Галина Гончарова - Перекрестки

А в жизни это весьма увесистая гусеничка килограммов уже около пяти, и удерживать его сложновато. Он вертится, его надо пристроить поудобнее, а когда кормишь, еще и держать, в идеале, опирая на что-нибудь локоть. Иначе это задачка для качков. Кто не верит – пять килограмм в руку и продержать так полчаса. На весу, ни на что не опираясь.

Далан придержал вторую попону перед Алаис. Сам он отвернулся в сторону, но уши у него горели очень красноречиво.

А что теперь – не кормить мелкого?

Кормить! И дать Давертам возможность посовещаться.

Насосавшись, будущий герцог Карнавон отвалился пиявкой и сыто посапывал носом, погружаясь в сновидения. Алаис вручила его Далану, а сама поднялась, слегка поеживаясь от холода, и поглядела на Луиса.

Последние полчаса между Давертами шел горячий спор на пониженных тонах. До нее доносились только обрывки, вроде 'Ирион ту рыбу знает…', 'законные дети…', 'сожрет…', 'страшно…', но примерно представить разговор Алаис могла и так. Сложно, что ли?

Луис явно не отказывается от обряда, сестра его трусит вовсе уж откровенно, и пытается отговорить брата, а наемник, пришедший вместе с ними (будем надеяться, что лошадей он привязал как следует, прежде чем подглядывать за обрядом), колеблется между желанием послать все под хвост к Ириону, и все же рискнуть.

А вдруг?

Вообще, в этом обряде Луису вряд ли что-то угрожало, если в нем есть хоть капля крови Лаис. Не сожрут, даже не поднадкусывают. Но мужчина об этом не знает, и это хорошо. А Алаис не знает, есть ли в нем хоть капля крови Лаис, так что рискуют они на пару. Были, были в хрониках и такие истории. Ах, как же Алаис была сейчас благодарна своим родным. Вы своим презрением сделали из меня книжного червя, но как мне это пригодилось в жизни!

Вот, Алита умела виртуозно играть веером и хлопать ресницами, а еще правильно дышать, так, что грудь и в самом скромном вырезе выглядела очень аппетитно. Насколько бы пригодилось сейчас это умение Алаис? Перед лицом… кто у нас там Лаис? Акулы?

Акула бы оценила, особенно веер в роли зубочистки.

Вывод – приобретай знания, а остальное приложится.

Когда Алаис подошла к спорщикам, на нее посмотрели три пары внимательных глаз. И не сказать, чтобы очень уж дружелюбных.

– Вы приняли решение, тьер? Тьерина?

Лусия замотала головой.

– Я – нет. Ни за что! Нет!

Была бы честь предложена, а от убытка Бог избавил. Вот уж чего Алаис не собиралась делать, так это уговаривать и умолять. Не хочешь – не ешь. Но вслух она сказала совсем другое:

– С таким настроением, действительно, лучше не лезть в воду. Акулы чуют и кровь и страх. А вы, тьер?

Луис боялся, это было видно. Но…

– Я попробую.

Алаис покачала головой.

– Тьер, как вы думаете, что стало бы со мной, если бы я была не Карнавон?

– Сожрали бы? – предложил свою версию Массимо.

Алаис наградила его улыбкой.

– Абсолютно точно. Сожрали бы, и плавником не повели. Так что либо делаем, либо… вы уверены в своем происхождении?

Луис побагровел.

– Да что вы…

И осекся. А ведь и верно, Алаис Карнавон не могла знать точно. Она предполагала, как и он сам, как и его мать… А если когда-то давно, его прабабка солгала – или ей солгали? Возможно многое…

– Если я не Лаис, меня… сожрут?

– Нет, – Алаис покачала головой. – Я не могу прогнозировать результат. Может быть, вас просто утопят – это было. Могут переломать кости, могут уволочь в море, могут многое. Это было в хрониках. А могут и отпустить, если вы заблуждались без злого умысла.

– Знать бы, как эти рыбины отличают злой умысел от доброго, – буркнул Массимо.

– Так же, как Карнавонов от Таламиров, – парировала Алаис. – Итак? Мне холодно стоять в мокром платье, и хотелось бы переодеться.

Луис вздохнул.

Подумал о сестре, брате, матери… перед глазами, как живой, встал Родригу.

И сделал шаг вперед, отстраняя Лусию.

– Я готов, госпожа.

Алаис положила руку на запястье Луиса. Под ее пальцами бешено бился пульс. Тьер Даверт был вовсе не так спокоен, как пытался показать окружающим.

– Может, вы разденетесь?

– Если меня утопят, то хотя бы в штанах, – не согласился Луис.

– Как пожелаете.

Шаг, другой, и вот уже лунная дорожка стелется им под ноги.

– Надеюсь, вам не слишком холодно?

– Что вы, герцогиня, я испытываю истинное наслаждение от купания ночью, в одежде.

– В море, где водятся акулы и косатки.

– Такие милые и безыскусные…

– Не сомневаюсь, после Тавальена и окружения Преотца, вы можете считать милой даже большую белую акулу. Действительно, очаровательная рыбешка.

– И такая ласковая, искренняя, непосредственная. Особенно если ее поставить рядом с тьером Синором, – пробормотал Луис.

– И безобидная. Рядом с Преотцом.

Мужчина и женщина переглянулись – и откровенно прыснули, разрушая всю торжественность момента. Определенно, у них было нечто общее.

Вода плескалась вокруг щиколоток, потом колен, дошла до бедер, заставив Алаис скрипнуть зубами, вот она уже им по пояс, по грудь…

– Что от меня требуется?

– Дайте мне руку, Луис. Запястье. Мне нужна кровь.

Луис повиновался. Алаис осторожно взяла его запястье, очень узкое для мужчины, тонкая кость, длинные смуглые пальцы, красивая форма ногтей, когда-то она сказала бы – рука аристократа.

Сейчас… сложно сказать.

Герцоги – не аристократия. Они – выше.

Кинжал Карнавонов царапнул запястье. Темная струйка полилась по смуглой коже. Алаис отступила на шаг.

Эту битву Луис Даверт выиграет или проиграет – сам. Ее в расчет не примут, даже если она бросится на акулу грудью.

– Кровью Лаис, кровью моря. Свидетельствую, что этот человек хочет причислить себя к роду Лаис, быть его частью, его солью, его морем, его дела – дела рода, его честь – честь рода. Да будет порукой его честности кровь Королей.

Шаг назад. Еще один, и еще…

Здесь и сейчас все решится без нее. Она просто свидетель того, что произойдет.

Акулы не всегда выставляют над водой плавник. Там может виднеться вовсе уж маленькая часть, размером с ладошку, совершенно незаметная среди волн.

Луис и не заметил, пока что-то тяжелое не ткнулось ему в ноги.

Видит Арден, он бы и обмочился со страху, но все тело свело спазмом. А из воды медленно показывалось это…

Акулы бывают разные, но у этой конкретной был острый нос серого цвета и маленькие хищные глазки. И она кружила рядом, задевая брюхом дно, кружила, подталкивая Луиса… на глубину?

Мужчине стало страшно.

В один миг пронеслась добрая сотня мыслей.

Если он Лаис… его не убьют? Или…?

Или это посторонняя акула? Но вроде бы косатки и акулы не любят друг друга? И не ходят стаями?

Рыло ткнулось раз, другой, а потом вдруг удар хоста сбил Луиса с ног. На берегу закричали, но мужчина ничего не мог сделать. Ухватив его за плечо, акула тащила Луиса за собой – в темноту ночного моря.