Николай Трой - Ночной Охотник

Раскопки молодого наемника Аухэнна много столетий назад превратились в проклятое место, в дьявольский Рудник, который неизменно связывали с именем Ночного. И теперь его пробужденная сила стирала все.

Надсмотрщики и стража разбегались, но земля взрывалась у них под ногами. С дикими криками одни падали в глубочайшие трещины, что ветвистыми молниями расползались по всему лагерю; другие заживо сгорали в потоках лавы, фонтанами бьющей из-под ног. С шипением вырывались кипящие гейзеры, клубы отравленного пара скрывали лагерь ядовитым туманом.

Палатки сгорали, словно они были из папиросной бумаги. В пропасть срывались клети и лебедки, подъемники и рабочие, страты обрушивались вниз гибельными лавинами.

Орочьи полки окружили уничтожаемую каторгу, но были вынуждены переминаться с ноги на ногу — путь вниз был закрыт. Огромные когорты матерых воинов, закованных в броню и кожу, вооруженных до зубов, падали в ужасе. Даже они, нечувствительные к боли, полные решимости в любой миг сразиться насмерть, ощущали мистический страх, рвущийся на поверхность.

Теперь нужда в докладе эльфа, который так и не удосужился назвать мне свое имя, отпала. Такой всплеск магической силы замечен был всеми, не только Советом.

Анклавы магов спешно трубили боевую тревогу, собирая волшебников изо всех гильдий, призывая из самых дальних башен, отправляя депеши даже сельским знахарям!

Скоро к Руднику и Обители проклятых окажутся стянуты ВСЕ силы окрестных королевств. Явятся орды наемников, придут добровольцы и искатели славы и богатства. Даже боги отзовутся, явят свой лютый гнев, разламывая небеса и поливая многострадальную землю серой.

План сработал.

На все двести процентов!

Подавлять мятеж Падшего и Ночного народа придут все. Их взоры обращены в эту точку, все силы брошены на подготовку массированного, сминающего любую оборону удара. Так, чтобы здесь на тысячи лет не осталось ничего живого…

И никто не обернулся.

Никто не увидел сгущающиеся тучи на северо-западе. Там, где тянется на сотни лиг многоголовая гряда. Древние, покрытые лугами горы, молодые, высокие, пронизывающие облака скалы — все это скрылось от ненужных взоров.

Именно там двое главных заговорщиков прятали то, что когда-то чудом удалось украсть буквально из-под носа Совета наблюдателей. Это потребовало зашкаливающих сумм, сотен жизней и истощающих усилий. Но у них все получилось.

Много столетий они скрывали украденные реликвии Предтеч. Но больше удач не было. Бывшая собственность Падшего — лишь частичка. И знание, где хранится остальное, Аухэнн унес в могилу.

Теперь же все изменилось.

— Вот она — ирония, Дарк, — прошелестел голос Падшего. Он был радостен, но отчего я слышал в нем боль и горечь? — Я им пообещал, что расскажу все, что знаю о древнем Храме. И они все сделали сами. Глупцы… Я отомщу ВАМ, Дарк, ВАШИМИ же руками…

Кошмарное видение Аухэнна медленно теряло силу. Краски темнели, словно надвигалась лютая беда.

Последнее, что я запомнил, была огромная, тянущаяся на много лиг воронка из грозовых туч. Она быстро закручивалась над горными шпилями, из нее хлестко били молнии. И прямо в воздухе медленно проступали пока еще призрачные очертания другого мира.

Новый, самый большой, самый страшный Разлом безжалостно раздирал ткань реальности…

…Мне казалось, что все это снится: ветер, колышущий мои волосы, промышленный запах, привкус резины на языке, озон.

Что-то было в этом воздухе иное, чуждое тому, к чему привык за последнее время. Он был свежим и холодным, но в то же время с гадким привкусом бензина и выхлопных газов.

Так пахнуть мог только мой дом. Настоящий, родной дом, в котором у меня и не было-то ничего по-настоящему родного.

Мой мир!

Эта мысль вдруг породила противный, мелочный липкий страх. Он расползся в животе куском талого снега, протянул холодные щупальца к сердцу.

«Если я дома… — пронеслась страшная мысль. — Мои ноги… все… все по-старому?!»

Я очнулся окончательно! Сжался, стиснул челюсти до хруста!

Но глаза не открывал.

Если все вернется к прежнему, если все…

— Дарк!

Знакомый хриплый голос в родном мире?!

Кто-то подбежал, присел рядом, затормошил. Взволнованный голос позвал:

— Дарк! Дарк, очнись! Ты живой?

Медленно, еще страшась, я поднял веки. Перепачканное сажей и кровью лицо Рауля осветилось улыбкой. Он воскликнул:

— Боги! Я думал, что Аухэнн прикончит тебя. Так рвануло… я думал, что он нас всех…

— Он обещал меня не убивать, — пробормотал я рассеяно. — Что случилось? Этот запах…

— О, демоны, ты просто не поверишь! — Рауля просто распирало от радости. — Мы на поверхности, Дарк! Ночной народ освобожден!

Каюсь, в тот миг на судьбу Ночного народа мне было малодушно наплевать. Думая только о себе, я сел… и протяжно выдохнул.

— Что с тобой?

— Ничего… — прохрипел с облегчением. — Уже ничего.

— У тебя такой вид, будто твои ноги тебя удивляют.

«Так и есть… так и есть…»

Я поднялся, хотя энергии столько, что хотелось подпрыгнуть и заорать дурным голосом. Я все еще…

И тут я увидел то, чему так обрадовался Рауль. И моя собственная радость улетучилась.

Мы были все еще в Блошиных норах. Только вместо потолка грота — серое пасмурное небо, а вместо крипты Падшего…

— Что это за магия? — спросил Рауль, проследив за моим взглядом.

На месте крипты Аухэнна чадили сожженные дотла развалины. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы узнать в них те самые секретные ангары, куда давным-давно, в прошлой жизни, меня привезли с повязкой на глазах.

В жадном пламени пожара угадывались черные остовы механизмов, каких-то генераторов. Догорали провода на столбах, змеилась по земле оборванная колючая проволока. Неподалеку лежала искореженная вышка с расколоченными прожекторами, погнутый знак с предупреждением, что это территория правительственного объекта.

Я не мог ошибиться! Это было именно тем местом, куда меня когда-то привез отец спасенной девочки! Но…

Я быстро задрал голову.

В ненастном северном небе едва угадывалась крошечная серебристая пуля. Оставляя четкий белый след, пассажирский самолет нес людей в аэропорт Питера. И я смотрел на машину так, как ни на что никогда раньше! В груди нарастала радость, граничащая с истерикой.

Я обернулся, закрутился на месте.

Блошиные норы, но… и не они вовсе. Словно одна реальность проступила сквозь другую! Могучие сосны растут между нищенских землянок Ночных, великанские грибы и черный кустарник мешаются с местными зарослями. На сухой каменистой почве подземелья песок и мшистые шапки.

Из-за горящих развалил, пошатываясь, показалась тонкая фигура. Я с трудом узнал в этом израненном, обожженном существе когда-то богато одетого эльфа. Он медленно приблизился, зажимая рану на плече. На его закопченном, покрытом кровью лице читалась странная смесь ужаса и радости. Зеленые глаза распахнуты, челюсть отвисает.