Вера Чиркова - Соратницы

— А я их и не учил, — беспечно фыркнул дракон, достал из воздуха огромную грушу и откусил. А прожевав, объяснил: — Я своим сразу сказал: в нашей стае будут люди, дроу, ведьмы, оборотни и маглоры. И никто из них не должен исполнять чужих законов, поэтому законы будут новые, общие и удобные для всех, потому что нам по ним жить. Но кое-что все же постепенно выучил, советники объясняют, когда случается какая-нибудь путаница. И потому точно знаю: никто не вправе отменить свадебный ритуал и разлучить мужа с женой. Так что сейчас ты лукавишь, и я понимаю почему. Боишься, что тебя примут из жалости или чувства долга. Поэтому сейчас мы пойдем к нему… магистры обещали мне разбудить его к завтраку. Обрадую друга неожиданной находкой.

— Погоди! — вскинулся Дед, но тут же возмущенно нахмурился, обнаружив, что по-прежнему сидит, но уже в совершенно другом саду. — Иридос!

— Идем. Это не плато, там для вас слишком много энергии, а мой дом. Но для Рада мы поставили особый шатер на берегу реки, там отличный вид.

— А зачем ему вид? — еще ерошился вожак, но тревога, жарким шквалом обрушившаяся на хозяина дома, выдала гостя с головой.

— Он же не может все время лежать поленом, а двигаться ему пока запрещено. Ты ведь уже все разузнал про то мерзкое зелье? Хотя так называть его и неправильно, мы точно выяснили, это нечто среднее между растением и простейшим существом вроде водяного гриба. Только размножается делением. Любой, даже мельчайший кусок способен жрать и расти.

— Сильно они его? — скрипнул Дед новенькими зубами.

Магистры всего пару часов назад вырастили ему все потерянное и вырванное надзирателями за непокорность.

— Мы все уже восстановили, — тихо буркнул дракон, — но новая кожа пока слишком чувствительна, и лекари запретили ему тревожить шрамы еще хотя бы пять-шесть часов.

Раздвинул невесомый полог шелкового шатра и кивком позвал Сенарга за собой.

Оборотень входил под просторный купол затаив дыхание, даже не пытаясь представить парня, упорно ходившего по шахте в коконе белого барса.

— Вроде ты собирался завтракать в Элайне? — язвительно смотрели на них с худощавого, дерзкого лица золотистые глаза белого ведьмака.

Теперь это сразу можно было определить по снежно-белой пряди, от левого виска прорезавшей русую, ухоженную гриву, спадавшую с подголовника кресла. Дирард сидел в нем бездвижной статуей и, судя по сердито раздувающимся крыльям тонкого носа, вовсе не наслаждался тишиной и покоем.

— Твои девочки рассказали много интересного, пришлось идти выяснять, — спокойно сообщил Иридос. — Хотя я с удовольствием послушал бы их еще. Тэрлина после общения с цветком стала мудрой, как Мильда. С ходу сделала вывод, к которому магистры пришли после двухчасовых споров.

— Мечтаю услышать, — едко скривил красивые губы ведьмак. — Только сначала объясни, чего хочет от меня вожак спасенных оборотней? Надеюсь, он пришел не проситься в стаю? Пусть лучше идет к тебе, вы богаче.

— Нас и так много. — Подтолкнув гостя к высокому стулу, дракон сел напротив друга и пояснил: — Гораздо выгоднее, когда в каждом королевстве своя стая, тогда можно наладить торговлю и основать гильдию проводников. Как только в Тальзии станет спокойно и откроются границы, к вам потекут путешественники, купцы и всякие лицедеи.

— Только клоунов и не хватало, — пренебрежительно скривился Рад, чуть заметно дернулся и спрятал разочарованный вздох — воздушная лиана держала крепче цепей. — Но ты мне зубы не заговаривай. Чего потребовалось от меня Деду?

— Вообще-то у него имя есть… — пробормотал Иридос, покосившись на напряженно вглядывающегося в сына оборотня, и выжидающе примолк, не оставляя гостю возможности отступления.

— Меня зовут Сенарг, — глухо сказал тот, посмотрел в застывшее каменной маской лицо ведьмака и не сумел больше выдавить ни слова.

— Рад… — ощутив вспышку самых противоречивых эмоций, не выдержал дракон, с сочувствием глядя в лицо изумившего его выдержкой ведьмака, — извини за чрезмерную поспешность. Я понимаю, что ты еще не совсем здоров, и нужно бы дать тебе отдохнуть несколько дней, прежде чем вываливать на голову такие известия. Но, во-первых, это радостная новость, а во-вторых — он ведь истинный оборотень. И в любых ситуациях первым делом вспоминает свои законы, а они существенно отличаются от тех, по каким живет твоя мать и ты сам.

— То есть, — мгновенно перевел для себя ведьмак, — к ней он еще не ходил?

— Ты ему теперь по закону вожак, — развел руками Иридос, — и без твоего разрешения подходить к твоей матери он не имеет права. А Зантарии, между прочим, о нем уже рассказали, и теперь Фанья с Годом сидят возле нее. Ну и все девочки тоже.

— Понятно… — Дирард закрыл глаза и с минуту сидел молча, потом устало глянул на дракона: — Но ты ведь уже что-то придумал? И не забудь, что его неплохо бы отправить в Архану или, наоборот, их привести в Элайн. А мне скажи, до чего додумались магистры.

— Я ведь могу просто уйти куда подальше, — вдруг тихо и с тоской пробормотал Сенарг, — в Сандинию или в Торем. Только стаю пристройте, они много перенесли вместе и сжились, не все смогут вернуться к прежним семьям.

— А ты? — остро глянул на него ведьмак и тут же, стиснув зубы, попытался резко отвернуться. И сердито зашипел от досады, когда это снова не удалось.

— Он восемь раз пытался сбежать, — огорченно вздохнул дракон, усилием воли пряча лезущие на волю когти, — и за это ему выбили все клыки и переломали ноги. Тогда он встал во главе рабов, готовя тайное восстание. Возможно, оно и удалось бы, но тут чернокнижников сильно прижали в Ардаге и у нас, в Дройвии, и они перебрались на Идрийс. Порядки в шахтах сразу стали строже, а наказания жестче.

— Я не об этом, — сухо буркнул Дирард, отлично зная, что напарник опять не надел свою невидимую шапочку и сполна чувствует его горечь и разочарование.

Да еще глупую, детскую обиду за мать, которая была абсолютно уверена: если бы ее любимый вдруг оказался жив, то ветром примчался бы к ней, невзирая ни на какие трудности. А он сидит тут растерянный, как мокрая курица, и думает, куда бы сбежать от жены, которая неожиданно оказалась неизмеримо выше его по статусу.

— Я знаю, о чем ты, — все-таки не сдержал рык дракон, — чувствую. Но пойми и его — он ведь тридцать лет даже не подозревал о твоем существовании и не догадывался, что она продолжает его ждать наперекор всему — здравому смыслу, рассказам его родичей и сообщению о страшном шторме, разыгравшемся в проливе как раз в тот день, когда через него шло суденышко, перевозившее кучку оборотней.

— Не было нас на той посудине, — хмуро пробормотал Сенарг, впервые в жизни переступая через собственное правило никогда не оправдываться. — На берегу ловцы взяли, зельями полили. А на том судне они гномье золото в Ардаг переправляли, собирались кого-то подкупить. А в то, что она будет ждать, я верил… точнее, надеялся. Целых десять лет, потому каждый раз и бежал, как только снова собирался с силой. Ну а когда узнал… бежать стало некуда.