Татьяна Абиссин - Пара для принцессы вампиров. Книга первая

– Как видишь, яда или опасного магического раствора здесь нет. Это «трубка мира», Симон. Если ты позволишь называть себя так, конечно, – она протянула второй бокал Спенсеру, которому не оставалось ничего другого, как взять его.

Отпив глоток – напиток оказался неплохим – Симон шутливо добавил:

– Спасибо. Но я слышал, что существуют растворы, которые действуют только на людей и безвредны для вампиров.

Морис рассмеялась серебристым, очень приятным смехом:

– О, кровь, сколько же у смертных предубеждений! Вы, с вашей крохотной жизнью, напоминаете траву, которая сегодня зеленеет, а завтра – засохнет. И все же считаете себя центром Вселенной. Назови хоть одну причину, зачем мне тебя травить?

Симон хмуро промолчал. Ученикам «утреннего курса» было давно известно, что спорить с вампирами – только время терять. Те с легкостью истолковывали любые факты в свою пользу.

– Думаю, у вашей расы предрассудков не меньше. Но откуда у тебя, чистокровной, столько знаний о людях? Не думал, что тебе интересен человеческий мир, – удивился Симон.

Их беседа незаметно ушла в сторону от темы Конни, пиво умиротворяло, и с каждым новым глотком Спенсера все меньше интересовало, зачем он сюда пришел.

– Я много где жила, Симон. У меня была возможность узнать о вашем мире, – заметив, что человек не имеет ничего против, чтобы его называли по имени, Морис решила не терять времени даром. – Именно поэтому я и позвала тебя сегодня. Жизнь меняется, Симон. И, боюсь, не в лучшую сторону. Перемирие, долгое время существовавшее между нашими расами, пусть непрочное, и не всегда соблюдаемое, может уже завтра смениться войной. На трон вампиров взошел новый король, который мечтает вернуть старые порядки, покорить или уничтожить смертных. Но далеко не все вампиры его поддерживают. По большому счету, тысячи жертв и разорение целых государств никому не нужно. А если еще учесть наличие у вас оружия массового поражения… Проиграют все. Я – чистокровная, но реально смотрю на вещи. Не хочу оказаться пешкой в битве, которая приведет к концу этого мира. Я могу стать верным союзником, Симон. Если захочешь, конечно…

Симон не сразу нашелся с ответом, настолько его удивил вампир, предлагающий помощь противнику. Ну, может, не совсем противнику, но забывать о старой вражде между двумя расами не стоило.

Морис поставила бокал на журнальный столик, и, держа спину прямо, опустилась на диванчик рядом со Спенсером.

– Я не совсем понимаю, почему ты выбрала меня, – сказал Симон, заметив, что Морис прикрыла глаза, и, кажется, совсем забыла о его присутствии. – Я – не преподаватель школы, и, уж тем более, не один из лидеров человеческого мира. Меня никто не послушает. Какая тебе польза от мальчишки-однокурсника?

Морис распахнула тигровые глаза и окинула его оценивающим взглядом. Длинная золотая серьга в правом ухе плавно качнулась:

– А к кому мне идти? Все контакты с людьми отслеживаются приближенными короля. Уже несколько вампиров из элиты бесследно исчезли. По неприятному совпадению, это были именно те, кто высказывался за сотрудничество со смертными, – вздохнула Морис. – Наша школа – последнее место, где вампиры и люди относительно мирно сосуществуют.

– «Относительно», – не сдержался Симон.

– Но ситуация может измениться. Не знаю, в курсе ли ты, но вампиры преданы своему роду. У нас рождается мало детей, и, если кто-то из них погибает, это трагедия для старших. А теперь представь, что в школе погибнут несколько учеников «вечернего курса». И все улики будут указывать на вас. Как думаешь, что сделает вампирская элита?

Симон вздрогнул. Ему вдруг показалось, возможно, из-за пива, что рядом с ним сидит, так же медленно объясняя, Эмма Конни. Но её серые глаза смотрят настороженно и почти гневно.

Симон дернул плечом, стряхивая наваждение. Почему сейчас ему привиделась Эмма, когда Морис упомянула о юных наследниках вампиров? Это пугает…

И Симон спросил:

– А что насчет Конни? Она знает о твоем намерении сотрудничать с людьми? Ведь вы, кажется, дружите, ты же навещала её в больничном крыле…

Возникла неловкая пауза. Морис, так легко и уверенно рассказывавшая о будущей войне, о чем-то задумалась, но, ни один мускул на её лице не дрогнул при упоминании Эммы:

– Не все так просто, Симон. Отношения между вампирами так же сложны, как и между людьми. Возможно, внешне мы и выглядим, как единое целое, но у каждого свои цели и желания. Я не могу решать за Эмму Конни.

– Как настоящая вампирка, ты уклонилась от ответа, – улыбнулся Симон, но продолжать разговор об Эмме не стал. Казалось, дружеское участие, впервые установившееся между учениками двух рас, при упоминании этого имени мигом рассеялось.

– Симон, вижу, ты так и не приобрел себе новые очки, – неожиданно заметила Морис.

В этот момент у вампирки появилась идея, как добиться расположения недоверчивого человека. Да, она, Морис, не пожалеет себя! Поставит на карту все!

– Я собирался на выходных съездить в город и купить новые, а пока придется походить так…

Морис неожиданно придвинулась вплотную к Симону и, коснувшись его лба прохладной ладонью, прошептала:

– Не нужно ничего покупать. Я сделаю тебе подарок… В знак дружбы.

На несколько секунд Симон потерял сознание. Когда очнулся, предметы вокруг приобрели ясные и четкие очертания. Он смог рассмотреть даже трещину на зеркале над камином, который находился в противоположном углу комнаты.

А Морис… Морис сидела рядом с ним, неловко ссутулившись. Её лицо было мертвенно-белым. Симона охватила паника…

***

Морис захлестнули воспоминания. Даже, несмотря на то, что сначала она помнила, что эти видения – всего лишь прошлое, её охватил страх, что она не сможет выбраться из омута одиночества.

Почему она должна переживать это снова? Ради чего она все это затеяла?

…Морис стояла в дверях спальни матери, её среди ночи разбудили резкие звуки, доносившиеся оттуда. Всего неделю назад она лишилась отца, тот погиб от руки какого-то безумца-охотника.

А сейчас, открыв дверь, она увидела два тела, сплетенных страстью на родительской кровати. Одно из них принадлежало ее матери, Изабелле, а другое – чужаку.

– Мама? – её голос звучит неожиданно громко.

Женщина резко оборачивается в её сторону:

– Что ты здесь забыла? Убирайся к себе. Жду, не дождусь, когда ты, наконец, отправишься в школу. Не о такой дочери я мечтала! Мне надоели твое вечное нытье и жалобы. Ты – просто слабачка, вся в своего папочку.

Воспоминание неожиданно изменилось. Вот первокурсница Морис, в плаще и с сумкой в руках, стоит в гостиной. По парадной лестнице спускается мать, поддерживаемая под руки сразу двумя молодыми людьми.