Збигнев Ненацкий - Я - Даго

Монах из клетки тоже молчал. Он жевал вонючую рыбу и казался Даго все отвратительней. На песчаный берег они сошли среди трухлявых верб. Даго отдал жупану два денара, привязал купленного чужака к вьючной лошади, а уже к человеку — Виндоса. Потом поднял руку на прощание, удивляясь, что ни жупан6 ни его люди не готовятся в обратный путь.

— Надо перевести дух, господин, — объяснил жупан. — Тяжко было. — И вдруг, ни с того, ни с сего, показал свою жадность, глядя на сидящего в седле Даго. — Красивые у тебя шпоры, господин. Они покрыты бронзой или золотом?

— Золотом, — коротко ответил тот и медленно тронулся меж вербами, направляясь к недалеким холмам, образующим край долины на этой стороне реки.

Купленный человек внезапно заговорил, на сей раз на языке склавинов:

— Будь осторожен, светлейший господин. Там, на тех холмах, на тебя нападут. Они выслали вперед три лодки с воинами, чтобы те приготовили засаду. Эти же, плотовики, пойдут сзади и ударят с тылу. Много раз я видал, как переправляли они купцов, а потом возвращались с богатой добычей.

— Я знаю об этом, монах из Фульды, — усмехнулся Даго.

Он вытащил нож и перерезал веревки на руках купленного, Виндоса же привязал к вьючной лошади.

— Я сорб. Когда я был еще ребенком, меня пленили франки, окрестили и дали имя Герман, так как раньше у меня было имя Херим.

— Франконским мечом владеть умеешь?

— Очень плохо, светлейший господин. В аббатстве Фульды, где я тебя видел, из меня сделали монаха. У меня недостаточно сил, чтобы сражаться тяжелым мечом.

— Но ведь ты же был в разбойничьей шайке, убивал, насиловал женщин…

— Это правда, светлейший господин. Только сам я не убивал и не дрался. Я замаливал их вину, каялся в их прегрешениях, ибо сказано в Священном Писании, что «один за другого бремя носить обязан». Они не были христианами, но принимали меня за чародея и чувствовали себя со мною безопасней.

— Если меня убьют, ты вернешься в свою клетку, — сказал Даго.

— Я предпочту смерть, господин. Так что дай мне меч, если он есть у тебя.

Даго остановил лошадей. Наконец-то он может сбросить с себя кишащую всякой пакостью волчью шкуру. Он бросил ее Хериму, чтобы тот покрыл ею свои лохмотья. Потом вынул из вьюков железную кольчугу и достал свой длинный франкский меч. Хериму же он дал меч, добытый у тевтона, который вел Виндоса. Только Херим и в самом деле был настолько слаб, что не смог удержать оружия в руке.

— Ладно, тогда тебе будет только одно задание — следи за белым жеребцом и не позволяй, чтобы он куда-то убежал в сумятице. Остальное я беру на себя.

— Господин, ты не сможешь один справиться с воинами из засады. Они метко бросают копья. Их много, а ты…

— А мы не полезем в засаду, не пойдем по дороге от переправы. Я поведу лошадей через заросли лозы, так что на холмы мы подымемся далеко от того места.

— Но мы же оставили следы копыт. Жупан пойдет за нами.

— А мы обождем его в лозах. Когда я справлюсь с этими, другие про это знать еще не будут. После того, они до смерти перепугаются того, что увидят.

Херим покачал головой, не слишком-то доверяя силе Даго.

— Прежде, чем нам погибнуть, светлейший господин, скажи мне хотя бы свое имя.

— Меня зовут Даго — князь, — услыхал он ответ воина, который, говоря это, выпрямился в седле, а голос его окрасился властным тоном. — Если мы победим, то я заберу тебя в свое княжество.

Лозы и высокий камыш, заполнявшие почти всю пойму долины, становились все выше по мере удаления от реки. В какой-то миг Даго приказал Хериму остановиться с Виндосом и вьючной лошадью на небольшой полянке, со всех сторон закрытой стенкой молодого ольшаника и лоз. Сам же он на своем коне исчез в кустах, чтобы застать идущих сзади воинов врасплох.

Ждать пришлось недолго. Очень скоро послышался шорох шагов и сопение людей. Над верхушками камыша были видны наконечники копий. Воины шли гуськом по тропе, вытоптанной лошадями Даго. Тот терпеливо обождал, пока все не пройдут мимо него, а затем, ударив коня шпорами, напал на них сзади. Прежде, чем те успели сориентироваться, на них посыпались удары длинного франконского меча. У воинов жупана не было щитов, и они не успели направить в него своих копий. Даго нагонял их, поочередно разрубывая головы или же нанося удары по шеям. Умирая, они ужасно кричали. Один лишь жупан и пара его людей пытались удрать их камышовых зарослей, но Даго догнал предводителя, принял на щит удар его копья, а затем снес ему голову.

Запыхавшись, вернулся он на поляну, где оставил Херима с лошадьми.

— Я заметил у них мешки. Посмотри, нет ли там какой-нибудь еды, приказал он монаху. — Нас ждет долгая дорога, так что не знаю, удастся ли нам поохотиться.

Херим пошел по следам и возвратился с набитой хлебом и рыбой сумкой.

— Некоторые из них еще живы, — сообщил он перепуганно.

— Ты мог их добить, — ответил Даго. — А, впрочем, пускай скажут своим людям из засады, что за нами не следует идти.

Он тронул коня шпорами и, таща за собой вьючную лошадь и Виндоса, поскакал через тростники в сторону обрывистого края долины. Хериму пришлось бежать, чтобы не оставаться одному.

В конце концов, они вскарабкались по склону и скрылись в чаще.

— Погоди, князь, — хрипел Херим.

Он был очень слаб, силы совершенно оставили его.

Полдень уже минул, но жара стояла невыносимая. В лесу Даго поехал помедленнее, потому что в полутьме и сплетении ветвей можно было и не заметить врага. Потом, когда их глазам открылось небольшое лесное озерцо, Даго спрыгнул с седла. Сначала он напоил лошадей, искоса глядя на то, что Херим набросился на хлеб с рыбой.

— У меня большая охота отрубить тебе башку, поскольку смрадом своим ты напоминаешь мне дикого зверя, — сплюнув, сказал он.

— А что я мог поделать, князь? Меня несколько месяцев держали в клетке. Неужели ты считаешь, что я и сам чувствую себя человеком?

Даго обошел озерцо по берегу, затем снял вьюки с лошади, спутал животным ноги и дал овса. После этого он вынул из вьюка большой шар мыла и подал Хериму.

— Помойся. Свои старые тряпки выкинь и оденься в чистое. Еще тебе надо подстричь волосы и побриться. Здесь бородатых не любят.

Он и сам вымылся в озере, намылил подбородок и побрился острым ножом, не оставляя даже усов. В его вьюках были чистые льняные порты и рубахи без рукавов. Он переоделся и только потом, не без отвращения, взялся за вонючую рыбу.

— Хорошее у тебя мыло, князь, — сказал Херим, выходя голым из воды.

— А разве не учили тебя в Фульде, из чего делается хорошее мыло? спросил с иронией Даго. — У меня в королевстве его делают из жира, золы и мыльного корня.

— Но ведь ты, господин, говорил про княжество и наказывал князем себя величать. Или мне следует называть тебя королем?