Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

Они миновали деревню и стали мало-помалу приближаться ко второй гряде. Фолко уже начал клевать носом, гном вслух предвкушал сытный ужин и доброе пиво, когда позади них из тумана донёсся перестук копыт. Всадник мчался галопом, и вскоре они увидели вынырнувшую из мглы фигуру. Рогволд посторонился, давая дорогу.

Всадник стремительно нагонял их. Он шёл с запасным конём в поводу, за плечами вился знакомый бело-голубой плащ, — это был дружинник.

— А вдруг из Пригорья? — вслух подумал ловчий. — Гонец, это точно. Но как гонит, как летит! Не иначе, что-то спешное.

Конник поравнялся с ними, и Рогволд крикнул ему:

— Откуда, друг?

Наездник сперва не ответил, но, взглянув в лицо Рогволду, резко осадил коня.

— Рогволд, старина! Откуда ты здесь? — Он направил горячившегося жеребца к остановившимся друзьям.

Воин был немолод, его длинное, скуластое лицо было изуродовано несколькими белыми шрамами.

— Привет, Франмар! Давненько не виделись! С чем летишь в Город?

— Дурные вести, старина. Это ведь вы принесли сведения об вышедшем из Могильников отряде?

— Мы, — кивнул Рогволд.

Фолко похолодел, чуя недоброе.

— Мы настигли их на следующий день, в сорока милях за Пущей. — Франмар говорил тихо и быстро, глотая окончания слов. — Капитан Эрстер рассчитал всё правильно, но в Пуще они соединились ещё с одним отрядом, и их оказалось почти пять сотен против наших двух. Наш клин пробил было их строй, но они тут же рассыпались. Среди них было очень много арбалетчиков. Они отступали и не жалели стрел. Мы отвечали как могли, но дело могло бы кончиться худо, не атакуй этих бродяг с тыла обошедшие их четыре десятка Нарина. Они смешались на короткое время, нам вновь удалось рассечь их, но они снова вывернулись. Их гнали ещё долго, но навязать им правильный бой нам так и не удалось. Во время преследования несколько молодых и горячих вырвались вперёд, и их похватали арканами. — Франмар перевёл дух и обтёр ладонью потное лицо. — Среди них был младший брат капитана, Хальфдан. Мы нашли их через несколько часов. Они приняли мученическую смерть, и у каждого была вырезана нижняя челюсть!

Все трое слушателей невольно вздрогнули.

— Я везу сообщение об этом в Город, — продолжал Франмар. — Мы потеряли двадцать семь человек, а они — сорок три. Кого там только не было! И люди — из Ангмара, судя по подковам и сбруе, орки — похоже, северные, и какие-то мне незнакомые — маленький, низкорослый народец вот вроде гномов, но другие. Руки у них что твоя лодыжка! Так что они ушли. Рассеялись и ушли. Ищи теперь ветра в поле! — Он горько усмехнулся. — Ну, прощайте. Прощай, старина, будешь в Городе — заходи, мой дом ты знаешь. Скоро нас сменят, так что буду дома.

— Непременно, старина Франмар, — заверил гонца Рогволд. — Лёгкой тебе дороги!

— А-а! — неопределённо махнул рукой тот и дал шпоры коню.

Запасная лошадь, норовисто выгнув шею, припустила за ними, стараясь не поранить рот из-за короткого повода. Друзья некоторое время молча смотрели им вслед. Фигура Франмара быстро уменьшалась, растворяясь в белёсой мгле, вскоре замер и стук копыт. На Тракте вновь воцарилась тишина.

— Нда-а, дела, — протянул Торин. — Надо ж так! Нижнюю челюсть…

— Вот то-то, что нижнюю челюсть, — мрачно произнёс Рогволд. — Откуда такой обычай! Ну ладно, харадримы сдирают кожу с трупов наиболее мужественных врагов, набивают её соломой и выставляют на всеобщее обозрение, но чтобы так… Слышал я, впрочем, что есть такой народ, далеко на востоке, за Рунным Морем, в месяце пути от Дэйла. Но откуда они взялись здесь?! Ничего не понимаю!

В Хэмсале постоялый двор оказался не в пример просторнее асторского, и народу в нём было меньше. Без всяких препон путешественники взяли комнату, и Фолко с наслаждением повалился на широкую кровать. Всё закружилось перед глазами смертельно уставшего хоббита, и одежду с него стаскивать пришлось уже Торину. Фолко крепко заснул, не дождавшись даже ужина.

…У него были крылья — огромные, сильные; он парил высоко над землей. Под ним расстилались незнакомые равнины, виднелись какие-то горы, какие — он не знал. Пространства под ним скрывал вечерний сумрак, длинные ночные тени тянулись с запада на восток, заснеженные вершины далёких пиков были окрашены в нежно-розовый цвет, озарённые последними закатными лучами. Ему вдруг захотелось умчаться прочь от кровавого закатного зарева; он сделал лёгкое движение могучими крыльями и устремился на восток. Он почему-то твёрдо знал, что должен быть сейчас там, и подчинялся внятному, хоть и неизвестно откуда пришедшему зову. С лёгкой отстранённостью он подумал, что сейчас должны показаться Туманные Горы, — так и случилось. Промелькнула и исчезла исполинская горная цепь, протянувшаяся через всё Средиземье; он увидел под собой извивы Андуина, Великой Реки, а чуть поодаль темнели бескрайние просторы Зелёных Лесов, бывшего Чернолесья. Его путь лежал ещё дальше — на восход.

Под ним протянулся бесконечный лесной ковер, без малейших просветов и прогалин. Внезапно он почувствовал, что должен свернуть вправо — и сделал так, и увидел под собой неожиданно пустое место. Леса исчезли, посреди призрачно-белого, мерно колыхающегося туманного моря возвышался огромный голый холм, его подножие скрывала мгла. На вершине бесформенной грудой громоздились какие-то обломки, покрывавшие почти весь холм. Приглядевшись, он понял, что это развалины какого-то громадного здания. И посреди этих руин, там, где камни образовывали подобие давно обвалившейся башни, он заметил живой огонь.

«Внизу бушует ветер, — вдруг всплыло в его голове, — почему же пламя такое ровное?»

Он понял, что это очень важно, важно, как ничто другое, но почему? Мысль вспыхнула и погасла, и он уже спускался над тёмными коричневыми руинами. Описав широкий круг, он оказался на земле. На ней ни травинки, — снова понял он, хотя не смотрел себе под ноги. Он осторожно двинулся туда, где, как он твёрдо знал, должен гореть не колеблемый ветром огонь.

Обогнув остатки древней стены, он внезапно замер. Спиной к нему у костра под уцелевшей стеной стоял человек. Стоял, крепко и уверенно расставив ноги; его голова была склонена, он смотрел на свои руки, что-то делавшие у него перед грудью. Рядом смирно стоял чёрный конь.

В этом человеке чувствовалась исполинская, древняя сила, такая же древняя, как окружавшие их развалины, — и ему сразу же вспомнились Могильники. Он не знал, откуда пришла эта уверенность, но знал, что это именно так.

Что-то заставило его оглянуться, и он увидел смутное движение в тумане. Вскоре из мглы выступили две тёмные фигуры — массивная, коренастая и небольшая, стройная, хоть и не очень уступавшая первой в росте. Вторая фигура сжимала в руках серебристый лук.