Вера Чиркова - Соратницы

— Она нас слышит? — взволнованно подалась вперед Тмирна. — И когда?

— Можно сейчас, — помолчав несколько секунд, испытующе взглянула на монахиню сирена. — Готовы?

— Да, куда идти? — порывисто, как молодая, вскочила с кресла настоятельница и тут же растворилась в клубе зеленого тумана.

— Как здорово, — захлопала в ладоши Кати, — у нее исполнится заветное желание! А нам не запретят рассказывать об этом?

— Она же предупредила, что это сказка, — с доброй насмешкой просветила подругу Бетрисса. — А сказки может придумывать каждый и какие угодно, народ все равно будет поклоняться надежным и проверенным богам. К тому же Элторна недавно совершила несколько впечатляющих чудес и тем неизмеримо укрепила веру в свое могущество. А теперь, после знакомства с Тмирной, такие же чудеса сможет совершить и Святая Тишина, и лично я буду этому только рада. И никому не стану рассказывать крамольных сказок. Люди должны знать, что за добро положена награда, а за зло — возмездие.

— Ты очень верно все поняла и хорошо объяснила, — задумчиво похвалила Зантария, — и я думаю точно так же. Низвергнуть старых богов хоть и нелегко, но можно, как и разрушить этот замок. Но насколько тяжело возрождать из руин прекрасные строения, настолько же трудно внушить народу доверие и почтение к новым богам. Особенно если старые были всем по душе.

— Мудрые слова, ваше величество, — согласно склонила голову Октябрина. — Я тоже предпочту никому не рассказывать этой сказки и сохранить ее только в памяти.

— А после того как цветок совершил настоящее чудо, спасая несколько сотен несчастных рабов, для них он и есть самый настоящий бог, — произнесла Дора, взглядом проверяя, согласен ли с ней муж, и убежденно добавила: — Хотелось бы мне, чтобы их было больше.

— А вот и первые гости, — предупредил Годренс, и в следующий миг в комнату почти вломилось несколько мужчин.

Очень вежливо поздоровались с ее величеством, расхватали своих жен и так же учтиво поинтересовались, кто еще ожидается к завтраку.

— Думаю, пока никого, — стараясь не смотреть на королеву и Тэрлину, отважно заявила Олифания. — У оборотней сейчас много важных дел.

Ослепительно улыбаясь, Зантария подтвердила ее слова и первой прошла к накрытому на балконе столу, про себя вовсю костеря слишком занятых оборотней, для которых есть более важные дела, чем ожидающие их женщины.

— Не знаю, — дерзко отмахнулся пробегавший мимо подросток и тут же, взвизгнув, взлетел над выложенной песчаником дорожкой, болтая босыми ногами в синевато-серых, явно великоватых ему штанах.

— Лжешь, — почти весело сообщил дракон, искоса поглядывая на оборотней, замерших на том месте, где их застал визг парнишки.

— А ты не хватай! — еще храбрился мальчишка, а в глазах уже метался тревожный блеск застарелого страха.

— Если бы ты сказал правду, причем вежливо, как подобает отвечать пришедшему в гости вожаку соседней стаи, а не показал хвост, — спокойно и назидательно объяснил Иридос, — никто тебя и не подумал бы ловить. И трясешься ты зря, лапа у меня сухая, теплая, мягкая и держит тебя очень удобно, раз даже штаны до сих пор не потерял.

Парнишка вмиг уцепился одной рукой за сделанный из куска веревки пояс, а другой попытался оттолкнуть то невидимое, но плотное, что чужак называл лапой.

— Так это же Иридос, — громко оповестил выскочивший из-за угла волк и мгновенно распрямился, сбрасывая с себя кокон. — Галь, мошенник! Ты почему нагрубил нашему спасителю?

— Не грубил я, — забубнил волчонок, с тоской поглядывая на тропу, до которой не доставал ногой не менее пары локтей. — Сказал — не знаю!

— И соврал, — уверенно закончил за него дракон, опуская мальчишку на плиты двора. — Так где у вас Дед?

— В саду, — сразу помрачнел волк. — Сам найдешь или проводить?

— Что, не в духе? — понимающе усмехнулся магистр. — Проводи немного, а пока расскажи, как вы устроились и чего не хватает.

— Устроились… — неопределенно пожал плечами провожатый, — и всего хватает. Маги мешками тащат и одежку и еду. Но многие говорят, что это ненадолго и нужно искать работу. А где ее искать, если жители на нас как на бандитов смотрят?

— Они пока правды не знают и не должны, — строго глянул на провожатого дракон. — Собери всех и объясни — вас в этот замок отправили на год, на отдых и лечение. И думать нужно не о работе, еде и одежде, все это будет. Сначала научите детей жить в этом мире, свободно разговаривать с людьми, правильно оборачиваться, плавать, ходить по лесу, распознавать травы и животных. Они же не видели ни жуков, ни бабочек, не говоря про змей и ежей. Ну все, беги, я его уже чую…

Дед сидел в густо заросшей вьюнами беседке, грыз зеленоватое яблоко и кривился, словно от кислятины, но маг еще издали почувствовал тоску и растерянность, не менее рьяно грызшие самого вожака.

Однако говорить ничего не стал, сел напротив, выхватил из лежащей на скамье кучки самый зеленый плод и один миг подержал в ладонях. А когда распахнул их, по беседке поплыл густой яблочный аромат, напоминающий о близости последнего летнего месяца, наполненного запахами молодого меда, спелых фруктов и огромных, полосато-желтых торемских дынь.

— Легко тебе, — беззлобно огрызнулся Сенарг, принимая неожиданный дар, и тяжело вздохнул. — Ничего нового?

— Почему ты мне не признался, что его отец, когда я вел тебя сюда? — в упор глянул в лицо оборотня глава дома ди Тинерд. — Или скажешь, ничего не знал?

— Не скажу. Фани уже просветила. Я с ней тридцать лет знаком… совсем девчонкой была, но и тогда ни в чем не лгала.

— Твоя жена в то время была не намного старше, — тихо буркнул Иридос, глядя в сад, и вдруг возмущенно зашипел: — Ну что за семейка! Тот как заяц бегает от девушки, без которой жить не может, этот добровольно себя истязает, королеву Олифания с магом успокаивающими отпаивают, а я все должен терпеть!

— Неужели нет способа… щита какого-нибудь? — мрачно посочувствовал Дед.

— Все у меня есть — шапочка особая, но ведь сам снимаю, добровольно! Иначе не поймешь, чего вы хотите на самом деле! — сердито рычал дракон. — Ну почему ты сидишь здесь, а не возле нее? Ради чего мучаешь любящую тебя женщину?

— Заткнись хоть ты, не режь по живому! — так же яростно огрызнулся Сенарг. — Не могу я сейчас ничего решать, пока он в вашем стазисе! Он ведь взрослый мужчина и вожак, и по закону его мать входит в его стаю, не важно, знает она об этом или нет. И я тоже, ведь мне кинжал гномы сделали, и никакой силы он не имеет. Значит, все мы его стая и живем в его замке. Я ведь дом сразу узнал, хотя его перестроили и отделали так, что не стыдно королей принимать. Оборотни на второй этаж даже босиком не ходят, боятся что-нибудь задеть. Но я не об этом… просто все перепуталось, и я не хочу ставить его перед случившимся. Решать должен он, если ты помнишь наши законы.