Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

— Я приветствую почтенного Рогволда, — продолжал капитан. — Вы уже давно не заходили в Пригорье, уважаемый… Итак, я слушаю вас, и пусть ваши спутники назовут себя, если пожелают! — Он откинулся на спинку кресла.

— Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор.

— Фолко, сын Хэмфаста, Брендибэк, из Хоббитании.

Капитан, учтиво наклонил голову.

— Мое имя Эрстер, сын Корста. Я слушаю вас!

Трое пришедших переглянулись. Рогволд кашлянул и заговорил. И пока он рассказывал о происшедших событиях, Фолко с удивлением и разочарованием следил, как менялось выражение на лице капитана Эрстера. Оно стало вдруг мрачным, подавленным, точно ему сообщили о смерти близкого друга или родственника. Под конец капитан не сдержал досадливого восклицания.

— Это важно, очень важно всё то, что вы сказали, — медленно произнёс он. — Но я не могу бросить свою дружину в неизвестность, просто так, не имея на то прямого приказа! Нарин! Что ты об этом думаешь?

Старый воин смущенно кашлянул.

— Надо выступать, капитан. В Могильниках что-то светилось прошлой ночью — это точно. Надо, всенепременно надо проверить!

Он даже подался вперёд. Лица стоявших рядом с ним молодых воинов выражали полное одобрение. Однако капитан только поморщился.

— Это я и сам знаю, — не очень вежливо ответил он и принялся расспрашивать хоббита и гнома обо всех подробностях их встречи с загадочным отрядом.

От волнения хоббит отвечал, едва ворочая языком, и думал только о том, чтобы с перепугу чего-нибудь не перепутать. Выслушав их, капитан несколько мгновений сидел в глубоком раздумье, потом поднял голову и в упор взглянул сперва на гнома, потом на хоббита.

— Это всё, что вы хотели мне рассказать? Торопитесь, нам надо действовать быстро.

Гном толкнул Фолко локтём, хоббит вопросительно взглянул на него.

— Расскажи про покойника! — шепнул другу Торин.

Фолко, запинаясь, кое-как выложил историю с найденным у дороги убитым хоббитом. Капитан помрачнел, вздохнул, а потом приказал Нарину, чтобы тот записал это в донесение.

— Всё это листья одного дерева, как сказали бы эльфы, — проронил он, вновь склоняясь над картой. — Одно к одному… Так. Что-нибудь ещё?

Несколько растерянный столь явным равнодушием к своему рассказу, Фолко потупился. Тогда заговорил Торин и от начала до конца рассказал капитану всю историю с дракой в трактире, упирая главным образом на горбуна Санделло и странно одетых людей в зелёном. Капитан встрепенулся.

— Это уже лучше! Ясно как день, что они из одной компании! Ну что ж, значит, они не успели уйти далеко, раз вы не заметили запасных коней в ушедшем в Могильники отряде. Ну, Нарин, похоже, нам и впрямь пора действовать! Объявляй тревогу, а я отправлю сигнал по голубиной почте!

Нарин довольно усмехнулся и, выглянув в коридор, крикнул часовому:

— Бей тревогу! Общий сбор! Седлай коней!

В коридоре раздались топот, громкие голоса, а потом, оглашая окрестности и эхом отзываясь в далёких лесах, прозвучал чистый высокий голос большого рога.

— Ну что ж, мы встретились, и нам уже пора прощаться, — сказал капитан. — Мы благодарим вас за ценные сведения. Вы честно выполнили свой долг, теперь наша очередь. Пусть будет лёгкой ваша дорога, куда бы она ни лежала! А теперь прощайте.

Он повернулся, но Торин остановил его.

— А как же мы?! — воскликнул гном. — Мы тоже хотим сражаться! Я не привык прятаться за чужими спинами.

Глаза гнома пылали, он был вне себя от гнева. Капитан спокойно повернулся к нему.

— Это не ваше дело, — невозмутимо возразил он. — Мы, арнорская дружина, для того и существуем, чтобы все — и люди, и гномы, и хоббиты — могли жить спокойно. Это наш долг, а не твой, почтенный Торин. У меня нет времени на споры с тобой, поэтому скажу только, что нам предстоит долгий переход, а разве гномы хорошие всадники? Может, ты умеешь сражаться верхом? Так что оставь наше дело нам. Прощай!

Капитан исчез за дверью. С Рогволдом, Торином и Фолко остался лишь один совсем молодой воин — юноша, почти мальчик.

— Прошу вас, почтенные. — Его голос то чуть ли не срывался на бас, то высоко звенел. — Я провожу вас.

Они молча вышли во двор. Уже успевший вооружиться, капитан сидел в седле на рослом рыжем жеребце. Десятники отдавали последние распоряжения; каждый воин шел одвуконь.

Капитан, поднял руку. Копыта ударили в пыль, строй моментально развернулся и по Главной Улице устремился к Южным Воротам. Сияла броня, вились флажки, по-прежнему пели звучные боевые рога. Лица воинов горели тёмным боевым огнем.

Отряд скрылся. Торин мрачно сплюнул, заткнул за пояс ненужный боевой топор и витиевато выругался.

— Что же будем делать дальше, почтенный Рогволд?

Старый ловчий, почти не принимавший участия в беседе с капитаном, только развёл руками:

— Подумаем, поразмыслим на досуге! Эрстер повёл своих на юго-восток, не в Могильники… Ладно. Я предлагаю вернуться сейчас в трактир, отдохнуть сегодня, выспаться, привести в порядок все ссадины и ушибы нашего хоббита. А после все вместе пойдем в Аннуминас! Ведь то, что вы хотели сообщить Наместнику, надеюсь, не исчерпывается рассказанным капитану Эрстеру?!

— Естественно, — буркнул гном. Он был зол и неразговорчив. Они повернулись и медленно зашагали обратно, к старому трактиру. У гнома, судя по его виду, на душе скребли кошки, Фолко же, наоборот, прилагал героические усилия, чтобы не запрыгать от радости. Опасность миновала на время, за дело по-настоящему взялись другие, специально для этого и предназначенные, — в чём же они могут упрекнуть себя? Не всем же быть воинами.

Они расстались с Рогволдом на пороге трактира. Ловчий собирался зайти в гости к своим многочисленным пригорянским друзьям. Гном же и хоббит, не долго думая, плотно закусили в своей комнате, посидели ещё и улеглись спать — завтра нужно было рано вставать.

Утром следующего дня их разбудил осторожно постучавшийся Ноб. На подносе у него теснились разнообразные горшочки и плошки, над ними курился ароматный дымок. Умываясь в углу комнаты, Фолко слушал беседу Торина и Ноба. Тот рассказывал гному, как они хоронили убитого на Западном Тракте хоббита.

— …И зарыли мы его на бугорке, знаете, недалеко от развилки на Белые Холмы, — неторопливо журчал Ноб, радовавшийся возможности поговорить. — Яму, сударь, — не поверите, — всем миром копали, все руки стёрли, такая земля жёсткая, и, куда ни сунься, всюду такая…

Торин что-то неразборчиво крякал.

«Хорошо-то как, — невольно подумалось хоббиту. — Вот я в дороге, всего уже вдоволь, но главное — и еда хороша, и постель мягка, и приключения какие-никакие, а есть. Нет, так путешествовать можно…»