Александр Шапочкин - Варлок. Рубикон

Ловко прикончив последнего противника, вогнав лезвие в висок статуи, Кузьма замер на секунду, и, выдернув нож, толкнул плечом пустую оболочку Далили. Теперь уже окончательно мёртвое изваяние, так и застывшее в нелепой позе, тут же развалилось на несколько частей, заблестевших в проникающих под свод храма лучах зеркальными поверхностями срезов.

Крутанув ножи в руках, молодой человек распрямился, расправив плечи, и медленно осмотрелся. Оставшиеся в живых Далили, прикованные к своим повреждённым телам, а потому не участвовавшие в бою, испуганно забились и взвыли дурными голосами, проклиная его на все лады. Видимо он не мог слышать и видеть верхние сферы, или эти калеки просто-напросто не показались юноше достойными того, чтобы тратить на них своё время, потому как Кузьма обратил свой взор на застывшие возле алтаря огромные‍ ​статуи​ Бога-Куз​​неца и Богини Иви.

Что произошло дальше, девушка в‍ообще не поняла. Юноша чуть пригнулся, собрался, словно пружина, и вдруг в буквальном смысле исчез, а через мгновение алтарная часть храма буквально взорвалась яркими вспышками, и в разные стороны полетели куски искорёженного металла. Ещё через несколько секунд две изуродованные фигуры, в которых теперь с великим трудом можно было опознать величественные творения древних скульпторов, с грохотом повалились на пол. Священная наковальня алтаря с громким хрустом треснула до основания и потускнела, а тревожный колокол, бивший всё это время где-то под храмом, затих. Да и сами руины храма как-то сразу помрачнели, потеряв некую величественность и превратившись просто в старое, давно готовое развалиться здание.

Под ошарашенным взглядом эльфы Кузьма, поигрывая своими ножами и как-то задумчиво улыбаясь, медленно вышел на улицу. Остановился, неторопливо осмотрелся и, остановив на Ян-Селис взгляд, удивлённо вскинул бровь, так, словно бы первый раз в жизни её увидел и никак не может понять – что это за зверушка такая. Да и глаза у него были другие. Какие-то холодные, лишённые эмоций и чувств. Словно бы мёртвые. Не такие как обычно.

Девушка почувствовала как у неё, несмотря на жару, по спине пробежал холодок. На секунду ей показалось, что сейчас он просто убьёт её, а потому ей стало очень-очень страшно, и она зажмурилась. Однако ничего такого не произошло. Кузьма только усмехнулся, пробормотал что-то типа: «Везёт же дураку…», хлопнул её по заднице, заставив тихо пискнуть, и, подойдя к мотоци‍к​лу, от​крыл задн​​ий ящик.

Эльфа, всё ещё пребывая в некоем ступоре,‍ увидела как он достал из него бутылку с прозрачным вином, которое называл «Водкой», сорвал крышку и, запрокинув голову, залпом влил содержимое себе в глотку. Крякнул, мотнув головой, поморгал, сбивая с глаз выступившие слёзы, и с размаху швырнул опустевший сосуд на другую сторону площади. Звук разбившегося стекла как-то благотворно повлиял на девушку, резко приведя её в чувство, а парень тем временем звонко рыгнул.

– Ты ведь… Ты ведь сейчас говорил на моём родном языке без своего переводчика… – встрепенувшись произнесла она, но Кузьма не ответил. – Это ведь был эльфенди!

Глаза у парня закрылись, и он кулем повалился на каменные плиты прямо рядом с задним колесом мотоцикла. Ещё через пару секунд он уже крепко спал, слегка улыбаясь, похрапывая и что-то бормоча себе под нос.

Голова болела, во рту словно кошки нагадили, а всё тело ломило и стонало так, словно бы меня пару раз переехал «БЕЛАЗ». И вот в этом чудесном состоянии, очень способствовавшим бодрости духа, мне приходилось в одиночку крутить огромный ворот подъёмного механизма рассчитанного, судя по количеству свободных рукоятей, аж на двадцать человек. В общем, я чувствовал себя тем ещё «рабочим осликом», у которого ко всем прочим радостям жизни радушные хозяева отобрали мотивирующую к физическому труду морковку.

И, тем не менее, «Летающий корабль», который, к моему вящему разочарованию, выглядел как пузатенький, покрытый затейливой резьбой двухмачтовый шлюп, всё же медленно полз по длинному, уходящему под лёгким уклон‍о​м ввер​х тоннелю​​. Внутри платформы позвякивали древние механизмы,‍ с лязгом перебирая шестернями туго натянутые цепи, клацали древние, тронутые ржавчиной рельсы, тихо поскрипывало возвышающееся на стапеле судно, и иногда со звонким перестуком вниз срывались камни и подпрыгивая уносились в темноту оставленного нами ангара.

Я ощущал себя натуральным «бурлаком на Волге», а никак не герцогом двух могущественных империй. Похмельным, взмокшим и растрёпанным, вынужденным тянуть свою лямку, а в моём случае – вращать массивный ворот на благо барыни-судовладельца. В роли последней выступала, конечно же, Яна, уже расположившаяся с комфортом на борту и периодически пристававшая ко мне с вопросом: «Может быть, всё-таки, тебе помочь?»

Причём сама эльфочка делала в этот момент очень сконфуженную мордашку. Ушастая прекрасно понимала, что с её физическими данными подсобить она мне может разве что чисто номинально. Оказать, так скажем, «моральную поддержку» рабочему классу, но будучи яркой представительницей «сильной половины» эльфячества, очень смущалась подобному положению вещей, глубоко задевавшему её тонкую жреческо-интеллигентскую натуру.

Другими словами, дама, сумевшая быстро подготовить механизм корабля к взлёту, отдыхала на палубе. А я крутил ворот и рефлексировал, пытаясь вспомнить хоть что-то из того, что произошло с того момента, как я схватился за ножи. Например, как именно я расправился со статуями «Рабочего» и «Колхозницы», а так же что сподвигло меня залпом, да к тому же натощак, уговорить аж целую полторашку «Императорки».

Безрезультатно. Сказыв‍а​лись, ​похоже, м​​ногочисленные коварные последствия применения «Бо‍евой медитации», вследствие чего память мне отшибло напрочь. Хорошо ещё что очнувшись… ну или проспавшись, я вновь ощутил, что сенсорные потоки вполне себе нормально двигаются от чакр по меридианам, а излишки уходят в резервуар, который в свою очередь едва-едва с ними справляется. Не знаю уж что там произошло с «артефактом», блокировавшим работу сансарно-энергетической структуры, но сейчас всё устаканилось. Да и вновь насыщенный энергией организм уже усиленно регенерировал сам себя, избавляясь как от микроразрывов в мышцах, от чего собственно и ломило всё тело, так и от последствий употребления крепкого алкоголя.

Мне б ещё пожевать чего-нибудь сытного, да побольше, и давануть на массу минуток этак шестьсот… да только не судьба. Чуткий слух эльфы уловил какой-то шум на южной окраине города и, вроде бы, даже человеческие крики. Расстояние, конечно, было приличное, но в мёртвом городе царила кладбищенская тишина, а потому я был склонен доверять её немаленьким, но очень даже очаровательным локаторам. Тем более что сам я, мучимый похмельем, не очень полагался в тот момент на собственные органы чувств.