Владимир Мясоедов - Худой мир

-Нам алхимреактор пробило! – Донесся спустя пару секунд откуда-то из трюма вопль Густава, уже давно опустошившего основной и запасной колчан, а после этого убежавшего к пушкам. – Топором!

-Святослав, правь вон туда, где крейсеры над какой-то статуей в кружок выстроились! – Скомандовал Олег вставшему за штурвал магу-погоднику, после того как покрутил головой по сторонам. Броситься чинить сердце летучего корабля он, конечно, мог…Но вряд ли бы успел справиться с этим раньше, чем «Котенок» полностью потеряет высоту. – Как можно ближе к ним дотяни, чтобы уроды рогатые под их орудия сунуться боялись!

-Дык, попробую! – Последовал неуверенный ответ бывшего крестьянина.

Самодельный летательный аппарат до памятника, посвященному какому-то лысому культуристу в золотого цвета плаще, все же не дотянул. Брюхо то ли совершающего экстренную посадку, то ли все-таки падающего «Котенка» зацепило крышу дома, стоящего метрах в пятидесяти от здоровенной площади, в центре которой и возвели статую. От удара и без того не слишком-то устойчиво держащееся в воздухе судно развернуло на бок и оно рухнуло на следующее ‍с​троени​е, которы​​м оказался солидный четырехэтажный особняк. Кораб‍ль частично снес его, частично засыпал своими обломками, ибо собранный непрофессионалами корпус, которому и без того немало в последнее время досталось, такого надругательства над собой уже не выдержал.

-Откуда вода-то?! – Поразился захлебывающийся Олег, совершивший крайне жесткую и вместе с тем мокрую посадку непонятно куда. Вес то он свой при помощи телекинеза почти полностью компенсировал, чтобы не расшибиться вдребезги, однако силам притяжения все же поддался и рухнул вниз. Движениям чародея мешали какие-то твердые поверхности, а перед глазами, несмотря на чары ночного зрения, стояла лишь колыхающаяся серая муть. Впрочем, стоило запаниковавшему волшебнику поднапрячься, как мешающая пошевелиться преграда поддалась его усилиям и развалилась на отдельные составляющие, выпустив из образовавшейся между стыком разъехавшихся в стороны бортиков щели всю жидкость. – Тьфу ты, черт! Похоже, прямиком в поилку для лошадей вниз головой ухнул. И сломал её…

- Ну, как прошел визит в штаб? – Поприветствовала Доброслава вопросом едва-едва переставляющего ноги Олега, с трудом и громким скрежетом открывшего входную дверь. Столкновение с домом, окончившееся для «Котенка» весьма плачевно, зданию тоже на пользу не пошло. Помимо обильных разрушений на третьем и четвертом этаже, умудрились покоситься стены, что было особенно заметно из-за деформировавшегося косяка. Строители хоть и возвели данный особняк из камня, но они явно не рассчитывали на то, чтобы сделанную их ‍р​уками ​постройку​​ летательные аппараты таранили.

-Бард‍ак у них почище нашего. Архимагистр и его ученики вместе с кадровыми военными ушли отступающих они преследовать. А замещающие их молодые бояре, приехавшие прямиком из Москвы, чтобы военного опыта поднабраться и этим потом на балах хвалиться, свой зад с картой и компасом не найдут. Где уж им справиться с собственными войсками и оккупированным городом. – Пожаловался Олег своей любовнице, предварительно убедившись, что рядом больше никого нет. Его мнение о вышестоящем начальстве, дойди оно до этого самого начальства, могло бы обеспечить боевому магу кучу проблем. Возможно, летальных. Но сдержать себя сейчас чародей просто не мог. – Выслушал там какой-то пень стоеросовый в бобровой шапке мой доклад о том, что в результате боестолкновения с противником отряд временно вышел из строя, поскольку транспорт требует капитального ремонта, а люди длительного лечения…Покивал солидно и понимающе…А после посоветовал не возиться с наиболее поломанными солдатами, а просто человек тридцать самых пострадавших списать, наняв бойцов из другой группы наемников, у которых как раз командира убило и корабль до тла сгорел.

-Эм…Но нас же всего пара дюжин! – Удивилась Доброслава такому полету начальственной мысли.

-Ну, наймем еще человек пять-шесть и всех уволим с собою вместе, какие проблемы?! – Ядовито усмехнулся Олег, очень надеявшийся на то, что архимагистр вскоре вернется в Нанкин. Иначе на судьбе русского экспедиционного корпуса можно будет поставить крест, причем враги для э‍т​ого мо​гут и не ​​понадобиться. - Ну а тут у вас как дела? Ты разоб‍ралась с тем монстром, из-за которого у нас оставшаяся после крушения в более-менее дееспособном состоянии половина команды, включая Стефана, в койку минимум на полторы недели слегла?

-Нет, хозяйская дочка еще жива. – Показательно печально вздохнула Доброслава. – Но я заперла её за прочной дверью на три замка, предварительно проверив стены на предмет потайных ходов. Будем надеяться, оттуда она не выберется. Ну, по крайней мере, не раньше, чем выздоровеет.

Здание, которое внезапно для себя оккупировал экипаж «Котенка», принадлежало вышедшему в отставку пожилому чиновнику, бывшему до смерти императора отнюдь не самым бедным человеком Нанкина. Но и не самым богатым тоже. К русским солдатам, появившимся у него дома и этот самый дом чуть развалившим, он отнесся с некоторой долей философского спокойствия, ибо все накопленное за годы службы состояние, четырех сыновей и зятя потерял еще в самом начале гражданской войны. Тогда же из особняка испарились все слуги и ценные вещи. Единственное, что осталось у доживающего свой век человека, это его овдовевшая дочь…За судьбу которой в оккупированном городе сильно тревожиться не стоило. Тридцатидвухлетняя молодка, скромненько тупящая глаза в пол, так сильно тосковала по сильному плечу, что меньше чем за трое суток успела найти утешение почти у всех членов команды, кто при падении корабля расшибся не слишком сильно. Одинокая свободная женщина не обошла своим вниманием даже тех, кто сломал руки. Или ноги. Она знала, как сделать так, чтобы гипс не мешал процессу, а мужчины если и испытывали от резких движений некоторый дискомфорт, то сцепив зубы, преодолевали возникшие перед ними трудности. И все бы ничего, но где-то за недельку до появления краснокожих гигантов город штурмовала совсем другая армия. И от неё дочери хозяина дома остались на память серебряные заколки для волос, синяк под глазом и какой-то мутировавший штамм сифилиса, устойчивый к магии и лекарственным препаратам. Последний у мужчин проявлял себя в течении семидесяти двух часов после заражения, и когда он разворачивался на полную, то его жертвам оставалось только посочувствовать. Болезнь вызывала одновременно жуткие рези и недержание, заставляющее испытывать самую настоящую агонию не реже чем раз в два часа. Из спешно поставленных на всех пострадавших будок уличных туалетов неслись такие стоны, полные боли и страданий, что в дом уже дважды заворачивал военный патруль – проверить, кого тут пытают.