Рэйда Линн - Волчье время

Несмотря на поздний час, обитатели крепости бодрствовали, собравшись в одном из залов южного крыла. То, что увидел Меченый, когда вошел туда, живо напомнило ему лагерь беженцев в Шатровом городе. В той части зала, где потолок обвалился, открывая темное от туч ночное небо, прямо на камнях разложили костер, и несколько человек сгрудились вокруг него, жаря на вертеле какое-то мясо — издалека «дан-Энрикс» посчитал ободранную тушку зайцем. В другом конце зала в это время совещалась группа мрачных, чем-то озабоченных мужчин. Одеты они были чуть получше остальных, и Меченый решил, что это — приближенные Истинного короля. При виде Атрейна на всех лицах отразилось облегчение — настолько явное, что сразу становилось ясно: до возвращения своего предводителя все эти люди безуспешно пытались решить какую-то серьезную проблему, а теперь надеются, что сенешаль сумеет найти выход.

Атрейн, по-видимому, тоже ощутил общее настроение.

— Судя по вашим лицам, я попал не на совет, а на поминки, — усмехнулся он. Но, оглядевшись, спросил совершенно другим тоном — Где король?..

— Он в своей комнате, — ответил один из мужчин. — С ним Алинард.

— У нас беда, Атрейн, — вмешался в разговор его сосед. — Король то ли чем-то отравился, то ли заболел, причем ему становится все хуже. Алинард пытается ему помочь, но он так и не смог понять, в чем дело. Создается впечатление, что это — не обычная болезнь, а кое-что похуже…

Крикс обнаружил, что понимает сказанное без особенных усилий. Во время путешествия он попросил Атрейна говорить с ним исключительно на местном языке, и это принесло свои плоды — особых затруднений в разговоре с айзеливитами он больше не испытывал. В дороге он беседовал не только с сенешалем, но и с его спутниками, знавшими всего по паре слов на его родном языке, и, к удивлению «дан-Энрикса», те понимали почти все, что он им говорил. Это казалось чудом, потому что энониец изъяснялся на поистине чудовищном наречии, представлявшем собой смесь тарнийского, местного диалекта, аэлинга и, в конце концов, даже жестикуляции, как бы нанизывавшей все эти разноязычные слова и фразы на общую нить.

— Что это за болезнь? В чем она проявляется? — довольно громко спросил Крикс, махнув рукой на то, что его даже не представили присутствующим. Само по себе известие о болезни самозванца не особенно расстроило «дан-Энрикса», но повисший в воздухе намек, что эта самая болезнь могла быть вызвана какими-то не вполне естественными причинами, заставил Меченого ощутить знакомый холод в животе. Если у короля «черная рвота», то весь лагерь айзелвитов очень скоро превратится в лазарет. А то и в братскую могилу.

Все взгляды обратились в его сторону. Казалось, собравшиеся только что заметили, что сенешаль был не один.

Никто не торопился отвечать на его вопрос, но тут на помощь Криксу пришел сам Атрейн.

— Да говорите же, что вы застыли! — недовольно сказал он. — Или эта болезнь такая необычная, что ее даже нельзя описать?..

— Больше всего она похоже на желудочную колику. Но обычные лекарства от нее не помогают.

«Все-таки не «рвота»!» — с облегчением подумал Крикс. Кто-то из айзелвитов удивленно посмотрел на его просветлевшее лицо, и Меченый принял подобающий случаю серьезный вид.

— Что вы подозреваете? — спросил Атрейн. — Яд или… что-нибудь другое?

— Король ел то же самое, что и другие — но они по-прежнему здоровы, — неопределенно отозвался тот же самый айзелвит. Все остальные промолчали. Создавалось впечатление, что они опасаются произнести слово «магия», как будто бы достаточно было просто сказать об этом вслух, чтобы это самым зловещим образом сказалось на судьбе больного короля.

— В лагере, как я понимаю, ничего не знают о случившемся?.. — спросил Атрейн.

— Пока не знают. Ты был в отъезде, мы не знали, как нам поступить, поэтому решили пока никому не сообщать. Но, разумеется, если до завтра королю не станет лучше, то придется сказать правду.

— Ему станет лучше, — твердо сказал сенешаль. И, обернувшись к Меченому, жестом предложил ему приблизиться. — Позвольте вам представить моего спутника, Крикса-из-Легелиона. Я встретился с ним в Древесном городе. Он воин, маг и лекарь. На моих глазах он спас разведчика, раненного адхарами, а потом вылечил еще одного дозорного. Уверен, что он легко справится с болезнью короля. Не так ли, Крикс?..

Меченый стиснул зубы, борясь с искушением сейчас же высказать Атрейну все, что думает о его речи. За то время, которое сенешаль провел в Древесном городе, а потом вместе с Криксом добирался до Арденнского утеса, он имел прекрасную возможность убедиться в том, что Меченый — самый обыкновенный человек. Крикс даже рассказал попутчику свою историю, чтобы загладить впечатление от искаженных и преувеличенных рассказов Рельни. Так что нынешнее заявление Атрейна нельзя было называть ничем, кроме осознанного и хладнокровного обмана.

Крикс обернулся к сенешалю, надеясь выразить свое негодование хотя бы взглядом — и сейчас же пожалел об этом. Меченый не помнил случая, чтобы в глазах человека, сохраняющего внешнее спокойствие, читалась такая же тревога и такая откровенная мольба.

Другие айзелвиты напряженно ожидали, что чужак ответит на вопрос их предводителя, и Меченый сказал единственное, что позволила ему совесть:

— Для начала я хотел бы посмотреть на короля. Тогда, по крайней мере, будет ясно, могу ли я чем-нибудь ему помочь.

— Я провожу тебя к Его величеству, — сказал Атрейн — как показалось Криксу, с облегчением. Он взял у одного из айзелвитов длинный факел, зажег его от костра и направился к боковому выходу из зала. Меченый последовал за ним, чувствуя, как взгляды всех присутствующих сверлят ему спину. Не приходилось сомневаться в том, что, как только они с Атрейном выдут в коридор, все айзелвиты, как один, начнут обсуждать таинственного гостя.

Впрочем, Крикс тоже с нетерпением ожидал, пока они удалятся от зала настолько, чтобы их никто не слышал. Как только это случилось, он остановился и весьма бесцеремонно удержал Атрейна за рукав.

— Минуту. Прежде, чем мы пойдем дальше, я хочу кое-что прояснить, — процедил он. — Надеюсь, ты не думаешь, что я войду к вашему королю, разведу над ним руками — и он сразу же поправится?

— С тех пор, как я увидел тебя в лагере, я уже сам не знаю, что мне думать, — сказал сенешаль, безропотно стерпев бестактный жест «дан-Энрикса». — Лучше скажи: если болезнь короля связана с темной магией — ты сможешь вылечить его, как того парня в приграничье?..

Меченый в раздражении пожал плечами.

— Откуда вообще взялась эта идея насчет темной магии? — с досадой спросил он. — Я пока не услышал ничего, что бы оправдывало эту версию. Может, ваш врач просто не в состоянии определить, что это за болезнь?