Стивен Браст - Приключения Виконта Адриланки

— Да, это действительно большое несчастье, Ваше Величество.

— Я совершенно согласна с вами, Герцог.

— Тогда я беру на себя смелость сказать моей Императрице, со всей искренностью, что не могу представить себе каким образом я связан с этим несчастьем.

— Вы лжете, Герцог.

В глазах Пэла сверкнул огонь, ничуть не меньший, чем в глазах Ее Величества, и он сказал, — Ваше Величество легко может обвинить меня во лжи, зная, что я не могу потребовать удовлетворения от своего суверена.

— Избавьте меня от вашей казуистики, Герцог.

Пэл продолжал смотреть на нее, ничего не говоря. Наконец Зарика что-то проборматала про себя и сказала, — Хорошо, я принимаю вашу точку зрения. Я не должна… говорить вам правду в лицо, если вы не можете мне ответить. Поэтому я отказываюсь от своих слов.

Пэл скованно поклонился, а Зарика продолжала, на этот раз сдерживая себя, — Дом Лиорна упрекнул меня в том, что Принц Ритзак назвал «неподобающими связями».

Пэл нахмурился. — Неподобающие связи, Ваше Величество? Я не могу себе представить, что это должно означать.

— Это означает, Герцог, что Дом Лиорна упрекнул меня за моего любовника.

Пэл почувствовал, как его глаза расширились, когда он понял, что это означает. Подумав мгновение, он сказал, — Я считаю это дерзостью, Ваше Величество.

— Как и я, и прямо сказала ему об этом.

— И могу ли я сделать себе честь и спросить, что ответил Его Светлость Вашему Величеству?

— Он ответил, что это было бы дерзостью, если бы я была Императрицей.

Несмотря на всю серьезность положения, Пэл не смог помешать тени улыбки появиться на его губах, когда он сказал, — Вот это действительно казуистика, Ваше Величество.

— Возможно, — сказала Зарика. — Но, Герцог, остался факт, что никто не знает об этом деле, кроме вас, меня, и моего любовника. И, даю вам слово, никто из нас не говорил об этом никому.

— И я, со своей стороны, клянусь своей честью, что ни словом и ни действием не нарушил ни в малейшем степени как Клятву Доверительности, так и доверие Вашего Величества. Или, говоря попросту, Ваше Величество, я не только не говорил никому ни единого слова, но и не намекал, не писал и не сделал ничего, что могло бы дать кому-нибудь ключ к вашим поступкам.

— То есть, Герцог, вы полностью отрицаете вашу вину.

Пэл поклонился.

— Тем не менее, я не верю вам.

Пэл опять поклонился, сказать ему было нечего.

— К сожалению, — продолжала разгневанная Зарика, — у меня нет никаких доказательств.

Пэл молча ждал, без трепета глядя в глаза Ее Величества.

Через мгновение она сказала, — Вы уволены со всех ваших постов, и вам запрещено появляться там, где нахожусь я. Вы должны немедлено покинуть этот дом. Я не желаю видеть вас снова, никогда. Идите.

Пэл поклонился, и, не говоря ни слова, отступил на три шага, по военному четко повернулся и вышел, оставив Ее Величество одну. Еще два шага привели его к главным дверям Особняка, где, случайно, он наткнулся на Кааврена, который как раз в этот момент проверял пост охраны, расположенный около дверей. Мы должны заметить, что, на самом деле, эта встреча явилась очередным звеном в длинной цепи событий: если бы год назад Ее Величество не бросила ручку в стену, тогда Кааврен не занял бы свою старую должность, и, следовательно, не проверял бы посты охраны, и, в заключение, не смог бы повстречаться с Пэлом, когда тот выходил из Замка.

Однако Ее Величество действительно бросила ручку, так что Кааврен увидел Пэла, когда тот спускался с широкого, но невысого крыльца главного входа в Особняк Уайткрест.

— А, мой дорогой Пэл, — сказал Кааврен.

— Кааврен! Как, вы носите плащ?

— Да, — сказал Кааврен, пожав плечами.

— То есть вы вернулись?

— Как видите.

— Как смешно, — пробормотал Пэл.

— Смешно?

— То, что вы вернулись на Императорскую службу в тот самый день, когда меня — впрочем, это не имеет значения, мой дорогой друг.

Кааврен, который знал, что нет худшего способа узнать что-то от Йенди, чем прямо спросить его, изменил тему (во всяком случае он так думал), сказав, — Насколько я понимаю, вы куда-то едете.

— О, что касается этого, да, я куда-то еду.

— Ее Величество сделала вам честь, дав поручение?

— В некотором роде, мой дорогой Кааврен.

— Тогда я немного пройдусь с вами. В каком именно роде? Или это, возможно, что-то такое, что запрешено обсуждать?

— Напротив, я не получал приказа не обсуждать это; но, на самом деле, мне почти нечего сказать.

— Тем лучше; вам не потребуется много времени, чтобы рассказать мне о вашем поручении.

— Вы хотите услышать о нем?

— Если у вас нет причины скрывать его от меня, я с радостью выслушаю вас.

— Тогда я немедленно расскажу вам о нем.

— Я весь внимание.

— Вот: я уезжаю.

— Но, как вы понимаете, я вижу это собственными глазами. И куда вы направляетесь?

— О, что до этого, я не знаю.

— Вы не знаете?

— Нет, но что-нибудь, без сомнения, попадется.

— Хорошо, но когда вы вернетесь?

— Увы, я не вернусь.

— Пэл!

— Да?

— Что это значит?

— Ах, давайте не будем говорить об этом.

— Наоборот, давайте поговорим именно об этом! Что случилось?

Пэл пожал плечами. — Если вы настаивате…

— Даю слово, я так и делаю.

— Ну, Ее Величество сделала мне честь, потребовав, чтобы я немедленно уехал.

— То есть вас выслали? — воскликнул Кааврен.

— О, ни в малейшей степени. Просто потребовали, чтобы я покинул Особняк Уайткрест.

— Клянусь Тремя! Пэл, что вы наделали?

— Даю вам слово, Кааврен: в этом мире я не сделал ничего.

— Как, вас выгнали со службы Ее Величества и потребовали немедленно уехать, не за что, просто так?

— На самом деле Ее Величество считает, что я действительно кое-что сделал.

— И что именно вы сделали, по мнению Ее Величества?

— Был нескромен.

— Вы? Невозможно!

Пэл улыбнулся. — Я очень рад, что вы говорите так, мой дорогой друг; как хорошо знать, что друзья тебе верят.

— Ча! Если кто-нибудь скажет, что видел летящего виннисауруса, то для того, чтобы понять, что этот человек лжет, не требуется никакой веры.

— Вы так добры, что настаиваете на этом. Но теперь…

— Да, теперь?

— Могу ли я предположить, что ваша карьера может прерваться, если вас увидят вместе со мной.

— Увидят с вами? Я больше чем хочу, чтобы меня увидели с вами, мой дорогой друг. Пойдемтете со мной, немедленно. Я настаиваю на этом.

— Пойти с вами? Куда?

— Обратно в Особняк.

— И, тем не менее, мне приказали уйти из Особняка.

— Ну что ж, а теперь вам приказывают вернуться в Особняк — или, если не приказывают, по меньшей мере сильно просят.

— Увы, приказ мне отдала сама Императрица.

— Да, но я прошу вас.

— Но, как вы понимаете, приказ Императрицы сильнее, чем просьба друга.