Алексей Переяславцев - Длинные руки нейтралитета

Вокруг толпились хорунжий Неболтай, мичман Шёберг и лейтенант Малах. Последний объяснил свое присутствие стремлением увидеть работу гранатомета по наземным целям. Однако винтовку он тоже взял с собой. Мичман же получил приказ от лейтенанта Семакова; тот рассудил, что меткость стрельбы с корабля важна, а того важнее обретение навыка передавать поправки к прицелу. Именно Шёберг должен был командовать батареей гранатометов на Камчатском люнете.

Труд рыжего магистра уже был близок к завершению. Все детали гранатометов помимо щитов лежали на земле, ожидая погрузки, когда в отдалении послышался скрип тележных колес – ездовые явно экономили на мази. Возов было даже не пять, а шесть. А через пяток минут в сумерках показались матросы с «Морского дракона» и казаки верхами.

Неболтай кивнул с таким удовлетворенным видом, как если бы лично провернул операцию по вытягиванию нужных предметов, посланных через портал. Последовала команда:

– А ну, станичники, рассыпайсь по укрытиям!

К счастью, стрелкам было где прятаться. Через считанные минуты посторонний глаз не увидел бы пластунов даже с пятидесяти шагов.

Шестеро крепких матросов с большими усилиями грузили и вправду тяжеленные щиты на возы. Еще шестеро сравнительно быстро переместили разобранные гранатометы в третий воз. Четвертый уже наполнялся гранатами, когда сигнальщик выкрикнул:

– Красно-синие едут верхами, с норда! Дистанция девять кабельтовых!

Посторонний восхитился бы зоркостью матроса Мягонького, но Шёберг отлично знал, что только такие в сигнальщики и попадают, и потому без промедления рыкнул:

– Численность?

– Не разглядеть, ваше благородие, едут без строя.

– Дубина, хоть примерно скажи: десяток там иль сотня.

– Не менее полусотни, ваше благородие.

– Передать флажным семафором на «Морского дракона» депешу: «Вижу конную разведку неприятеля числом до сотни. Дистанция девять кабельтовых. Прошу залпировать гранатами.»

Экипаж корабля, исполнявшего в данный момент обязанности плавучей батареи, уже был готов действовать. Трудность заключалась в том, что ни комендоры, ни начарт противника пока не видели. Они видели лишь стоявшего на берегу и сигналящего флагами Мягонького.

Командир отрядил сигнальщика Тароватова на мачту. Но и тому не удалось разглядеть конных. Наконец, Семаков решился.

– Михаил Григорьевич, делать нечего. Палить придется с поправками по флажным депешам. Начинай пробные.

– Кормовой, дистанция двенадцать кабельтовых, точно на норд. Давай одиночную.

Вспышки видно не было. Зато в небо взметнулся гигантский фонтан бурой земли.

Почти сразу же запорхали флажки.

– Носовой, твой черед. Целиться на четверть румба к западу от норда, дистанция одиннадцать с с половиной. Пали!

Французский отряд получил приказ в бой не ввязываться, но… Разумеется, кавалеристы заметили и возы, и суетящихся вокруг людей. А с обозом какой же бой? И капитан Андре Бошан приказал развернуться в лаву, но на галоп не переходить: артиллерии на виду не было.

Первой неприятной неожиданностью был ужасающей силы разрыв по левую руку от отряда. Судя по всему, это сработала заложенная мина, но уж очень большой силы был разрыв. Завизжала раненая кобыла под одним из разведчиков. Кони, хоть и были хорошо выдрессированы, испугались вспышки, сбились с крупной рыси и тревожно озирались, прижав уши. Молодой (даже усов не отрастил) кавалерист ловко соскочил с падающей лошади и коротко облегчил чувства:

– Sacre diable! [5] французское богохульство

Сделать ничего было нельзя: берцовая кость явно оказалась перебитой. Бывший всадник обнажил саблю и коротким ударом в шейную артерию прекратил конские мучения. Но в тыл француз не направился: во-первых, он был храбр; во-вторых, рассчитывал, что после успешной атаки на обоз можно разжиться трофейным конем.

Капитан Бошан не поверил в мину. Взрыв показался очень сильным, это так, но рядом просто не было никого, кто бы мог поджечь запал. Да и характерного порохового дыма не виделось. Что там дым: и порохом не пахло. Капитан получил хорошее военное образование, имел недурной опыт, и потому сразу подумал о том, что тут нечто незнакомое. Высокорослый кавалерист привстал на стременах. На море виднелся низкий силуэт корабля. Не будучи моряком, Бошан не мог точно назвать отличия от привычных образов боевых кораблей, но на уровне внутреннего ощущения эти отличия существовали. Капитан не забыл предупредить подчиненных:

– Navire russe! [6] Русский корабль! (франц.)

Пока капитан думал, ударил следующий взрыв. Вот он оказался куда ближе: с небольшим перелетом, правда, но по горизонту нацелен был весьма точно. У капитана пропали сомнения: бомбы, без сомнения, и с какой-то новой чрезвычайно мощной взрывчаткой. Правда, и на этот раз никто не оказался задет осколками.

Бошан понял, что надо или рискнуть на немедленную атаку, или отступить как можно быстрее, иначе артиллеристы этого русского корабля (а чьим он еще мог быть?) прикончат отряд из своих дальнобойных пушек. В результате последовала команда:

- Épées embouti! Au galop! [7] Сабли наголо! В галоп! (франц.)

Лейтенант Мешков разбирал знаки флажного семафора не хуже любого сигнальщика. Он понял, что в очередной раз случился перелет, еще до того, как закончилась передача депеши. Сначала начарт подумал, что стоит внести поправку еще на половину кабельтова, но потом вспомнил то, с чем уже столкнулся «Морской дракон»: заградительный огонь. И грянула команда:

– Носовой, поправка на четверть румба к весту! Носовой и кормовой, на два кабельтова ближе! Пали оба!

У хорунжего Неболтая, залегшего в рытвине неподалеку от возов, были свои мысли насчет хода боя:

– Да, сердито бьют новые гранаты. Ох, и сильны. Похоже, задело кого-то… нет, только что коня убило, а конный целехонек. Вона на двоих плетется… Еще далековато, я бы в намет не приказал. Эх, мажут наши пушкари, поближе бы им прицелиться… Французы-то уж разворачиваются…

Перед конской лавой громыхнули почти одновременно две гранаты. Мысли Неболтая приобрели другое направление:

– Ай да молодец князюшка, уважил. А ведь на тысячу шагов и стрелять можно. Ружьишко добьет, Малах говорил…

Тут рука стрелка передвинула прицельную планку назад до отказа.

– …вперед уж не могут, голубчики, кони-то у них эвон пляшут, того гляди, прочь рванут.

И хорунжий гаркнул во всю силу глотки.

– А ну, ребя, давай-ка по супостату горяченьким! По три пули, вести снизу вверх по фигуре!

В промежутке между взрывами должны были отчетливо слышаться лязг затворов и тихие хлопки выстрелов. Должны – но стрелки почти ничего не слышали от соседей, недалекие взрывы гранат порядком подпортили слух.