Дэвид Эддингс - Хроники Элении

Путь до давешней мясной лавки занял три четверти часа.

— Как ты нашла этого лавочника? — спросил Спархок.

— Стирикская кухня, знаешь ли, довольно сильно отличается от эленийской, и они используют некоторые продукты, которые не часто увидишь у эленийцев на столе.

— Но они же как-будто покупали мясо?

— Козлятину, Спархок. Эленийцы не особенно ее жалуют.

Спархок пожал плечами.

— Я, пожалуй зайду в мясную лавку одна, — сказала Сефрения. — Носильщик может тебя испугаться. Посмотри за моей лошадью. — Она вручила ему поводья и направилась в лавку. Через некоторое время Сефрения вышла оттуда.

— Узнала что-нибудь? — спросил Спархок, помогая ей сесть на лошадь.

Она кивнула.

— Да, здесь рядом. У восточных ворот.

— Ну что ж, поехали посмотрим.

Они тронулись. В Спархоке внезапно всколыхнулось теплое чувство к этой маленькой женщине. Он взял ее руку и сказал:

— Я люблю тебя, Матушка.

— Да, я знаю, — спокойно сказала она, — хотя приятно, что ты говоришь это вслух. — Сефрения улыбнулась проказливой улыбкой, напомнившей Спархоку Флейту. — Вот тебе урок на будущее, Спархок. Имея дело с женщиной, не говори «люблю» слишком часто.

— Это и к эленийским женщинам относится?

— Это относится ко всем женщинам, Спархок. Женщина остается женщиной, стирик она или эленийка.

Они проехали через рыночную площадь и углубились в квартал, прилегающий к восточным воротам. Это, конечно, были не Симмурские трущобы, но пышности здесь заметно поубавилось. Одежда прохожих уж совсем не радовала глаз — на смену черному пришел блекло-серый цвет, и даже наряды нескольких купцов, мелькнувших в толпе, были какие-то потертые, хотя на лицах и была написана обычная для торгового сословия важность. В конце улицы Спархок заметил человека в грубом домотканом рубище.

— Стирик, — сказал он.

Сефрения кивнула и натянула капюшон так, чтобы он закрыл ей лицо. Спархок выпрямился в седле и сделал высокомерно-снисходительное лицо, какое обычно бывает у слуг очень важных господ. Так они и проехали мимо стирика, осторожно посторонившегося, но не обратившего на них особого внимания. Как и все стирики, этот был бледнокож и темноволос. Выдающиеся кости лица придавали ему какую-то незавершенность. Ростом он был ниже окружающих его эленийцев.

— Земох? — спросил Спархок, когда стирик остался позади.

— Сложно сказать.

— Он скрывает это с помощью магии?

Сефрения развела руками.

— Сложено сказать, Спархок. Может быть, это обычный лесной стирик, у которого в голове только мысли о хлебе насущном, а может — искусный маг, скрывающий свою сущность.

— Это оказывается не так легко, как я думал, — сказал Спархок, — ну поехали дальше, посмотрим, что еще можно разузнать.

Дом, указанный посыльным, стоял в конце затерянного тупика.

— Трудно будет наблюдать за домами и оставаться незамеченными, — сказал Спархок, когда они въехали в тупичок.

— Вовсе необязательно. Сначала поговорим с содержателем лавочки там, на углу.

— Ты хочешь что-нибудь купить там?

— Не то, чтобы купить, Спархок. Подъезжай поближе, и ты все увидишь. — Она соскользнула с седла и привязала лошадь к столбу рядом с лавочкой. — Я надеюсь, Фарэн не допустит, чтобы кто-нибудь украл мою Ч'ель? — Сефрения ласково потрепала холку своей белой лошадки.

— Я попрошу его об этом.

— Скажешь?

— Фарэн, — строго сказал Спархок своему чалому, — стой здесь и охраняй эту кобылку. — Фарэн заржал, галантно прижимая уши. Спархок рассмеялся. — Ты большой старый дурачина. — В ответ зубы Фарэна клацнули прямо над ухом у Спархока. — Будь хорошим, — прошептал ему Спархок.

В лавочке торговали дешевой мебелью. Сефрения приняла заискивающий и покорный вид.

— Добрый хозяин, — начала она, — мы служим одному очень важному господину из Пелозии, приехавшему в поисках утешения духа в этот священный город.

— Я не имею дел со стириками, — бросил купец, сердито взглянув на Сефрению. — Слишком много развелось этих язычников в Чиреллосе, — на его лице отразилось нескрываемое отвращение.

— Ну ладно, ладно, торгаш, — прикрикнул Спархок, подделывая пелозийский выговор. — Из кожи-то вон не лезь, а то как бы совсем не вылезти. Меня и домоправительницу моего хозяина подобает встречать с уважением, любишь ты стириков или нет.

Торговец ощетинился.

— Почему… — грозно начал он.

Спархок хватил по столу кулаком так, что столешница разлетелась в щепки. Схватив торговца за ворот, он подтащил его к себе и в упор взглянул на него.

— Ну, теперь ты понял меня? — хрипло спросил он.

— Все, что нам надо, — вкрадчиво сказала Сефрения, — это удобная комната с окнами на улицу, добрый хозяин. Наш господин любит любоваться в окно на прохожих. — Сефрения скромно опустила ресницы. — Есть у вас такое место наверху?

Приведенный в замешательство торговец повернулся и начал взбираться по ступеням в верхний этаж. Жалкие комнаты наверху больше всего напоминали крысиные норы. Когда-то давным-давно стены их были покрашены, но теперь выцветшая зеленая краска струпьями свисала со стен. Однако Спархока и Сефрению совсем не смущала убогая обстановка. В комнате было то, что нужно — грязное окошко в торцевой стене.

— Это все, что я могу вам предложить, — уже более уважительно проговорил торговец.

— Мы сами все осмотрим, добрый хозяин, — сказала Сефрения, кивая. — По-моему я слышу шаги покупателя внизу.

Торговец сморгнул и суетливо заспешил вниз.

— Ты видишь тот дом в окошко? — спросила Сефрения.

— Стекла грязные, — сказал Спархок, берясь за полу своего плаща, чтобы вытереть грязь.

— Не надо, — быстро остановила его Сефрения. — У стириков зоркие глаза.

— Хорошо, посмотрим через щель. Глаза эленийцев не менее остры.

Дом в конце тупика был довольно невзрачен на вид — первый этаж кое-как сложен из огромных валунов, второй — из грубо отесанных бревен. Стоял он чуть-чуть в стороне от других, особняком. Они увидели, как стирик в обыденном одеянии осторожно подошел к входу в дом. Перед тем, как исчезнуть за дверью, он украдкой огляделся вокруг.

— Ну как? — торопливо спросил Спархок.

— Опять не знаю. То ли простой стирик, то ли очень сильный колдун.

— Похоже, мы долго тут просидим.

— До темноты, не больше, я думаю.

Прошло несколько скучных однообразных часов. Наконец на улице показалось какое-то движение — довольно большая компания стириков вошла в дом. Когда солнце начало погружаться во всклокоченные гряды облаков над западным горизонтом, стали прибывать и другие. Каммориец в ярко-желтом шелке подошел к дому и быстро нырнул в дверь. Лэморкандец в сверкающей кирасе высокомерно прошествовал по улице в сопровождении двух слуг, вооруженных арбалетами, и тоже был без промедления допущен в дом. Потом в холодном зимнем сумраке появилась фигура женщины в фиолетовых одеждах. Позади нее тяжело ступал здоровенный детина в куртке и штанах из буйволовой кожи, какие обычно носили пелозийцы. Движения женщины были резки и порывисты, на лице застыла маска фанатичной решимости.