Джон Райт - Хроники Эвернесса

Одна лошадь ураганом перегнала их и встала на дыбы прямо перед ними. Всадник приподнялся в седле, блистая вооружением и шлемом с плюмажем, и высоко поднял черный меч.

Козлы затормозили, он улыбнулся и, пробормотав благодарственные слова, ударил. Тангниостр покачнулся, извергая черную кровь.

— Туда! — крикнул Лемюэль, указывая на ряд деревьев, пересекавший юго-западную лужайку.

Питер, взмахнув молотом, перерезал постромки Тангниостра. Чудовищный козел, умирая, повернулся и бросился как метеор на преследователей, разбрасывая кругом кровь и огонь, и ударяя копытами. Два ряда рыцарей смешались и загорелись, прежде чем волна накрыла падающего Тангниостра, грива которого упала, а плоть побледнела, покрылась язвами и фурункулами.

Коляска проскочила между деревьями, рыцари-кэлпи скакали сзади. Но когда кони уткнулись в линию деревьев, то как будто наткнулись на невидимую стену; некоторые попадали на землю, остальные отлетели назад.

В следующее мгновение деревья высохли и упали, и кавалерия прорвалась через невидимый барьер. Но за этот момент коляска успела подлететь к передним воротам. Однако за воротами их поджидал еще больший кавалерийский отряд, в котором были даже боевые повозки с неприлично толстыми слепыми людьми, в которые тоже были запряжены ужасные жеребцы-кэлпи.

Они опять повернули, преследуемые с обеих сторон.

— Хижина! — крикнул Лемюэль, указывая вперед. Они перелетели кусты, которые скрывали небольшой современный дом. Открывать ворота не было времени. Питер разнес их, бросив молот.

Тангриснир закачался, и его плоть покрылась болячками и язвами, шерсть клочьями полезла с него. Огромный козел завалился на бок, инерция подхватила Питера и Лемюэля и забросила коляску в дверь. Они упали и заскользили по ковру, слетев с коляски, постромки которой обвились вокруг шеи умирающего Тангриснира. Огромный козел скорчился снаружи, за дверью, слишком маленькой для него; его туша загородила проход.

Рыцари-кэлпи натянули поводья коней, мгновенно остановившись после бешеной скачки. Жеребцы-кэлпи били копытами и грызли поводья.

Один из рыцарей наклонился из седла, учтиво сняв свой шлем и вежливо спросил:

— Могу ли войти?

Питер, помогая себе руками, сел на опрокинутые полки с аудио и видеокассетами, которые собирал его сын.

— Пап! Что теперь?

Лемюэль с трудом встал на ноги, с ужасом глядя на крошечный порез на задней стороне ладони. Это была самая маленькая из всех маленьких ран, но запястье уже раздулось и воспалилось, волдыри увеличивались на глазах и ползли к предплечью.

В это мгновение послышался шум и гам к востоку от маленькой хижины. Две гигантских руки, покрытые льдом, схватили восточную стену домика и оторвали ее от основания, открыв эту сторону небу.

Великан Бергельмир, лицо которого скрывала ледяная маска, поднял стену высоко в воздух. Но он собирался напасть не на тех, кто был в домике, нет, он смотрел в сторону южного леса.

Через внезапно начавшийся дождь, который, почему-то, шел только по ту сторону хижины, Питер увидел горящий лес, через который шел огненный великан Суртвитнир, выдыхая языки пламени.

По краю леса спокойно шел Ворон, сын Ворона, совершенно сухой. Ветер и дождь огибали его стороной. Взвод кэлпи попытался сомкнуться вокруг него и еще какого-то вооруженного человека, но страшный порыв ветра расплющил рыцарей и их коней об деревья. Только два великана сумели остаться на ногах.

Бергельмир бросил стену в Ворона. Молнии ударили в великана и соскользнули, не причинив ему никакого вреда. Тонны бетона и кирпичей упали, никого не задев: ветер отнес Ворона в сторону. Тем временем Суртвитнир, чье огненное тело тоже не брала никакая молния, вышел из лесного пожара и тяжело пошел к Ворону, поднимая на ходу горящую дубинку.

Питер громко крикнул, молот пролетел через голову Бергельмира, расколол голову Суртвитнира и вернулся обратно в руку, по дороге назад пройдя через тела обоих падающих гигантов. Один превратился в пепел, который унес ветер; второй снежной грудой упал на землю.

Ворон кивнул головой и ураган прекратился. Питер подождал, пока Ворон подошел достаточно близко и сказал:

— Ты убил моего сына! Время возвращать долги! — и поднял молот.

— …Берегись… — пробормотал Лемюэль. — Стена прорвана… заклинание прорвано…

Рыцари-кэлпи спустились на землю и вошли в дверь, переступая через упавшего козла.

— Придет время, и вы поблагодарите нас за это, — сказал один, поднимая свой меч и подходя к Питеру. Второй остановился перед Лемюэлем, уже потерявшим сознание.

— Подожди, Питер, — громко сказал Ворон.

Питер взглянул на приближающегося рыцаря. У него осталось последнее мгновение, чтобы отомстить за сына. Он бросил молот.

Из-за деревьев за спиной Ворона вышел Гален, поднял сверкающий лук и выстрелил.

В тот же момент оцепенение Лемюэлю прошло. Он почувствовал укол, и по телу разлилось живительное тепло. Открыв глаза, он с изумлением и почтением смотрел, как стрела, торчавшая из его только что вылечившейся руки, превращается в луч солнечного света. Рыцарь-кэлпи, наклонившийся над Лемюэлем, тоже с изумлением глядел на стрелу, его сухопарое лицо перекосил страх. В свете, льющимся из древка стрелы, рыцарь выглядел бледным и болезненным.

Остальные рыцари-кэлпи застыли на месте, охваченные удивлением и стыдом. Один из них посмотрел на Галена и крикнул изо всех сил:

— Я не виноват!

Следующая стрела вонзилась ему в грудь, он согнулся напополам и превратился в охваченную болезнью развалину. И еще двое упали, от удара сияющих стрел их прекрасные лица исчезли. Один из них простонал:

— Мы, мы виноваты! Не они! Мы, всегда мы!

Лемюэль встал, его сердце забилось от гордости и счастья, когда он увидел своего героя-внука с огромным луком в руках.

— Отлично, Гален! — крикнул он.

Гален, счастливо улыбаясь, шел вперед. Выстрел, шаг, новый выстрел, новый шаг. Некоторые кэлпи бросились бежать от Галена, а один, размахивая оружием, к Галену. Гален достал стрелу из колчана и быстро выстрелил в сердце рыцаря. Стрела превратилась в луч света, и оружие кэлпи упало на землю, безвредное.

Потом Гален перенес огонь на лошадей, которые становились прекрасными, целыми и сильными, и, больше не в состоянии выносить зловоние своих всадников, брыкались, сбрасывали их на землю и топтали их копытами.

Стояли рыцари или бежали, ничего не изменялось. Через несколько мгновений не меньше двадцати рыцарей лежали на земле — охваченные болезнью развалины, неспособные двигаться.

Гален громко заговорил:

— Те, кто хочет встать, вставайте! Вы вылечены. Те, кто не хочет вылечиться, убирайтесь прочь, в тени, из которых вы появились.