Кендари Блейк - Один темный трон

— Арсиноя, слишком поздно что-либо менять. Я в любом случае уже успел это сделать, — он подошёл ближе и коснулся её чёрно-красной маски. Он был рядом в тот день, когда она, поддавшись очередной своей глупости, привела их к медведю. Он попытался спасти её.

— Ты сказал, что не хочешь на мне жениться, — прошептала она.

— Я много чего говорю.

Он склонился к ней. Что б она ни говорила, откладывая мысли на будущее, она столько раз представляла себе этот момент… наблюдала за ним краем глаза и пыталась представить, какими же будут его поцелуи. Нежными? Неуклюжими? Или они будут, как и его смех, уверенными и такими вредными?

Сердце Арсинои забилось быстрее. Она склонилась к нему, а после вспомнила о том, что болиголов всё ещё был у неё на губах.

— Не смей!

Она толкнула его, и он рухнул в траву.

— Ой, — выдохнул он.

— Прости, — она покраснела и протянула ему руку. — Я этого не хотела.

— Целоваться или толкать? — он поднялся, так и не посмотрев ей в глаза, и покраснел. — Я сделал что-то не так? Или, может быть, ты совершенно не хочешь со мной целоваться? Или это дело в месте? Потому что, поверь, я…

— Нет, — Арсиноя всё ещё чувствовала на языке тот самый горький, ядовитый привкус болиголова. Она почти забыла. Она едва ли не убила его, и эта мысль на миг украла её дыхание. — Простит. Просто я не хочу… точнее, не сейчас.

Джулс и Джозеф опустошили уже две кружки эля, прежде чем признали, что Билли и Арсиноя не вернутся.

— Наверное, это к лучшему, — промолвил Джозеф. — Уже поздно, а народ может потребовать спьяну своего медведя.

Джулс нахмурилась. Этот фантомный медведь становился серьёзной проблемой. Арсиноя не виделась с ним с того самого вечера, говорила, что в нём слишком много жестокости, что он должен держаться подальше от леса, но это всё меньше и меньше удовлетворяло людей Волчьей Весны.

— Что ж, — Джозеф оттолкнулся от стола. — Пойдём? Или ещё моллюсков?

Джулс покачала головой, и они вместе вышли на улицу. Солнечный свет уже почти утих, вода в заливе сверкала медно-апельсиновыми оттенками. Когда они подошли чуть ближе, Джозеф потянулся к её руке.

Его прикосновение всё ещё доставляло ей удовольствие, даже если и было испорчено тем, что случилось между ним и Мирабеллой.

— Джозеф, — она протянула руку. — Твои пальцы…

Он отпустил её ладонь и сжал руку в кулак. Пальцы его были сбиты в кровь после лодок.

— Всегда говорил, что не пойду на верфь к отцу и Мэтью. Хотя, а что ещё я буду делать? — он вздохнул. — Не такая уж и плохая жизнь. Ну, им достаточно, что я так думаю, а ты вроде не против, что от меня воняет тиной.

Джулс ненавидела себя за спокойствие — она ведь оказалась в ловушке.

— Нет, не против, — ответила она. — Это, так или иначе, не навсегда.

— Не навсегда?

— Конечно, нет. Ты забыл? Пока Арсиноя не победит. Совет, стража…

— А, — он пожал плечами. — Наш счастливый конец, ты об этом?

Они вместе медленно шагали по проулкам, потом свернули к докам, минуя громадные стопки деревянных ящиков, наполненных пустыми бутылками.

— А куда сегодня вечером пошла Арсиноя? — спросил Джозеф.

— Думаю, к дереву. Пытается найти Мадригал и немного поколдовать.

— Мадригал сейчас с Мэтью. Они встретились в доках, он как раз отправлялся в «Уистлер».

Мадригал и Мэтью. Их имена — сочетание скорее, — заставили её содрогнуться. Мама давно должна была успокоиться. А Мэтью, по крайней мере, должен был прийти в себя. Должен был понять, до какой степени Мадригал бестактна и непостоянна! Он должен был помнить о том, что он всё ещё любил её тётушку Караф, изгнали её в Чёрный Коттедж или нет.

— Им давно уже пора это прекратить, — промолвила она.

— Может быть, но они не собираются этого делать. Он говорит, что он её любит, Джулс.

— Только глазами, — выплюнула она, — а не сердцем! — Джозеф почти содрогнулся, когда она сказала это, и она всмотрелась в его красивый профиль. Может быть, так любят все люди. Куда больше глазами, чем сердцем. Может, дело не в шторме и обстоятельствах? Бред. Конечно, у королевы Мирабеллы есть на что посмотреть, и, может быть, так намного проще…

Джулс отступила.

— Что такое? — спросил Джозеф. Они стояли на углу, из дверей таверны как раз вывалилось несколько людей. Когда они увидели Джозефа, то мигом остановились.

Джозеф обнял Джулс за плечи.

— Просто пойдём отсюда.

Но, когда они проходили мимо, какая-то девица, выпившая слишком много виски, толкнула Джозефа локтем, а потом, когда он обернулся, сплюнула — слюна даже попала ему на грудь.

Джозеф скривился от отвращения, но выдавил из себя улыбку.

Джулс вспыхнула.

— Всё в порядке, — промолвил он. — Всё в порядке, Джулс.

— Очень даже не в порядке! — прорычала девушка. — Я видела тебя тогда, на Белтейне. Видела, как ты защищал эту королеву-стихию. Предатель! — сплюнула она. — Материковец! — она обернулась, чтобы уйти, но окликнула через плечо. — В следующий раз это будет не плевок! В следующий раз это будет нож между рёбер!

— Хватит! — прошипела Джулс, и Кэмден рванулась вперёд. Она толкнула девушку на землю и прижала её к камням мостовой своей могучей здоровой лапой.

Девушка отчаянно дрожала. Пьяная храбрость вдруг пропала, но ей удалось выдохнуть.

— И что ты собираешься делать? — бросила она вызов.

— Любой, кто прикоснётся к Джозефу, ответит мне, — промолвила Джулс. — А может, королеве. И её медведю.

Джулс мотнула головой, и Кэмден отступила.

— Но ведь вы не должны его защищать! — промолвил один из друзей девушки, помогая ей встать.

— Предатель, — выдохнул второй, отступая и поворачивая куда-то в сторону домов.

— Тебе не следовало делать это, Джулс, — промолвил Джозеф, когда они наконец-то остались одни.

— Не смей говорить мне, что я должна, а что нет. Пока я рядом, никто тебя не тронет. Никто не посмеет так смотреть на тебя.

— А ты не боишься, что после травмы вы с Кэмден ослабели? Теперь вас легче победить.

— Они должны чувствовать, что мы стали злее, — отозвалась Джулс.

Джозеф шагнул к ней и прижал к себе, тихо целуя в губы.

— Для меня ты всё такая же прекрасная.

Роланс

— Все ли готово? — спросила Мирабелла.

— Твои стражи и приманка будут к вечеру, — ответила Верховная Жрица Лука. — Но люди заставили бы ждать тебя до утра…

Сердце королевы Мирабеллы на миг застыло. Она присела на один из маленьких диванчиков Луки, впёрлась локтем о полосатую шёлковую подушку и пыталась смириться со всем. Она ждала этой ночи с той поры, как Арсиноя предала её, послав медведя вперёд.

Дверь открылась, являя им Элизабет. Та быстро проскользнула внутрь, скрывая уют комнатки от шума храма. В храме Роланса не было больше покоя нигде, кроме личных комнат Луки. Все были заняты, от восхода до рассвета. Суетились жрицы, посетители жгли свечи для своей королевы или оставляли пожертвования — душистая вода, окрашенная ярко-синим или даже чёрным… Жрицы то и дело перебирали подарки, припасы — всё, чего хватило бы для принятия женихов.