Галина Гончарова - Дороги судеб

В других домах свободнее, но не у Карнавонов. Да и стережет ее Таламир, как самое большое сокровище.

Ладно. Так сбежать она могла бы, но все, что она для себя приготовила, останется дома. Это плохо, это неправильно.

С пустыми руками она в этом мире и дня не проживет. Найдут и оторвут голову.

Бежать надо отсюда, бежать со всем скарбом, надо просто выйти и уйти.

Как!?

Отравить всех? И нечем, и не получится. Чтобы отравление прошло успешно, надо обеспечить единовременный прием пищи. Это хорошо, когда два-три человека, а тут их около двух дюжин.

Алаис покусала губы.

Был еще один вариант.

Очень рискованный, очень опасный для нее лично, только вот выбора не было. И продумать надо было все до мелочей, потому что второго шанса ей не дадут.

А еще – провести все в отсутствие Таламира. Как ни относись к супругу, мужик он конкретный. И любой беспорядок пресечет мгновенно.

Сколько его еще не будет?

День?

Два?

Не угадала.

Таламир явился на следующий день, весь в засосах и царапинах, провонявший другой женщиной так, что собаки на дворе едва признали. Алаис сжала кулаки, давя исконные женские инстинкты. Таракана – тапком, изменщика – сковородкой!

– дорогая супруга, через десять дней будет малый прием. Представим вас королеве, так что озаботьтесь платьем, украшениями и прочим, – распорядился Таламир и отправился отсыпаться.

Алаис изобразила послушную марионетку, закивала и отправилась распоряжаться.

Ей позарез надо было съездить к модистке. А как еще сообразить приличное платье за десять дней?

Хорошо хоть корсетов, кринолинов и прочего тут не было. На голое тело одевалось нижнее платье из тонкого полотна, шелка или батиста, льна или чего попроще, в зависимости от статуса. На него надевали несколько нижних юбок – тоже все зависело от статуса, крестьянки и одной могли обойтись, аристократки могли нацепить до десятка, потом следовало верхнее платье. На плечи можно было накинуть шарф, на голову – шляпку или вуаль, но каких-то определенных норм здесь не было. И то хлеб.

Платье Алаис заказала. Из черного газа на алом чехле. Выглядело красиво, но цена была беспредельной. А, ничего!

Герцогиня Карнавон обязана выглядеть лучше всех придворных девок, с этим даже Таламир не поспорит. Поругается и заплатит, особенно если правильно преподнести.

Если она не успеет сбежать – хоть в новом платье покрасуется, если успеет – пусть супруг за него заплатит. Это радует.

А дома…

Верила бы Алаис в богов – сразу бы и Ардена поблагодарила, и Мелиону, и даже Ириона. За такое не жалко.

В этот раз она брала с собой Марту, чередуя всех приставленных девиц. Так меньше опасений, что кто-то поймет, чем она занимается. Она же ехала и приглядывалась к улицам, запоминала названия, повороты, дома, таверны, укладывала в памяти план города…

В свою спальню она вошла неслышно – и ахнула.

– Ах ты, дрянь!

Тарла находилась в комнате герцогини, в наряде герцогини, крутилась перед зеркалом, и даже украшения на себя пристроила. Увидев герцогиню, она ахнула, попятилась, заметалась, но потом вдруг словно опомнилась. Выпрямилась, взглянула даже с вызовом.

– Ваша светлость…

Алаис не стала вступать в дискуссии.

– Слуги!!!

На крик явился лакей и две горничных. Алаис смерила их взглядом и принялась отдавать приказания.

– Девушки, разденьте эту мерзавку, одежду можете поделить между собой. После этой девки я ее не надену. А ты, – кивок в сторону лакея, – дождешься конца раздевания и отведешь ее как есть, на конюшню. Пусть эту шлюху как следует выдерут кнутом. Чтобы месяц провалялась. Понял?

– Не посмеете! – взвизгнула Тарла. – Его светлость…

Алаис прищурилась.

– Ах, его светлость? Милочка, ты решила, что лучше королевы? Или герцогини?

Судя по лицу, именно это она и решила. Алаис чертыхнулась про себя.

Аристократов с детства обучают не гадить там, где живешь. Да и на земле…

Таня отлично знала, что на работе интриг ни с кем заводить нельзя. Если не хочешь потерять работу – никаких отношений, кроме деловых и дружеских. Никаких.

Секс?

Любовь?

Не на работе и не там, где ты живешь. В противном случае придется менять работу и квартиру. Точка.

Таламир допустил главную ошибку – он увидел смазливую служанку и пригреб ее под себя, не подумав о последствиях. И даже что-то ей позволил.

Зря.

В результате, Тарла решила, что стоит выше других, хотя мало ли кто с кем спит?

Горничные подступили к девице и начался концерт.

Тарла завизжала так, что у Алаис уши заложило. А на визг из покоев герцога выглянул Таламир.

– Что тут происходит?!

– Мой дорогой муж, – Алаис улыбнулась, хотя мечта о сковородке становилась все более назойливой, – сия девица решила, что ей слишком многое позволено. Я застала ее в моей комнате, в моем платье и украшениях. Боюсь, что в следующий раз вы застанете ее в своей постели.

Таламир аж поперхнулся.

А что тут скажешь: дорогая, я ее уже – того? Вот она себе и возомнила, чего не надо?

Можно, спору нет. Таламир понимал, что сказать он это может, но уронит себя в глазах окружающих. Какое там уважение?

Смеяться будут!

Еще и уточнять, не перепутает ли он служанку с герцогиней, сколько он перед этим выпил и прочее… Одно дело завести интрижку с королевой, это даже возвышает как-то. но с деревенской девкой, которая еще вчера навоз из-под коров выгребала?

– И что вы собираетесь делать, дражайшая супруга?

– Выпороть ее как следует.

– Монтьер! – Тарла, осознав, что наказание неотвратимо близится, кинулась в ноги Таламиру, обильно покрывая их слюнявыми и слезливыми поцелуями. – Монтьер, прошу вас!! Умоляю, смилуйтесь!

Таламир покосился на супругу. Алаис стояла с непроницаемым лицом, всем видом показывая, что его решение закон. Но как тут извернешься?

Таламир, впрочем, придумал.

– Пять ударов кнутом и трое суток карцера.

По сравнению с тем, что назначила Алаис – это было явное помилование. Но протестовать герцогиня не собиралась.

Карцер.

А индивидуальных карцеров тут не предусмотрено. В подвале все. Там и темница, в которой содержится Маркус, свет, Эфрон!

Отлично!

Теперь поломаться для вила.

– Монтьер, – Алаис подошла поближе к Таламиру – Вы уверены? Это слишком мягко для подобной твари.

– Вы оспариваете мое решение, госпожа герцогиня?

– Ваше решение – закон в вашем доме, монтьер, – отступила Алаис. – Но хочу заметить, что это оскорбительно.

– Дорогая супруга… – Таламир прищурился с явной угрозой.

Алаис отступила окончательно.

– Монтьер.

Легкий поклон, чтобы Таламир уверился, что настоял на своем и сам принял решение. Главное – он запомнит, что жена была против.