Ник Перумов - Кольцо тьмы. Трилогия

Впереди, перед стеной гор с одной-единственной узкой щелью долины, перед усыпанными жемчугом и самоцветами пляжами, среди темного моря замер небольшой островок. Хрустальные шпили, воспетые в рассказах Смертных об Авалоне, вздымались к непроглядному небесному куполу.

Взгляд Великого Дракона послушно явил ему и сам остров, очень быстро отыскав одного из обитателей.

В изысканном покое, в стоящем у окна кресле, с пухлой рукописью в руках сидел эльф, высокий, черноволосый, с кольцом на пальце; в объятиях золотого ободка мягко посверкивал громадный синий камень.

— Слушай меня, Звездный Купол. Отложи в сторону книгу и слушай. И обо всем, что я скажу тебе, должны узнать Валар.

Книга выскользнула из разжавшихся пальцев. Но собеседник Орлангура самообладания не потерял.

— Чего тебе нужно, враг?

— Я не враг тебе и твоему племени. Но могу стать им. Ты — самый разумный из всех твоих сородичей. Поэтому выслушай меня и не возражай. Пусть Силы Арды отзовут своих посланцев из Южного Харада...

— Но...

— Я сказал — не перебивай! Скажи только вот что. Равновесие опасно покачнулось. Почему, отчего — Силам прекрасно известно. Но знают ли они, что иные, и не менее могущественные создания тоже пробудились к жизни? И даже если то, за чем Силы Арды охотятся, попадет к ним в руки, натиск Иного это не остановит. Передай им — пусть не мешают мне. Тогда все еще можно будет уладить. Если же они станут упорствовать...

Ослепительно-белым Светом полыхнула вершина исполинской горы, что вознеслась даже над иззубренными стенами охранных скал, и мягкий, но исполненный силы женский голос — низкий, грудной — медленно произнес:

— Ну вот и пришел твой час, о Тень Врага! Но мы никогда не нападаем внезапно, как ночные воры. Ты принимаешь вызов? Ты, кощунственно нарушивший предначертания Единого? Разве был ты в Великой Музыке?..

— Я принимаю твой вызов, — последовал холодный ответ. — И ты, и я знаем, чем закончится этот бой, но я готов заплатить и эту цену...

Фолко сидел на плоском камне. У самых ног плескалось Море — синее, теплое, ласковое. И почему его сородичи так боялись этого беспредельного простора?.. Впрочем, неважно.

Болела левая рука, медленно наливаясь знакомой тяжестью.

Болит... болит и болит, память о ядовитом укусе Олмерова Кольца, и нет такого лекаря, что взялся бы избавить хоббита от этой напасти. Принц Форве снабдил хоббита густой, самолично им сваренной мазью — она немного помогала, но не излечивала.

После тяжкого перехода небольшое войско вышло к морскому берегу. Позади лежали десятки лиг смертоносных лесов, но что вспоминать все ужасы похода, если они здесь, если стучат топоры, сооружая укрепленный лагерь, если вот-вот должны подойти корабли...

Война за Адамант была в полном разгаре. Скиллудр, отрезав вторгшуюся в Харад армию Хенны от Хребта Скелетов, упрямо рвался на север, к застрявшей среди топей и болот ставке Божественного, что невдалеке от Бронзовой Реки; Олмер, точно голодный волк, кружил со своей небольшой армией вокруг Умбара; Санделло по-прежнему удерживал треть Хриссаады.

Фолко стиснул ладонями голову. По правде сказать, его уже не слишком занимала стратегия и тактика этой войны. Да, война — всегда война... но после грандиозного вторжения Олмера, когда дрожали основы Мира, когда армады Востока рвались к Арнору через Врата Рохана, все было как-то по-другому. Честнее, откровеннее... А теперь? Олмер, похоже, привел под умбарские стены едва-едва десять тысяч мечей — Олмер, повелевавший целыми народами! Вся армия Божественного Хенны, что действовала в Тхереме, не превышала пятидесяти тысяч. Поневоле вспомнишь ту ужасающую армаду перьеруких, коих хозяин Адаманта безжалостно бросил на убой, бросил, похоже, с весьма нехитрыми целями — избавиться от лишних ртов, ослабить Тхерем, а заодно проверить силу собственного чародейства.

Да, Хенна — не Олмер. Куда как не Олмер... Фолко провел ладонью по лбу. Его не оставляло ощущение, что все эти мелкие походы, стычки, осады и даже штурмы есть всего лишь прелюдия к чему-то по-настоящему страшному, перед чем поблекнут даже ужасы вторжения.

Малыш занимался своим любимым делом — пускал «блинчики». Торин мрачно полировал топор. Войско должно отдохнуть... а потом — новый поход по уже известной дороге. И так до тех пор, пока этот распроклятый Адамант не окажется в их руках... чтоб ему вообще никогда не являться в этот несчастный мир! Вон Тхерем уже разорен мало что не дотла. А мы все бьемся и бьемся... за этот светящийся кусок камня, невесть откуда взявшийся и невесть почему такими Силами наделенный... Были моменты, когда Фолко (от отчаяния, не иначе) уже соглашался считать его осколком сгинувшего в земле Сильмарилла, если б сам не понимал — не может такого быть. Ни за что не может.

Рядом с хоббитом прикорнула, свернувшись клубочком, уставшая, измучившаяся Эовин. Ей минуло пятнадцать, и отныне никто в Рохане не осмелился бы назвать ее «девчонкой», не рискуя нарваться на звонкую оплеуху. Она молодцом держалась все это время, пока армия эльдрингов пробивалась к берегам Бронзовой Реки, и потом, когда они с тем же упорством стремились вырваться к Морю. Фолко редко видел ее в те дни: Эовин пользовала раненых, а он с гномами шел в рядах арьергарда, сдерживая постоянные атаки тарегов. Шла малая война, так хорошо знакомая хоббиту еще по Энедвэйту...

Что же дальше?

Отдохнуть, пополнить запасы — и вновь назад, к вожделенному Адаманту.. .

«А те воины, что сложат свои головы, добывая его?»

«Ничего не поделаешь».

«Кровь их — на твоей совести, хоббит».

«На моей совести кровь многих, которых я убил, потому что они хотели убить меня. Оставим этот глупый спор, слышишь?!»

«Слышу. Но если ты говоришь, что достоин владеть Адамантом...»

«Я не говорю, что достоин! Все, что я хочу, — это изгнать Зло из нашего Мира... все эти Кольца, Камни и прочее — не по нему».

«А ты уверен, что сумеешь? Ты ведь давно не заглядывал в свой перстень, не пора ли?»

И Фолко заглянул.

Окрепший дух его послушно воспарил в поднебесье, в один миг окидывая взором громадные пространства; неправильно это было, неприлично для добропорядочного хоббита, но Фолко уже и сам понимал — ему уже не место в Хоббитании. Родина будет жить без него... как жила все эти годы, пока он скитался по Сре-диземью...

Свет Адаманта растекся уже далеко, очень далеко, достигнув самых отдаленных краев громадного материка. И везде, куда только смогли проникнуть его лучи, Фолко видел только одно — кровь и смерть.

...Он увидел Брего, Третьего Маршала Марки, с каменным лицом приказывающего казнить Эомера и Теодвейн — брата и сестру, детей Эодрейда. Он увидел отряды всадников Рохана, бьющиеся друг с другом, — и впился зубами в ладонь, чтобы не закричать. Над Дунхарроу поднимались облака дыма, войско стояло под стенами Хорнбурга...