Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

И тогда вперед бросился Фолко. Маэлнор указал способ — терять уже нечего, будь что будет, вперед! Мозг работал лихорадочно, но четко. Нечего лезть спереди — отыщешь лишь быструю смерть. Подобраться к нему сзади...

Похоже было, что примерно так же думали и Беарнас с Амродом. Двое эльфов и хоббит бегом бросились к Вождю, на ходу выпуская стрелы. Те пока еще отлетали от панцирных чешуек, но Маэлнор показал, что и этот доспех можно пробить.

Олмер вновь рассмеялся. На ходу вбрасывая меч в ножны, он легко, словно и не было раны в груди, побежал вверх по склону, к развалинам. Фолко и Амрод устремились за ним, Беарнас задержался, он не мог не наклониться над распростертым Маэлнором. Неподалеку от поверженного эльфа заворочался, застонал и начал подниматься на ноги Торин; неимоверным усилием оторвал от земли залитую кровью голову Атлис...

Вождь не задержался на вершине. Попетляв по руинам, он стал быстро спускаться вниз, к болотам, подругой стороне холма. Там,

в волнах тумана, бродил какой-то конь — верно, одного из погибших воинов Олмера. Король-без-Королевства схватил его за повод, вскарабкался в седло — и туман быстро поглотил его.

Амрод в бессильной ярости швырнул свой лук под ноги. Вождь скрылся! Преследовать Олмера было бессмысленно: тому годилось любое направление, а поди отыщи его следы в тумане да еще в темноте подступающей ночи! И Фолко с Амродом вернулись.

Итоги были неутешительны. Тридцать пять дружинников полегло, остальные были тяжело ранены, семеро умирали. Торин, правда, вышел из боя без единой царапины, лишь сильно оглушенным, а вот Малыша, похоже, шарахнуло покрепче. Мифрильный шлем спас его, но глубокая вмятина говорила об ударе нечеловеческой силы. У Атлиса был глубоко рассечен лоб, поранена рука, задет бок, однако он мог держаться на ногах и тут же принялся помогать эльфам обихаживать раненых. Нечего было и думать уйти отсюда до рассвета.

Ко всеобщей радости и удивлению, жив был и Маэлнор. Его рана, страшная и глубокая, смертельная для любого человека и чрезвычайно опасная для Перворожденного, все же могла быть исцелена.

— Как же он сумел так разрубить этот панцирь... — бормотал Амрод, склонившись над другом, пока Беарнас осторожно перевязывал Маэлнора.

— Сам удивляюсь, — хрипло, с трудом выговорил Торин, в свою очередь, бинтуя одного из дружинников. — У меня он оставил такие отметины... Сдается мне, он рубит мифрил!

— Быть того не может! — У Фолко глаза полезли на лоб.

— Не может, не может... а вот есть.

Уже не таясь, они развели костры. Конечно, Олмер мог вернуться в любую минуту, но раненые могли погибнуть все до единого, а для их спасения огонь был необходим — хотя бы для того, чтобы прокипятить болотную воду. Жестоко страдая от ран, Атлис тем не менее отправился в дозор. Амрод с Беарнасом старались больше всех. И хотя у гномов тоже нашлось немало целебных трав и кореньев, диковинные порошки с Вод Пробуждения действовали лучше, и хоббит стал надеяться, что хотя бы этих пятнадцать гондорцев они спасут.

Наступила ночь. Малыш по-прежнему лежал в полубессознательном состоянии; Атлис, еле державшийся на ногах, после возвращения из дозора был вынужден вновь отправиться на перевязку, а Торин, Фолко, Амрод и Беарнас продолжали, не смыкая глаз, бродить взад и вперед по развалинам замка. Кто-нибудь из них с луком и стрелами Маэлнора охранял раненых, остальные же, поделив участки наблюдения, всматривались и вслушивались. Все понимали, что уснуть им сегодня если и суждено, то лишь вечным сном, и поэтому они не смыкали глаз. Фолко чувствовал, он не мог ошибиться — Олмер бродит где-то поблизости, лишь несколько отойдя от холма в глубь болот. Он не мог уйти, и его появления нужно было ждать каждое мгновение. Каким бы ни был его рубящий мифрил меч, от этой схватки зависело все — и жизнь самого отряда, и судьба всего Средиземья.

Медленно тянулись часы. Осенняя ночь была длинна и промозгла, звезды неспешно поворачивались вокруг Полярной, где-то среди мявшихся обрывков облаков затаился ущербный лунный диск. Заставляя себя забыть о страданиях товарищей, хоббит крался по склону, держа наготове стрелу. Олмера можно убить!

Это он помнил твердо.

Внезапно заорали и загомонили на противоположном склоне. Слышалась неистовая брань Торина — точно хищный зверь рычал в зарослях... Будь хоббит молодым, неоперившимся, только-только взявшим в руки меч, он бы, без сомнения, ринулся туда, на шум и крики. Однако он уже давно вышел из этого возраста и знал, что, пока не загремело железо, кидаться очертя голову нечего — Олмер вполне мог пойти на какую-нибудь хитрость. Кто знает, сколько времени ему нужно, чтобы должным образом надеть Кольцо? Секунда? Минута? Час?

Похоже было, что хоббит не ошибся. Шум утих, и Фолко продолжал бесшумно скользить вдоль кромки болота, старательно хоронясь в тени. Однако он не переставал напряженно размышлять. Ну хорошо. Вождь улизнул, но зачем ему, спрашивается, лезть на рожон вторично, прекрасно зная, что его враги никуда не делись с холма? Стрела Маэлнора уже нашла дорожку; другие могут оказаться еще более удачливыми — и что тогда? Почему бы Вождю спокойно не выждать, пока его противники сами подобру-поздорову не уберутся из этого проклятого места — хотя бы для того, чтобы не обречь на верную, медленную и мучительную смерть своих раненых? Да он же и сам ранен... Но кто знает, какими силами он теперь владеет? Может, стиснув зубы, до утра выдержит, а может — и до вечера... Припасы у него наверняка в седельной сумке найдутся, рана небось не тяжелая, раз бегал так резво... А вот им теперь что делать? Уйти, пытаясь довезти своих хотя бы до Рохана, и бросить все на произвол судьбы, отказавшись от последней возможности выполнить свой долг и предотвратить уже вот-вот готовую разразиться бурю истребительной войны? Разумнее всего, конечно, как можно скорее отослать всех раненых на юг — или хотя бы на запад, до ближайших поселений Беорнингов, а самим остаться здесь. Но кто пойдет с этим жутким обозом? Атлис? Он едва держится на ногах, однако силы еще есть, может, и дотащится, но один он в дороге ничего не сделает. Кто еще? Малыш неизвестно еще, встанет ли... Кого послать из четверых оставшихся невредимыми после боя? Каждый на счету...

Не чувствуя усталости и холода, хоббит до рези в глазах вглядывался в сумрак. Угроза не отодвигалась; Олмер терпеливо ждал, там, за непроницаемыми завесами мрака. Он неглуп, этот Король-без-Королевства: он понимает, что десятки тысяч погибших в еще не происшедших сражениях — дело будущего, а вот эти пятнадцать стонущих, просящих пить людей — есть уже сейчас, и, как всегда, необходимость помочь реально существующим как-то отодвигает на второй план ту мысль, что уйди они отсюда — и прольются такие реки человеческой, гномьей, орочьей, эльфийской и одному Илуватару ведомо, какой еще крови, что побледнеют все войны прошедших эпох...