Ольга Соврикова - Рожденная жить

Затем старший жрец сделал надрезы на наших ладонях и прижал их к алтарю, призывая нас дать друг другу клятвы верности и любви.

— Я клянусь любить и уважать свою супругу, заботиться о ней и о наших детях, быть вместе в горе и в радости, в здравии и болезни, — произнес уверенно Кристиан, и алтарь вспыхнул, принимая его клятву.

— Я клянусь любить и уважать своего мужа, заботиться о нем, беречь наших детей и никогда по собственной воле не изменять ему.

После моих слов среди гостей пошел гул, а глаза моего любимого сверкнули удивлением и довольством.

— Клянусь быть вместе с ним в горе и радости, в болезни и в здравии, — закончила я.

Алтарь вспыхнул повторно, принимая мою клятву.

Жрец защелкнул на наших руках супружеские браслеты, и они, ярко искрясь, превратились в золотистый узор, что плотно обхватил наши запястья, подтверждая заключение брака, одобренного богами. Ранки исчезли с наших ладоней.

Со стороны гостей послышались восторженные овации и пожелания процветания и добра.

Взявшись за руки, мы приняли поздравления короля и направились вслед за ним в окружении родных и близких в сторону празднично украшенного зала, который уже ждал нас.

Затем были поздравления и подарки от нескончаемой вереницы гостей. Близнецы расположились по бокам от наших кресел, а Данелия и Жак, представленные как супруги, стояли чуть впереди нас и принимали подарки, не подпуская к нам гостей слишком близко. Мелькали лица и глаза: добрые и веселые, завистливые и грустные, горевшие ненавистью и похотью. Облегчение приносила только рука любимого, который сидел рядом и, ободряя и успокаивая, поглаживал мои пальцы. Удивление вызвал тот факт, что герцог и король сидели чуть в стороне и уже который час о чем-то неторопливо беседовали.

Из всей массы гостей мы выделили и сразу опознали только одного незнакомца. Еще не зная его имени, мы все четверо могли сказать, кто он. Вместе с семьей, состоящей из полненькой, угрюмой, неулыбчивой женщины неопределенного возраста, являющейся, по всей видимости, его женой, и трех невзрачных пухленьких девиц, он долго не решался подойти к возвышению, где мы сидели, тем самым привлекая к себе наше внимание. Его пристальный взор был направлен вовсе не на нас с принцем, а на моих красавцев-братьев. Он с удивлением и недоумением вглядывался в их лица, и его можно было понять, ведь виконты были почти точной его копией, только более молодой, и лишь цвет глаз не совпадал.

Через какое-то время он и его семья подошли с поздравлениями, но задать вопрос он так и не решился, а милая женушка быстренько уволокла его из зала.

Наконец гостей пригласили к праздничному столу, а в соседнем зале заиграла музыка.

Нас с Кристианом под шутки молодежи проводили в приготовленные покои, и прежде чем остаться наедине с любимым, я заметила, как близнецы выпроваживают всех из гостиной, а сами, закрывая дверь на засов, усаживаются с ужином и бутылкой вина у камина. Если мальчики решили нас охранять, значит, можно думать только о любви и любимом.

А еще я собираюсь стать счастливой!

Принц Кристиан

Утром, во время подготовки к брачному ритуалу, я обратил внимание на то, что уже несколько минут резкими шагами меряю комнату, а граф Дали и камердинер с удивлением смотрят на меня.

Только тогда я понял, что нервничаю и чувствую неуверенность. Нет, не в своем желании жениться, а в том, что моя девочка пойдет со мной к алтарю. Глава моей свиты, который должен сопровождать меня, доложил, что во дворец прибыл отец моей невесты, и я уверен, что стоит ей только засомневаться в принятом решении и отказаться от барака со мной, он поддержит ее.

А как долго тянулось время, данное жениху и невесте для принятия окончательного решения. Никогда не думал, что буду так волноваться, что буду желать жениться и думать о том, какое решение в эту минуту принимает девушка в комнате напротив. Та единственная, которая действительно мне нужна, которая заставила трепетать мое сердце и помогла почувствовать себя живым.

Глядя ей в глаза, я стал надеяться, что впервые в жизни меня любят не за то, что я принц, а просто меня самого — таким, какой я есть.

Как хорошо, что хоть что-то в жизни остается неизменным, например, свита моей маленькой герцогини, которая, не обращая внимания на жрецов и их правила, спокойно вышла и встала неподалеку от алтаря, умело занимая позицию для охраны Айвенлин. Мне льстит, что теперь и я попадаю в число тех, кого они охраняют. Ловлю себя на мысли, что их присутствие меня сильно успокаивает и придает уверенности в том, что все будет хорошо.

Одновременно с нами в противоположном конце комнаты появилась необычная пара. Высокий, совершенно седой моложавый мужчина с ярко-синими глазами, одетый в черное с серебром, и достающая головой только до его ключиц маленькая хрупкая девушка в голубом шикарном платье, больше похожая на ангела, с такими же синими глазами.

Стоило мне только увидеть ее, и все вокруг прекратило свое существование. Возле алтаря наши глаза встретились и больше уже не разлучались. Как сладко замирает сердце от мысли, что этот ангел скоро будет принадлежать только мне. Как взыграло мое мужское самолюбие, когда побелела красная роза, подтверждающая чистоту и невинность невесты. Как невероятно сильно потрясли меня и присутствующих гостей слова клятвы невесты в верности мужу перед лицом богов.

Я, не задумываясь, произнес перед алтарем обычную клятву, которую люди уже научились обходить. Ведь обещание любить и заботиться не помешало моему отцу отправить матушку куда подальше, объяснив это заботой о ее здоровье. А сколько поступков мужчины прикрывают любовью? А моя любимая девочка своей клятвой сразу дала мне понять, что она только моя, что, пока я жив, в ее жизни не будет другого. Ведь теперь всем ясно, что за ее обещанием, данным у алтаря, присмотрят боги, а это значит, что никто не сможет оклеветать мою девочку, рассказав мне о ее неверности.

Ощущая, как плотно садится на руку брачный браслет, я в очередной раз понял, что сейчас рядом со мной стоит самое больше чудо в моей жизни, подаренное мне богами, и я во что бы то ни стало обязан сделать все, чтобы его сохранить. Такие подарки делаются только один раз в жизни, и если я ее потеряю, то моя жизнь будет кончена, останется гулкая пустота и выжженная душа.

Поняв это, я внутренне содрогнулся и впервые осознал, почему Жак согласился провести обряд в заброшенном храме, ведь разве можно жить долго, когда погибает половинка души? В этот момент я посмотрел на герцога де Мелвела и понял, что его на этом свете держит только забота о дочери, а душа рвется к той, что наверняка ждет его у грани жизни и смерти.