Саша Готти - Влада. Перекресток смерти [litres]

Прошло несколько минут, и Влада вдруг поняла, что стоит здесь не одна, и кто-то внимательно наблюдает, как она шевелит губами. Ох уж эта манера Темнейшего появляться мгновенно и бесшумно и также исчезать!

Гильс оказался рядом, на расстоянии вытянутой руки.

– Я видел тебя в зале, не нужно было тебе приходить на совет, – произнес вампир. – Мои сестры помогли или сама прорвалась?

– Я все-таки важная персона, староста факультета, – Влада пыталась шутить, с трудом переводя дыхание. Наступило время для важных слов, а губы занемели от холода и теперь еле двигаются, словно клеем намазаны. – Есть очень важный разговор, Гильс. Только, пожалуйста, выслушай!

– Слушаю, – вампир скрестил руки.

– Воронка в янве, которая вот-вот откроется в Питере, весь этот шторм… То, что ты отдал часть подконтров мне, – сумбурно и быстро заговорила Влада, – то, что морок Бертилова меня не берет… Тогда в Носфероне и вообще… Ты же прекрасно знаешь, что я ездила к нему в самое логово.

Влада говорила, а Гильс слушал ее и молчал. В ночных сумерках было видно, как вампир, вытянув перед собой руку, играет с пауком. Тот ловко перебегал по пальцам, то спрыгивая с руки и исчезая, то снова появляясь невесть откуда.

– Ты знал, что морок не действует больше на меня. До бала действовал, а теперь нет. Я услышала от одной из ведьм, что такое бывает только с тем, кто не принадлежит больше этому миру. Ты ведь не мог меня найти в своем собственном доме только потому, что твоя нежить не чует меня как живую добычу! Это не просто догадки, я почти уверена…

– Как ты живешь? – вдруг резко перебил ее Гильс.

– Ч-что?

– Я спросил, как ты живешь, – повторил Гильс очень мягко. – Это значит, я прошу тебя рассказать, о чем ты думаешь, чем занимаешься и так далее. Без допросов, без твоих расследований, без подозрений. Расскажи мне просто, как ты живешь.

Неожиданный вопрос сбил ее с толку, Влада растерялась и потеряла запал, с которым начала такой серьезный разговор. Как она живет? Разве она об этом сейчас помнила? Последние дни – точно во сне, стараясь не замечать Ивлевских монстров и их «семейную атмосферу».

– Как я живу… Разве тебе это интересно?

– Да, я же сказал. – Владу озарило солнце мурановской улыбки в лучшем ее исполнении.

– А как тебе самому живется на краю города?

Улыбка погасла: хуже вопроса задать было невозможно. В глазах вампира промелькнуло разочарование. Конечно, мини-сцена ревности, состоящая из одного вопроса. Мол, знаю, кикиморы с фуриями донесли по сарафанному радио про дом на краю города и ту, которая там тебя ждет каждый вечер.

– Я не это хотела сказать… – Влада разозлилась на себя за то, что не сдержалась. Ойкнула от боли в ногах: те заледенели настолько, что пришлось поджать одну, стоя, как цапля. – Сейчас… Знаешь, я…

– Да ты же босиком! – резко перебил ее Гильс. – Ты с ума сошла?! Надевай мои, – под ноги Владе прилетели черные кроссовки. – Отогревайся и не стой на льду босиком, Огнева! Сможешь не бояться?

Влада вздрогнула, когда с пальцев Гильса вдруг спрыгнул маленький паук и принялся деловито сновать по ее предплечью. Следом за ним – второй, третий. Пауки сплетали серую толстую ткань, которая плотно ложилась на тонкую блузку. Свитер! Теплый и длинный, как платье, пушистый свитер из паутины. Он оказался на ней всего-то за несколько секунд.

– С большими карманами, быстро спрячь в них руки, – не терпящим возражений тоном приказал Гильс. – Вот что ты сейчас делаешь, Влада?

Сделать к Гильсу шаг, словно под гипнозом, заставило что-то, чему название найти все равно не получится. Наверное, то же, что привело обратно в его дом, когда нужно было сбежать. Чтобы не наделать глупостей, Влада вцепилась двумя пальцами в молнию на кожаной куртке Муранова. От этой куртки сейчас горьковато пахло бензином и осенними листьями. Потертая металлическая застежка, зазубренными краями способная распороть палец, казалось, знает все на свете.

– Гильс, и все же не сбивай меня. Выслушай и не перебивай…

– Ну все, я попался, – отшутился вампир. – А свитер понравился? Как видишь, моя нежить не только убийцы, но и отличные ткачи.

Если бы Гильс захотел, уже исчез бы – неслышно и мгновенно, а он продолжал стоять и смотреть на нее. Смотреть и будто тянуть к себе, в глубину горящих багровым огнем глаз. Упасть бы в его зрачки, утонуть в этих огнях и остаться там навечно. Интересно, как иногда смысл собственной жизни может сосредоточиться в глазах того, кто стоит напротив.

А потом все пространство разорвал страшный звук. Не крик, а гораздо хуже – жалящий до боли, ударяющий по нервам, этот звук парализовал все вокруг. Крик был не ее – он шел откуда-то со стороны.

«Это же кикиморский квизг!» – пронеслась догадка в голове.

Влада, вжавшись в гранитное ограждение, судорожно сглатывала, пытаясь прогнать звон из ушей и вникнуть в происходящее. После удара квизгом уши и горло болели, а все вокруг было как в тумане.

Посреди мутной пелены в глазах замаячила фигурка в розовом пальто, которая яростно размахивала руками и наскакивала на Гильса.

Мара? Влада напряглась, вспомнив про подругу деда, кикимору Мару Лелевну, с которой они распрощались еще в Москве. Разумеется, из Москвы Мара эвакуировалась от светляков, как и вся остальная нечисть, но зачем она здесь? Сейчас кикимора явно пребывала в странном состоянии: вместо кокетливых кудрей – прическа, похожая на воронье гнездо, а миловидное личико неаккуратно измазано косметикой.

Мара ругалась и кричала, судя по воинственно вскинутой голове и отчаянной жестикуляции. Гильс отступал назад, показывая на Владу и качая головой.

– Убийство девочки… И так сирота! – прорвался через звон в ушах вопль кикиморы. Наверняка она кричала очень громко, но наполовину оглохшей Владе с трудом удавалось разбирать слова. – Дед погиб… потеряла всех! Разве… поверить, что она… нарочно? Помутнение на балу… такое напряжение!… Хорошо, что я вовремя!

– Мара, успокойтесь! – голос Гильса был сдержанным. – Кто вообще придумал чушь про убийство?! Я спрашиваю: что это за ерунда?

– Я, можно сказать, заменила ей мать! – орала кикимора, размахивая рукавами розового пальто. – После смерти Вандера взяла на себя опеку над бедным ребенком…

Ребенком?! Влада, с трудом поднявшись, попыталась протестовать. После бала Мара ни разу не появилась, не сделала попыток разыскать свою несостоявшуюся родственницу.

– Мара, не нужно заменять мне мать, просто езжай домой!

Но угомонить разъяренную кикимору было невозможно. Тараща накрашенные глазки, она наступала на Гильса, как безумный танк.

– Повелитель нечисти, а никакого снисхождения к несчастной девочке! Мало ли, оступилась, ошиблась, в тринадцать-то лет… – Нежитью ее вздумал убивать, я все видела! Я все знаю!