевав его в 978. Бриан подчинил себе весь Манстер, вторгался в другие области Ирландии и к 1002 стал верховным королем (ард-риагом) Ирландии. Он одержал решающую победу над датчанами при Клонтарфе близ Дублина 23 апреля 1014, но погиб в битве. сыны Хеймдалля, [65] Хеймдалль (др. — исл. Heimdallr) — в германо-скандинавской мифологии бог из рода асов, сын Одина (возможно приёмный). Сыны Хеймдалля — короли Севера. иль твой забытый миром император, или Властитель с пламенным мечом, который я сама ему вручила на озере-воротах Авалона? И он мое желание исполнил: воздвигнул Крест Христовый на высотах, где раньше жило лишь Фирболгов племя, [66] Следом за фоморами в Ирландию пришли фирболги (Fir Bolg, «люди с мешками») — гиганты, получившие свое название оттого, что часть из них была порабощена греками, которые заставляли этих силачей таскать землю с низин на холмы в огромных кожаных мешках. и выгнал он языческую погань из городов британских и сердец. Ах, как кричали и бежали пикси, когда на церкви колокол звонил!

— А вместе с ними ты. Себя ты ранить не побоялась, лишь бы мне отмстить. О неужели ненависть ко мне так далеко тебе проникла в сердце?

— Мне не нужны хвалы со всей вселенной и не стремлюсь я овладеть землей, которую не освещает свет луны: лишь бы хвалил любимый мой мужчина, он настоящий повелитель сердца и истинный мой лорд.

— Но он не лорд, и не владеть короной наследнице Антона Пендрагона.

Титания засмеялась серебряным смехом.

— Тебе она досталась от меня, а он… ее он презирает. И гордая Америка не терпит тот жезл, к которому всегда стремились Европы спящие сыны: когда они о справедливости мечтали, то снился им бродячий скоттов бард иль Робин Гуд, защитник угнетенных. Ну а в Америке доподлинно известно, что Справедливость улетела в глушь, оставив города, где тирания жестко правит, и теперь живет в сердцах простых людей; ее ты не найдешь в роскошных залах и дворцах богатых.

— Тогда он знает точно свое место, и пусть не тянет грубые ручищи, воняющие запахом болота к прекрасной вечной Королеве Эльфов. Тот день, когда Рог Эвернесса вернется в руки ждущие мои, последним станет днем для Пендрагона. Мой гнев настигнет смертного простого, что сделал шлюхою мою жену.

— Тьфу на тебя, двуустый лицемер, который успевает изменить по меньшей мере дважды своей клятве, пока вздыхает смертный человек! Так призови же Ио [67] Ио — дочь Инаха, возлюбленная Зевса, превращенная им в корову и гонимая ревнивой Герой. Мать Эпафа — царя Египта. и Европу, [68] Европа — возлюбленная Зевса, который похитил ее в образе быка. Лето [69] Лето — в древнегреческой мифологии — «титанида» дочь титана Кея и Фебы, жена Зевса, с которой он расстался ради Геры, или же его возлюбленная вне брака, мать близнецов Аполлона и Артемиды. и Майю, [70] Майя — в греческой мифологии нимфа гор, старшая из семи плеяд — дочерей Атланта и Плейоны. В гроте аркадской горы Киллена Майя сошлась с Зевсом, от которого родила Гермеса. Метис [71] Метис — богиня разума. с Мнемозиной, [72] Мнемосина (Мнемозина) — в греческой мифологии богиня памяти. Вместе с Зевсом породила девять Муз. Каллисто, [73] Каллисто — дочь царя Ликаона (вариант: Никтея или Кефея), нимфа-охотница, спутница Артемиды, родом из Аркадии. Каллисто, обольщенная Зевсом, явившимся к ней в облике Аполлона (или Артемиды), родила Аркаса. Превращенная в медведицу Артемидой (вариант: Зевсом, чтобы спасти ее от мести Геры), Каллисто гибнет от стрелы разгневанной богини охоты, после чего Зевс превращает ее в созвездие Большой Медведицы. Сына же погибшей нимфы Зевс отдает на воспитание нимфе Майе. Эрду [74] Эрда — (судьба по древненорвежски) в северной мифологии одна из Норн. Вместе со Скульд и Вероанди определяет судьбу человека. да и Гуннлед [75] Гуннлёд — в германо-скандинавской мифологии великанша, дочь Суттунга. Охраняла «мёд поэзии», добытый отцом у гномов Фьялара и Галара. Один проник к ней в пещеру и, представившись Бёльверком (т. е. «злодеем»), пробыл у неё три дня. тож, и уж конечно всех молочниц полногрудых, что побывали у тебя в постели, застигнутые ночью посреди зеленого запутанного леса, и поклянись им всем в любви и постоянстве! Как часто приходилось Гименею, который смотрит за обетом брачным, с позором отворачивать глаза! Я бросила тебя, отец бастардов; и мой герой бросает тебе вызов, уверенный, что дочь не подведет. Отхлынул твой прилив и время вышло, и как непостоянная луна скрывает от серебряной ночи свое лицо прекрасное в тумане, вот так и я укроюсь от тебя, и повернусь лицом к тому, кто истинный мой Лорд и повелитель. Прочь, убирайся, слишком много чести, тебе со мною находиться вместе.

Оберон сузил один глаз, в котором загорелся огонь, но потом слегка улыбнулся и сказал свистящим шепотком:

— Да, я лишен законного владенья и заслужил насмешки и презренье, но очень скоро миром завладею, и отомщу коварному злодею. Тогда узнает смертный тот ничтожный, что и во сне души лишиться можно. Пока скитался я без веры и без дела, то сердце королевы охладело; когда же вновь верну державе силу, опять моя ты будешь до могилы.

Услышав эти страшные слова, Титания высоко подняла серебряный луч, служивший ей скипетром, и громко крикнула.

— Лукавый обольститель, как плохо же ты знаешь женский род! Тебе ничто на свете не поможет, то, что в груди моей, завоевать. Владей короной, иль мечом достойным, иль скипетром небесных королей — напрасно все! За мною, эльфы, улетаем прочь, не то браниться будем мы всю ночь.

Ветер легко поднял ее в воздух, она закружилась в танце, как осенний лист, капельки росы взвились вслед за ней в воздух и закружились вокруг, свет луны помчался за ней, вырисовывая широкие безумные круги, и, когда она исчезла, показалась, что какая-то часть очарования ночи исчезла вместе с ней.