Саша Готти - Влада. Перекресток смерти [litres]

– А где это, где?

Ответа не последовало, и Влада поняла, что фурия уже спит, обессиленная сегодняшними потрясениями.

А вот ей предстояла теперь бессонная ночь, заполненная лихорадкой, ревностью, болезненной пляской мыслей. Гильс нашел ей замену, другую девушку.

«Переживу. Не маленькая. Нормально, – эти мысли приходилось забивать в себя, словно гвозди. – Это можно пережить, я справлюсь. Он имел на это полное право, я же сама его бросила, да еще при всех».

Но если у Гильса есть другая, зачем он так беспокоится за нее, Владу, которая его оскорбила и предала?

Мало того, еще и отдал ей часть своих подконтров, устроил ее экстренное избрание в старосты факультета. Как сказала Варя, чтобы посеять на языках кикимор и домовых известие о том, что Огнева в полном порядке. Зачем ее так оберегать, от чего?

Как легко он согласился на переговоры с троллем, моментально пригласил Егора в Носферон. Неужели не понимал, что Егор неуправляем? Тролль ведь мог забрать ее в морок, утащить в иллюзию… И ведь сразу же попытался, только не получилось.

Все это приводило к одной мысли: Муранов знает о ней что-то, чего не знает она сама. Знает и будто боится за нее, бережет от чего-то, и все его действия имеют понятное объяснение, которое пока скрыто от нее. Гильс никогда не делает ничего просто так, никогда. Любой его поступок имеет смысл, фундамент, четкую основу, и требовать объяснений бесполезно. Теперь можно было только гадать и строить предположения.

В тревожных мыслях прошел час, потом потянулся второй, в течение которого Влада успела оборвать телефон Димки: его номер не отвечал, и равнодушный голос бубнил, что «абонент тайного мира находится вне зоны доступа». Выходка Аца, конечно, вписывалась в обычное поведение летучих: позабыть про дела и воспарить повыше.

Но если янв уже неспокоен и надвигается что-то страшное, Димка мог пострадать по дороге. Мысль о шторме в янве застучала в висках и отозвалась мурашками по всему телу, в сознании всплыло слово «воронка».

Только вот будить Варю, чтобы высказать свои опасения, не стоило, тем более что она уже смотрела десятый сон, отвернувшись к стене.

Влада, стараясь не шуметь, вышла на кухню, куда доносился раскатистый храп «Ивлевского монстра». Фантом Дашули покачивался в дреме за кухонным столом, разложив учебники вверх ногами, и не отреагировал на Владу никак – оставалось только мысленно сказать спасибо Горану за эту лучшую версию Даши Ивлевой. Небо в кухонном окне подсвечивалось маревом огней города, и Влада, устроившись на подоконнике, ждала, что вот-вот увидит знакомую крылатую тень.

Потом ночь подобралась к своей середине, окна домов погасли, а валькертак и не прилетел.

Одевшись и проверив, есть ли в кармане ключи от «паучатника» (так мысленно прозвала она полученный от Темнейшего джип), Влада тихо выскользнула на улицу.

Поедет ли машина из мурановской нежити посреди ночи – это еще вопрос. Гильс Муранов сам настоял, чтобы ее выбрали старостой Валькируса, и возмущаться, что она отправляется на поиски одного из студентов посреди ночи, вряд ли станет.

«Тем более что ему сейчас не до меня», – отогнав мысли про убежище Гильса на краю города, Влада повернула ключ зажигания. Машина рванула с места, и по пустым ночным дорогам от Невского проспекта до Лахтинской улицы домчалась за полчаса.

Оставалось только сообразить, где поселились Ацкие после эвакуации из Москвы. В общем-то перепалка Димки с девчонками дала почти всю необходимую информацию, чтобы найти нужный адрес.

Влада хлопнула дверью машины и остановилась, чтобы разглядеть старинный дом, типичный для Петроградки. Под самой крышей на стене виднелся каменный «прапра», как называл его Ацкий. Барельеф этот заставил Владу надолго замереть на месте: положив подбородок на руки, старый валькер как будто с веселой иронией взирал на окружающий мир.

Порога для нечисти здесь не ощущалось, и гадать, на каком этаже живут летучие, было лишним.

Влада, поднявшись на последний этаж, долго звонила, а потом стучала в крашеную коричневую дверь. Из квартиры слышался шум, словно кто-то безумный включил сразу десять телевизоров на полную громкость.

Дверь распахнулась, и Влада едва успела отскочить в сторону: на лестничную клетку обрушилась лавина из автомобильных колес, железяк и глушителей. Все это поскакало с грохотом вниз по ступенькам, звеня винтиками.

– Батина пизанская башня звезданулась!!! – завопил в квартире юношеский фальцет.

– А на кой дверь открыл, будь ты проклят?! – отозвался ему женский визг. – Кому из наших приспичит, тот в окно войдет, тыщ-щу раз говорила…

Влада вмиг оказалась внутри квартиры: ее попросту втащили за рукав, захлопнув дверь.

– Это наша зловоротня, – сказал кто-то из темноты, и в лицо Владе дыхнули жуть-колой. – Была полностью наша, вас никто сюда не звал. А то, что она гремит, так все зловоротни в Питере сейчас гремят, штормом их колбасит, понятно?! Селись в людском доме и живи спокойно, к нечисти не лезь…

К концу тирады глаза привыкли к темноте, и Влада разглядела молодого валькера, отдаленно похожего на Аца. Только у Аца волосы были заплетены в дреды, этот же свои длинные лохмы попросту собрал в конский хвост.

– А ты ничего так, соседка… – валькер оценивающе разглядывал Владу. – Меня Cepera зовут, а тебя?

– Я не соседка, а староста Валькируса! – Влада, вспомнив про свой новый статус, сурово оттолкнула летучего. – Мне Дима нужен! Дима Ацкий, твой брат, наверное?!

– А-а-а, то-то я смотрю, глаза не людские, вампи-и-ирша, – разочарованно протянул Cepera Ацкий, сразу же потеряв к гостье интерес. Он потер щеку с задумчивым видом. – Не люблю вампирш, чуть что – кулаком в челюсть. Короче, Димон спит…

Почесав щеку еще раз, крылатый ушлепал хромающей походочкой в темноту коридора, оставив Владу в растерянном ожидании. Однако прошла минута, другая, и Влада поняла, что про нее просто позабыли. А стало быть, надо пробираться через захламленный автомобильным железом коридор самостоятельно. Тот был похож на вертикальную помойку: завален грязными колесами, заставлен тазами и вонял всей таблицей Менделеева. Под ногами что-то подозрительно хрустело, и музыка с каждым шагом становилась все громче. Кто-то подпевал ей визгливым голоском, фальшивя и пересыпая свое пение проклятиями.

Шагов через двадцать на нее яростно выдвинулась невесть откуда взявшаяся кастрюля с содержимым в виде дымящейся гречневой каши. Из кастрюли торчали ложки, посредине плавился кусок слегка прогорклого масла. Держала кастрюлю обладательница того самого визгливого голоса. Только вот на валькирию она была совершенно не похожа. Присмотревшись, Влада заметила свечение фиолетовых зрачков и с изумлением поняла: перед ней домовиха, уже пожилая. Выглядела она странно и слегка безумно: ее седым кудрям не помешала бы расческа, а глаза жутко косили к переносице.