Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

Те лишь молча склонили головы. Любые слова прозвучали бы сейчас напыщенно и лживо.

Эодрейд наклонил голову.

— Спасибо вам... — глухо произнес он. — Вы правы. Я не могу требовать от вас пойти на бесчестье. Что ж! Я поскачу впереди...

— Нет, мой король. — Сотник покачал головой. — Это мы поскачем впереди. Ты должен жить. Ты должен вернуть трон. И... ты должен отомстить за Эомера и Теодвейн! Брего это не должно сойти с рук!

— Тогда... вперед, — с неожиданным спокойствием произнес Эодрейд и, привстав в стременах, неожиданно громко протрубил в небольшой рог, что висел у него на поясе.

Воины из личной дружины Брего были ошеломлены, когда с вершины холма на них внезапно ринулось десять всадников. Прежде чем поимщики опомнились и схватились за луки, Эодрейд и его соратники успели одолеть почти половину разделявшего их расстояния.

Но потом стрелы все-таки запели.

Старый сотник погиб первым. Он скакал во главе клина, и добрая половина стрелков именно его сочла королем Эодрейдом...

Лишь двое дружинников Эодрейда да еще сам король остались в седлах, когда они сшиблись наконец с воинами Брего. Копья ударили, соратники свергнутого правителя и их противники сразили друг друга. Король остался один. Однако он не лишился копья, еще двое врагов пало, пытаясь преградить ему путь; потом он рубился мечом, свалил еще пятерых. И неведомым чудом король прорвался сквозь вражеские ряды, а затем его накрыл плащ спасительной вечерней мглы...

А в это время далеко-далеко от Рохана, в Умбаре и Хараде...

Нет нужды описывать южный поход Скиллудра. Нет нужды подробно говорить о том, как шесть кораблей Фарнака и Вингетора, незамеченными проскользнув штормовым осенним морем, оказались там, где чуть меньше месяца назад едва не решилась судьба Средиземья...

Великий Тхерем отступал. Разбитое в сражении у Рябого Кургана, его войско в панике бежало на север. Полки Хенны неудержимо шли все дальше и дальше на север, когда неожиданно в Хриссааду от Божественного прибыли послы. Никто не знал, о чем они толковали с Властителем Тхерема, но после этого как-то разом война Харада с Хенной превратилась в войну Харада и Хенны против Умбара...

Длинные колонны войск Божественного прошли насквозь весь Харад. И от этого марша стонала сама земля. Немногие уцелевшие жители в ужасе бежали куда глаза глядят — казалось, мимо них идут не воины из плоти и крови, которых, в конце концов, иногда можно даже и разжалобить (у них ведь тоже есть дети!), но восставшие из могил мертвецы, безжалостные и беспощадные. Но хуже всего были свары среди самих спасавшихся тхе-ремцев, когда сильный отнимал у слабого последнее, с тем чтобы В свою очередь расстаться с неправедно взятой добычей, уступая более сильному.

Было пятнадцатое декабря. Началась осада Умбара.

И тут совершенно неожиданно с моря атаковал Скиллудр. А из-за Мордорских Гор появилась объединенная рать кхандцев и орков Темной Страны — и над ее шеренгами высоко развевались стяги Олмера Великого...

Быстрый, точно морская птица, кораблик эльдрингов ворвался в объятия умбарских берегов. Король Эодрейд стоял на носу, неотрывно глядя на надвигающийся серый берег. Он знал, что крепость в осаде, знал, что шансов отстоять ее почти нет... но иного пути отплатить Морскому Народу за спасение у него не осталось. Что ж, Умбар так Умбар. Он будет биться с напавшими на него также, как бился в врагами родного Рохана. Рохана, что словно переспелый плод, упал в руки узурпатора Брего...

Эодрейд поморщился. Лить кровь сородичей в междуусобной замятие — последнее дело. Он найдет способ поквитаться с Третьим Маршалом... когда придет время. И тогда Брего заплатит за все.

— Ты видишь его, Фолко? — Принц Форве опустился на колени возле хоббита. Глаза Фолко были полузакрыты, ладонь накрывала перстень.

— Вижу... — последовал ответ. — Не так далеко. Войску, наверное, трое суток ходу.

— Что-то не торопится на север наш Божественный... — заметил Торин.

— А зачем? Там и без него все отлично идет, — проворчал Малыш.

— Ну об умбарские-то стены он зубы себе поломает, — не выдержал Фарнак.

— Вот именно. И на север тронется не раньше, чем до него дойдет — без силы Адаманта крепость не взять, — согласился Форве, однако Фолко лишь покачал головой.

— Если в Умбаре начнется междуусобица...

Воцарилось молчание.

— Фолко, я должен дать приказ к выступлению. Куда направляемся? — Вингетор не любил долгих пустопорожних разговоров.

Хоббит с некоторым трудом поднялся на ноги. Он один из всех мог и умел указать, где сейчас Адамант Хенны. Торин развернул карту — отыскавшуюся у Вингетора неплохую карту Южного Харада, вычерченную королевскими картографами Гондора еще при короле Элессаре и неведомыми путями уцелевшую во всех бурях и тревогах последующих веков.

— Примерно здесь. Излучина Бронзовой Реки.

— Ну и дорожка же туда, помоги нам Дьюрин! — простонал Малыш, горестно хватаясь за голову. — Сплошные чащобы да болота...

— Да, Хенна благоразумно держится подальше от Моря, — заметил Форве.

— Ему это не поможет, — буркнул Торин.

— Как бы нас Скиллудр не опередил... — бросил Фолко.

— Не успеет. Хенна наверняка перед ним заслон оставил. — Фарнак пристально разглядывал карту. — Да и идти Скиллудр может только наугад. Войско у него большое — а вот такого не-высоклика, как ты, почтенный хоббит, у него и в помине нет! То-то небось гадает сейчас, куда ему дальше двинуться...

Не прошло и часа, как небольшое — едва полторы тысячи мечей — войско снялось с бивуака и скорым маршем двинулось дальше. Эльдринги умели одолевать пешком по двадцать полных миль в день, неся на себе тяжелое вооружение и припасы, и при этом сохраняли силы для боя. Но пока им везло. Противника на пути не попадалось. Отряд шел через пустую, дотла разоренную страну, в которой не осталось ничего живого...

Это оказался долгий и нелегкий путь. Всего-то, казалось бы, покрой десятка два лиг — и вот оно, вожделенное, пульсирующее живым огнем Сердце!.. Но нет. Не зря, как видно, явились в этот мир посланцы Истинных Сил. Не иначе как их волей козьи тропы свились в тугой, неразвязный узел, их волей обманные мороки заманивали в заканчивающиеся глухими тупиками ущелья, их волей пропадала по дороге вода в источниках и пересыхали живые от века горные ручьи. Показал дно мешок с припасами...

Сперва посланник жаждал встречи — открытой и честной, чтобы сойтись грудь на грудь и одним поединком решить раз и навсегда, кому владеть величайшим в Арде сокровищем, но по здравому размышлению он отринул подобные помыслы. Он должен сделать дело, даже если прослывет последним трусом. Он не станет биться с явившимися от Заокраины. Напротив, всеми силами станет он избегать этой встречи, потому что не имеет права дать слепому случаю возможность решить исход подобной встречи не в свою пользу.