Владимир Мясоедов - Дальневосточный штиль

Третий и Идрис лишились оружия, когда возомнивший себя бессмертным гнолл сознательно подставился под удары бердышей и схватился лапами за застрявшие в его теле лезвия. Герой, понятное дело, уже спустя несколько секунд слег от кровопотери, но его соплеменник, воспользовавшись замешательством людей, рубанул одного из них по плечу, а второго по спине, оставив глубокие и опасные раны. Оставшиеся стрельцы встали спиной к спине и еще сопротивлялись натиску противников, но было понятно, что долго они против чудовищного напора и звериной ярости просто не протянут. К счастью, прежде чем их успели прирезать, граната все-таки оказалась просунута сквозь ячейки сети. И Четвертый даже смог довольно ловко катнуть ее в нужном направлении, а Олег еще и направил движение пустотелого шара с взрывчаткой, после того как поджег фитиль.

«Есть ведь в армии уже нормальные запалы. Есть. Я видел и даже пользовался… — печально подумал он, провожая взглядом так и норовящее увязнуть в снегу оружие. Если бы огонек на кончике шнура вдруг потух после соприкосновения с растаявшей от его тепла водой, то вовсе не факт, что у целителя получилось бы запалить его снова. — Ну почему их не направляют в наш гарнизон, вместо этого допотопного убожества?! Понимаю, что тут место ссылки… Но есть же разница между неудобствами службы и ее же неэффективностью!»

Один из исцеляемых гноллов, который уже успешно встал на ноги, пусть и опираясь на близлежащее дерево, грозно зарычал. Шаманка развернулась со скоростью змеи, которой отдавили хвост, злобно оскалилась, вскинула бубен… И саданула молнией по почти достигнувшему ее ног железному шару. Дитя дикого леса, она, видимо, плохо была знакома с таким достижением цивилизации, как взрывчатка. Иначе использовала бы телекинез, гидрокинез, призыв духов — да что угодно, хоть вульгарный удар лапой без всякой магии. Но только не то, что может привести к детонации гранаты. Изорванные тела нелюдей разлетелись в стороны, теряя по пути выбитые ударной волной глаза, куски оторвавшейся шкуры, мех из своих ветхих одеяний и срезанные осколками пальцы. Если они еще и были живы, то оставались такими очень недолго, секунд пять или шесть.

В плечо Олегу толкнулся кусок горячего металла, пробивший за счет своей высокой скорости форменную куртку, но легкое ранение торса смутить целителя не могло. Четвертому тоже досталось и тоже не смертельно, судя по громкости, с которой тот начал ругаться и богохульствовать. А вот испуганно и болезненно охнувший поначалу Ефим все еще молчал, что было весьма нехорошим знаком. Оставшиеся относительно целыми гноллы-бойцы, которых, к сожалению, взрыв гранаты не зацепил, отскочили от стрельцов на пару метров, переглянулись и кинулись бежать со всех лап. Прихватив по пути несколько лежащих на снегу ремней, крепящихся к сетям.

— Меня прет!.. в смысле, меня прут! — заорал Олег, которого тащило волоком по сугробам. Под пальцами, которыми он пытался цепляться за снег, неожиданно оказалось нечто, пахнущее кровью и цветами. Ладонь шаманки. Похоже, при жизни данная особа, по меркам страшноватых гноллов, являлась признанной модницей, раз пользовалась таким изобретением цивилизации, как духи. Или это был просто репеллент, отгоняющий каких-нибудь сибирских тварей, а приятный аромат являлся лишь побочным эффектом от применения данного состава? — Сделайте что-нибудь, идиоты! Упрут же командира, собаки страшные!

Револьвер, который он так и не успел поднять, остался слишком далеко для телекинетического захвата. А создавать боевые заклятия мешал недостаток концентрации, ведь сложновато сосредоточиться, когда здоровенные прямоходящие волки волокут тебя прямо через кусты, непроизвольно стуча тобой как минимум об каждое третье из попадающихся на пути деревьев. Увы, стрельцы помочь ему не могли — им бы самим кто помог. Мраны, пронаблюдавшие за схваткой из партера на ветвях деревьев, решили выразить свое горячее одобрение увиденному представлению. Только вместо одобрительного похлопывания по плечу злобные птички за неимением рук решили показать окружающим свои эмоции при помощи укола хвостового жала. А потому оставшиеся дееспособными солдаты из последних сил отмахивались от кружащих вокруг них ворон-мутантов, защищая себя и своих раненых товарищей. Даже выпустить Ефима и Четвертого из сетей у них возможности не было.

Поняв, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, Олег все же постарался сосредоточиться и сделать что-нибудь со своими похитителями при помощи волшебства. Поскольку лучше всего ему давалась целительская магия, в связи с частой практикой, то в гноллов летели то криво сформированные болевые проклятия, то паралич. Они выли, спотыкались, падали, но сеть не бросали. Более того, один из псоглавцев подскочил к своему пленнику и попытался его оглушить ударом по голове, но как раз в этот момент по-прежнему барахтающийся в сети Ефим смог добраться до револьвера и выпалить в направлении убегающих нелюдей. И даже почти попасть: пуля сорвала кусок коры из елки, росшей всего в полуметре от цели. Выругавшись почти по-русски — во всяком случае, знакомые корни некоторых слов и упоминание какой-то там матери Олег среди рыка разобрал, — нелюдь решил пока отложить экзекуцию и лишить пленника сознания после того, как окажется вне зоны обстрела. Скорее всего, так бы и завершилась судьба еще одного человека, сдуру сунувшегося в леса Сибири за добычей, но тут случилось чудо. Страшненькое, кровавое и не такое уж и большое, ну да других от этого мира ожидать не приходилось.

Большой камень, по идее, обязанный неподвижно лежать на своем месте со времен последнего ледникового периода, внезапно раскрыл метровый провал зияющей пасти и обвил пробегавшего мимо него гуманоида вырвавшимся оттуда толстым пупырчатым щупальцем-языком. Испуганный визг резко оборвался, когда монстр просто перекусил пополам туловище своей добычи, не полностью уместившейся во рту. Задние лапы, неистово дрыгаясь, упали на землю вместе с частично уцелевшим тазом, а гигантский хищник принялся с аппетитом пережевывать добычу. Это для уцелевших псоглавцев оказалось уже слишком. Завывая и проклиная судьбу на своем лающем языке, они кинулись куда подальше, выпустив ставшую слишком тяжелой сетку. Ну а Олег стремительно пополз к своим людям, извиваясь подобно змее. Со скоростью где-то полкилометра в час. Промедление было смерти подобно, в прямом и переносном смысле.

То, что отличает обычного человека от способного видеть будущее оракула, сейчас буквально билось в истерическом припадке, засоряя разум боевого мага смутными, но тем не менее довольно отчетливыми предчувствиями грядущих неприятностей. Целитель был непоколебимо уверен в нескольких вещах. Во-первых, монстр, сожравший половину гнолла в один укус, спал на этом месте всю зиму и изрядно проголодался за прошедшие месяцы. Во-вторых, он теперь не уснет: дрема, в которую погрузилось чудовище, была сродни тем бесценным минутам ленивой неги сразу по пробуждении, когда надо куда-то идти, но так хочется полежать в мягкой кроватке еще полчасика. В-третьих, конкретно вот эта тварь предпочтет пойти по следу людей, а не станет жадно пожирать всех имеющихся на полянке мертвых и раненых псоглавцев со смирно ждущими своей участи октотаврами. Ну и, в-четвертых, против изрядно напоминающей камень плоти ручное оружие и вся известная Олегу магия окажутся бессильны, ибо покров такой твердости если и сдастся, то лишь пушке или магическому аналогу противотанкового гранатомета.