Артур Дойль - Собрание сочинений в 12 томах. Маракотова бездна.

«Дейли телеграф» предпочел шутливый экскурс в историю.

«Геологи и археологи давно уже ломали головы над тем, — писала газета, — где, собственно, были добыты драгоценные камни, которые Соломон привез с Востока. Немало догадок вызвало и происхождение менее апокрифических бриллиантов, сверкавших в регалиях индийских владык и украшавших дворцы Дели и Бенареса. И наша страна, так сказать, лично заинтересована в этом, поскольку самый большой и самый великолепный из этих камней принадлежит ныне нашей всемилостивейшей королеве. Мистеру Лэнгуорти удалось пролить свет на указанный темный вопрос. Согласно изысканиям этого ученого джентльмена, вышеупомянутые драгоценности были найдены среди мрачных и угрюмых гор, которые Провидение воздвигло между зарождающейся цивилизацией и варварским континентом. И открытие мистера Лэнгуорти опирается не только на теорию. Он подкрепил свои доводы, предъявив алчным взорам тобольских купцов мешочек, полный ценных алмазов, которые, по его словам, он собрал в этих бесплодных и негостеприимных долинах. Английский путешественник в костюме из твида, возникнув, словно добрый дух среди московитов, указывает им на бесценное сокровище, столетиями лежавшее под самыми их ногами, и с характерной национальной энергией одновременно объясняет, как можно извлечь из его находки коммерческую выгоду. Если это месторождение действительно окажется столь богатым, как предполагают, то наши потомки, весьма возможно, станут носить в очках вместо стекол бриллианты (если тогда еще люди будут пользоваться очками) и дивиться невежеству своих предков, считавших видоизмененные кусочки каменного угля самым ценным из даров природы».

В большинстве английских домов отец семейства, проглядывая утром газету, вероятно, тут же забывал о замечательном открытии на Урале, но в деловых кругах Сити оно сразу было оценено по достоинству. Оно не только вызвало глубокую озабоченность среди тех, кто был так или иначе связан с добычей алмазов, но и повлияло на все другие отрасли южноафриканской торговли. На бирже только об этом и говорили, причем высказывались всяческие догадки о том, как уральская находка скажется на кимберлийских копях. Фуггер, патриарх торговли алмазами, как раз обсуждал эту тему, когда к нему подбежал низенький розовощекий делец по фамилии Гольдшмидт. Он был очень взволнован, так как спекулировал алмазами и только что приобрел большую партию, собираясь играть на повышение.

— Мистер Фуггер! — вскричал он. — Вас-то мне и надо! Майн готт! Что с нами всеми будет? Во что превратится торговля алмазами, если их можно будет подбирать с земли, как ракушки на морском берегу?

— Надо дождаться точных сведений, — равнодушно ответил знаменитый финансист. Его собственное состояние было так велико, что вопрос о достоверности уральского открытия трогал его очень мало.

— Точных сведений! Да газеты полны всякими сведениями! — восклицал Гольдшмидт. — Чтоб этому Лэнгуорти свернуть себе шею, лазая по Уральским горам, до того, как он подстроил нам такую штуку! И зачем ему понадобилось рыться в песке и шарить по всяким сухим речкам? Ни один приличный человек никогда бы даже не подумал отправиться на этот Урал.

— На вас это никак не скажется, — утешил его Фуггер. — Просто вы будете платить за камни меньше и продавать их дешевле после огранки. Очень скоро все придет в прежнее равновесие.

— Как бы не так! Да ведь у меня же на руках сейчас сотня камней! Что мне с ними теперь делать?

— Да, это невесело. Придется вам привыкнуть к мысли, что на них вы понесете убытки.

— А может, вы купите их у меня, мистер Фуггер? — вкрадчиво спросил Гольдшмидт. — Вдруг да окажется, что это все выдумки! Я за всю партию дал три тысячи, слово чести, я вам отдам их за две. Ну как, мистер Фуггер, по рукам?

— Нет, благодарю вас, мне больше алмазов не нужно, — решительно заявил Фуггер. — А для того чтобы узнать, не выдумки ли все это, я телеграфировал в Роттердам, и оттуда послали на Урал верного человека. Однако пройдет несколько недель, прежде чем он сможет сообщить нам что-нибудь определенное.

— А вот мистер Гердлстон! Великий мистер Гердлстон! — возопил Гольдшмидт, заметив в толпе нашего достойного коммерсанта с Фенчерч-стрит. — Ах, мистер Гердлстон! У меня есть алмазы, которые стоят три тысячи, но вам я их отдам за две — да-да, черт подери! Идемте, и я вам их тут же вручу!

— Не приставайте ко мне! — сказал Гердлстон, отталкивая низенького дельца длинной костлявой рукой.

— Можно вас на минуту, Фуггер?

— Разумеется, — ответил торговец алмазами. Гердлстон был на бирже известным человеком и пользовался там всеобщим уважением.

— Что вы думаете об этом сообщении? — спросил он вполголоса. — По-вашему, оно может повлиять на цены в Африке?

— Повлиять на цены! Дорогой сэр, да если это правда, африканские копи вылетят в трубу. Даже то, что известно сейчас, заставит цены упасть вдвое.

— Да неужто! — пробормотал Гердлстон, прекрасно разыгрывая изумление. — Меня это беспокоит, потому что сейчас там находится мой сын. Алмазы — его конек, и я разрешил ему поехать туда. А теперь я побаиваюсь, как бы его не обвели вокруг пальца.

— Ну, он сам кого хотите обведет! — грубовато ответил Фуггер. Ему не раз приходилось иметь дело с Эзрой Гердлстоном, и деловая хватка этого молодого человека произвела на него самое неблагоприятное впечатление.

— Бедный мальчик! — сокрушенно вздохнул отец.

— Он так молод и совсем неопытен. Мне остается только надеяться, что с ним не случится ничего дурного.

Гердлстон грустно покачал головой и неторопливо вышел на улицу, но сердце его ликовало: теперь он твердо знал, что вести с Урала повлияют на цены так, как он и предвидел, а следовательно, эта дерзкая спекуляция принесет их фирме желанные богатые плоды.

В Кимберли Эзра Гердлстон поселился в двухкомнатном номере гостиницы «Центральная» и уже успел снискать в городе немалую популярность благодаря «непринужденности» своих манер, а также княжеской щедрости, с какой он угощал наиболее видных граждан маленькой столицы алмазного края. Его сила и красота обеспечили ему то уважение, какое физическое совершенство всегда вызывает в полуварварских общинах, и блестящий лондонец приобрел значительную клиентуру среди старателей, к отчаянной зависти скупщиков-евреев, в чьих руках до сих пор находилась монополия. Таким образом, Эзра добился намеченной цели, и его имя было уже хорошо известно во всех поселках от Вальдекс-Планта до Ковудс-Хопа. Сделав Кимберли своей штаб-квартирой, он непрерывно разъезжал по разработкам. Но все это время его снедало тайное нетерпение, и он никак не мог понять, почему из Англии все еще не приходит долгожданная весть.