Галина Гончарова - Перекрестки

Это если вы решительно настроены самоубиться. А если вы хотите и дело сделать, и вернуться с победой, лучше никого не неволить. Решит кто-то помочь им добровольно, не по приказу – примем с благодарностью.

Нет?

Найдем тех, кто пойдет добровольно. Гвардия королей не обязана помогать герцогам. Должна, да, но это не стопроцентные обязательства. Вот приказ Короля они бы выполнили и ценой своей жизни, а с герцогами, тут пятьдесят на пятьдесят. И зачем насиловать людей?

Не надо таких радостей, никому не надо. С Эдмоном договорились о том, что маританцы могли легко дать герцогессе – об оплаченном фрахте. Дойти до Тавальена, встать на якорь, высадить пассажиров, дождаться пассажиров и уйти в море. Может быть, даже на Маритани.

Алаис здраво рассматривала свои шансы. Шеллену надо где-то восстановиться, прийти в себя, разобраться с дальнейшей жизнью, а это – только Маритани. Нет на земле иного места, где не будут искать магистра.

На Маритани тоже будут, но этот остров вне юрисдикции Преотца. Как-нибудь отговорятся.

А оплату фрахта обеспечит Элайна Шедер. За эти годы магистр Шеллен столько всего надарил любимой женщине, что на целый флот хватило бы, и на снаряжение осталось.

Элайна была согласна, Эдмон был согласен, осталось разобраться с Луисом и ритуалом. Следующий день Алаис посвятила прогулкам по окрестностям, подыскивая подходящую бухту. Чтобы не слишком мелко, не слишком глубоко, достаточно хорошо закрыто и с моря и с берега, а в идеале и с галечным пляжем для пущего удобства.

Пришлось забраться достаточно далеко от города, но в итоге Алаис присмотрела идеальное местечко. Удобный спуск к берегу, полное уединение… что еще надо для ритуала?

Ничего.

Море, кровь, человек. Остальное решает судьба.

Луис твердо решил пройти ритуал, Эрико колебался, а вот Лусия удивила братьев.

– Я иду с тобой.

Потеряв ребенка, мужа, титул герцогини Карст, Лусия стала взрослее. Жестче, что ли? Но Луиса это мало волновало, чай, и сам не медовый пряник. Он привлек к себе сестру, погладил по черным локонам.

– Лу, ты уверена, что стоит это делать?

– Да.

– Это может быть опасно.

– Мы все рискуем, – согласилась Лусия. – Но я верю Алаис Карнавон. А ты?

Луис задумался.

– Да, верю. Она недоговаривает, это видно, но не лжет. И все же, Лу, зачем это тебе? Ты выйдешь замуж…

– Вышла уже, – криво улыбнулась Лусия. – Ты забыл?

– Какая разница? И еще раз выйдешь…

– Луис, а если бы я знала? Если бы мама знала? – Лусия всхлипнула совсем по-детски. – Ведь этого не было бы, правда?

– Конечно, малышка.

– И мама хотела бы…

Луис приподнял лицо Лусии за подбородок, пристально вгляделся в глаза сестры…

Не был тьер Даверт телепатом, но чтобы прочитать смятенные мысли Лусии, особых умений не требовалось, и так все ясно. Девочка чувствует себя во всем виноватой. Из-за нее погибла мать, из-за нее умер Карст, из-за нее…

И принять род Лаис для нее равнозначно освобождению от старой шкурки. Как бы отделить себя от прежней Лусии Даверт, родиться заново, сказать себе, что это – новая жизнь. Лусия ищет себя, и он поможет сестренке в этом тяжелом деле.

– Хорошо, зайка. Это твое право.

Лусия бросилась брату на шею. Ткнулась лицом в камзол, и расплакалась от облегчения. Вот он, ее брат, он сильный, умный, добрый, заботливый, он рядом, он никогда не подведет ее и не предаст. Разве этого мало?

Арден, спасибо тебе за это счастье!

Ночью в маленькой бухте было не слишком людно. Всего пять человек.

Алаис с сыном на руках. Далан. Луис и Лусия.

Эрико отказался проходить ритуал.

- Понимаешь, братец, – объяснил он, как смог, Луису, – не мое это. Все эти титулы, рода… я на земле стою двумя ногами, и слетать с нее не собираюсь. А тут… потянешься за ветром, да со скалы в море сорвешься, я так это вижу. Меня это пугает, что ли? Не знаю… Не мое. Не хочу!

Луис кивнул, и не стал настаивать. Каждый выбирает для себя. И лучше тут не скажешь.

Алаис, одетая в простое платье, держала на руках ребенка. Эх, раздеться бы, но тут двое мужчин, даже трое, считая Массимо, который остался при лошадях. Но подглядывать наверняка будет, она бы точно подглядела. Эх, где вы, времена купальников! Согласна и на костюмы девятнадцатого века, с юбочками и панталончиками!

Лусия тоже постаралась надеть что попроще, но нижних юбок там было штуки три. Алаис отозвала девушку в сторону, и объяснила задачу. Тьерина покраснела, аки вишня, но отошла за дюну и принялась избавляться от лишних слоев материи. А то получится вместо посвящения – утопление, объясняйся потом с родственниками!

– Я начну с сына, – Алаис посмотрела в глаза Луису. – Потом пойдете вы, потом Лусия. Хорошо?

Луис кивнул.

Ну, раз уж ребенок…

Далан деловито собирал сушняк, чтобы развести костер, доставал одеяла, котелок, в который лил воду из фляги и сыпал травы…

Посвящение отдельно, простуда отдельно. Никому не станет хуже, если выйдя из моря, свежеиспеченные Лаис переоденутся в сухое, или выпьют горячего.

Но это потом, а сейчас…

Алаис уложила малыша на одеяло и принялась раздевать его.

Маленький Эдмон Карнавон не протестовал, глядя на мать глазами неопределенного цвета из-под реденьких бровей и улыбаясь во все свои беззубые десны. Алаис вообще готова была молиться на своего ребенка, который жил по принципу 'поели – поспали – погадили', и так по кругу. Малыш не орал лишний раз без причины, не требовал постоянного внимания, отлично дремал и на руках, и в колыбели, разглядывал игрушки и радостно махал ручками и ножками, когда его раздевали и давали подвигаться. Пеленать Алаис его не разрешала, чтобы мышцы не атрофировались, и лапки у будущего герцога были сильные.

– Ты моя ракушка-беззубка, – обозвала его любящая мать, укрыла одеялом, и встала. Потянулась, разминая мышцы.

Луна вышла на небосвод и висела в зените, круглая, золотистая и немного нахальная, как большой драконий глаз. Да, почему-то думалось именно так.

Глаз громадного мудрого создания, которое все и про всех знает, но вмешиваться не торопится. Звезды рядом с ней и заметны не были – так искры на чешуе.

По воде бежала золотистая дорожка, и казалось, что по ней можно скользить, словно на коньках по льду. Море было спокойно настолько, что становилось даже страшно. Не шумел прибой, не били в берег настойчивые волны, улетел куда-то вечный бродяга-ветер, не смея подглядывать и разносить по свету вести…

Алаис достала кинжал.

Тот самый, родовой, который, к счастью, нашли у заводи и вернули на место. Таламир до него не добрался, не посчитал важным, куда уж там, когда у тебя на руках умирает невеста, а с ней и надежда на законный захват власти в Карнавоне? И Алаис вернула себе клинок, когда смогла соображать и принялась готовить побег. Не то, чтобы она верила во всю эту мистику – тогда не верила, сейчас все же появлялись сомнения, но если можно затруднить жизнь узурпаторам, то ее нужно затруднить! Это, можно сказать, прямая обязанность Алаис!