Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

— Слушай, а ведь и впрямь! — удивился Малыш. — Как это мы проглядели?

— Я и сам об этом только что подумал, — признался Фолко. — Тогда... иным голова занята была.

— Чародейство? — тотчас откликнулся Рагнур.

Хоббит с сомнением покачал головой:

— Кому теперь тут волшбу-то творить...

— Когда появился Олмер, все тоже только и говорили: «Кому тут теперь...» Чем дело кончилось? — проворчал Малыш.

— Вот-вот. А мы собрались к Морю... — невольно вырвалось у Фолко.

— Куда ж еще? — искренне поразился Маленький Гном. — Не через пустыню же?

Фолко промолчал. Сердце подсказывало, что надо идти на юг... но друзья правы: пробиваться сквозь безжизненную равнину к горам, не зная троп через перевалы, — чистой воды самоубийство.

— Куда двое... то есть трое — туда и один, — счел нужным напомнить Торин старый завет их отряда.

Фолко опять отмолчался.

Ночь они провели под деревом путешественников, а когда рассвело, двинулись на запад, к Морю.

Солнце припекало. Августовская жара вдали от Моря оказалась поистине невыносимой. Санделло с радостью ехал бы ночами, но не через здешние дикие и негостеприимные места. Старый мечник пересек несколько древних полузаросших трактов, что когда-то вели от границ Мордора на юг и восток, в покоренные страны. Давно заброшенные, дороги эти служили лишь мрачным напоминанием о былой мощи Барад-Дура. Широкие, замощенные тщательно пригнанными друг к другу плитами, они стойко сопротивлялись натиску времени. И пусть в щелях уже поднялась трава, ехать по такой дороге было одно удовольствие.

Санделло видел, что дорогами этими давным-давно уже не пользуются — заратившиеся кхандцы и мордорские орки бдительно стерегли их, перекрыв сильными заслонами. Не желая рисковать, Санделло свернул с дороги.

Вокруг на целые лиги тянулись мелкие, невысокие, но очень и очень крутобокие холмы. Казалось, им нипочем ни дожди, ни ветер; покрытые густым кустарником, они выглядели непроходимыми, а усеянные черными колючками ветви и вовсе отбивали всякую охоту лезть в глубину зарослей.

Санделло долго петлял по лабиринту межхолмий, пока на глаза ему не попался увитый плющом серый камень, намертво вросший в землю. Трехгранную пирамиду, всю в выбоинах, сколах и трещинах, испещряли неведомые письмена.

— Здравствуй, Камень Пути, — с облегчением вздохнув, прошептал Санделло. — Ну, теперь и тропа должна сыскаться...

Горбун спешился, осторожно, боком подобрался к Камню, бережно коснувшись ладонями шершавой поверхности.

— Тут мы шли с тобой, Олмер, — негромко произнес он, впервые, наверное, за долгие годы назвав своего господина по шпени. — Мы шли вместе... и у Камня Пути ты увидел Знак...

Горбун умолк, прижавшись лбом к камню. Губы Санделло шевельнулись.

— Подскажи...

Но Камень молчал. Молчали и окрестный лес, и земля, и небо. Нахмурившись, Санделло отступил на шаг, вновь потянувшись к бережно хранимому мечу Эола.

Черный клинок равнодушно коснулся Камня Пути. Железо и камень... Казалось, друг до друга им нет никакого дела. Обычный меч... обычный валун...

Острие меча медленно ползло по прихотливым извивам рун. Не тенгвар, не керта — а совершенно неведомые знаки. Олмер знал их... и унес это знание с собой.

А ведь тогда он долго стоял у Камня, водя пальцем по чертам загадочных письмен; что открылось ему? И что, собственно говоря, хочет узнать здесь он, Санделло?

Горбун разочарованно вздохнул и принялся прятать обратно меч Олмера. Уже закутав клинок, Санделло выпрямился — и тут над ухом коротко свистнула стрела. Оголовок звякнул о Камень — рванулся сноп искр, точно кузнец со всей силы ударил молотом по раскаленной заготовке. Под ноги горбуну упало белооперенное древко.

Рука Санделло рванулась было к мечу... и тотчас остановилась. Горбун выпрямился, нарочито медленно скрестив руки на груди. Слишком хорошо знал он эти стрелы, слишком хорошо — выпустивших их лучников.

Из зарослей раздался негромкий смех — чистый, легкий, музыкальный. Не шелохнулись колючие ветви, не зашуршала трава, не хрустнули сучки — из ничего возле Камня Пути возникли пятеро высоких фигур в серо-зеленых плащах для тайного хождения по лесу. У четверых — натянуты луки и стрелы готовы сорваться с тетив. Пятый шагнул к горбуну, точно так же скрестив руки на груди.

Санделло стоял неподвижно, и стрелки ослабили тетивы. Впрочем, горбун отлично знал, что они успеют натянуть их вновь. Быстрее, чем он моргнет глазом.

Никто и никогда в Средиземье не превзошел Перворожденных в искусстве стрельбы из лука. Наверное, один лишь невысоклик Фолко Брендибэк мог бы поспорить с ними на равных в том, что касалось меткости.

Это был настоящий «поединок сердец», как говорят на Востоке. Меч горбуна висел в ножнах, так же как и клинок его противника — длинный и узкий, каким скорее удобнее колоть, нежели рубить. Будь здесь хоббит Фолко, он тотчас бы вспомнил метательные ножи Санделло и то, что горбун мог разрезать пополам устроившуюся на стене муху.

— От принца Вод Пробуждения Форве воину Санделло — привет! — заговорил наконец эльф.

— От Санделло Форве — также привет! — холодно ответил горбун, не сводя глаз с эльфийского принца.

За минувшие десять лет эльф совершенно не изменился. Оно и понятно — для Перворожденных это не срок. Благородное чело Перворожденного опоясывал золотой обруч с искрящимся зеленым камнем; большие глаза смотрели строго и проницательно.

Санделло ждал. Казалось, неожиданная встреча его нисколько не удивила.

Молчание это озадачило принца. Он слегка приподнял бровь.

— Ты меня нашел — тебе и говорить, — с усмешкой прокаркал Санделло.

— Куда ты идешь? — тотчас же в упор спросил принц.

— Не твое дело, любопытный. Разве здесь твои владения?

— Я спрашиваю, как сильнейший. Или воин Санделло понимает другой язык?

— Слушай, хватит, а? — поморщился горбун. — Хочешь драться — будем драться. Нет — так нет. Я к тебе на свежее пиво не напрашивался.

— У тебя за спиной, скрытый в тряпье, — древний меч моего народа, — сурово молвил Форве. — Мне ведомо, чья рука владела им десять лет назад, сразив Кардана и Наугрима! Зачем же ты снова вынес на свет это проклятое оружие?

— Не твое дело, любопытный. Может, ты заришься на клинок моего господина? Возьмешь, когда я буду мертв.

— Если бы я хотел, ты был бы уже мертвее этого Камня! — повысил голос Форве. — И ты это отлично знаешь.

— Ну так прикажи тогда своим молодцам стрелять. — Санделло равнодушно пожал плечами.

Форве поморщился:

— Не будем перебрасываться пустыми словами. Тебе ведомо, что мы сейчас не враги. Но в мире творится нечто... нечто грозное, страшное и неописуемое, мы не можем понять, в чем дело, и не можем сидеть сложа руки...