Оксана Демченко - Копье Вагузи [Litres, СИ]

Ронга должен понимать! И Гата – тоже…

Выры действительно приложили все усилия, чтобы не оплошать и спасти посла. Они не истратили ни единого мгновения на обычное для таких молодых полнопанцирных бойцов выяснение порядка движения: первым ведь должен бежать более слабый.

– Посол слаб, – буркнул Ронга, пускаясь со двора во все лапы. – Он впереди.

– Да ты мудрец, умом мокрее и глубже златоусого, – одобрил Гата, свистом призывая своего пса занять место на спине и стараясь не отставать. – В воде я, пожалуй, уступлю тебе, не те клешни, сразу видно. Но легкие у меня хороши.

– Рад за семью ар-Рафт, нам есть, кого сминать, – булькнул Ронга. – Иначе было бы скучно жить… Лимы опасаются нас, Капра не имеют никакой надежды, Карса прислали на отмели всего одного бойца, и тот молод до неприличия.

– Учти не владеющих замками, – предложил Гата. – Средний из братьев Рошр неплох.

Перебирая имена и со вкусом обсуждая подводные и сухопутные качества каждого бойца, выры добежали до ближней заводи очень и очень быстро. Ронга нырнул первым и поплыл у самого дна, широкими рыскающими изгибами, на всякий случай проверяя омуты и заодно охотясь. Пресноводная рыба не так вкусна, как морская. Но всяко лучше плохо прожаренной, пересоленной, пахнувшей дымком вырезки пострадавших на пожарище биглей. А ведь именно такую принесли на завтрак безумные повара людей! Выры вежливо приняли мясо… и немедленно скормили псам. Теперь Гатти лежал на спине хозяина такой сытый и отяжелевший, что ухом повести не желал. Спал, не замечая пенного буруна у самой морды, не обращая внимания на вымокшую шерсть бока, на бьющие по лапам и спине ветви ивняка…

Покушали выры, не прекращая движения. Днём, показывая друг другу свои силу и удаль, не стали отдыхать. Только в сумерках, заметив, что берега изрядно отдалились, течение замедлилось, а сама река плавно и упорно поворачивает к востоку, выры вспомнили строгие наставления князя Горнивы: искать дозоры людей, высматривать засаду выров-врагов и не упустить самого посла в наиболее сложное для наблюдения ночное время. Выбрались на малый островок, легли в зарослях, выставили вверх глаза и стали держать совет.

– Мимо нас он не мог проплыть? – забеспокоился Гата.

– Он почти что старый, вежливый. Он бы окликнул нас, – осторожно предположил Ронга. – Ждут его через пару дней. Плыть ему вверх по течению, это трудно для пожилых. Нет, мы ещё не разминулись с ним. Давай думать: как нам найти засаду?

– Выры подойдут к реке по суше, – не усомнился Гата. – Запах ржавчины, кожи и ткани вьюков силён в воде. Течение расскажет послу о прошедших прежде него, если те двинутся омутами. С юга они сунутся, наверняка… ты плыви, я побегу по тому вон берегу. Гатти, если что, возьмёт всякий свежий след, я сам тоже буду глядеть, нет ли отпечатков лап и примятой травы.

Движение несколько замедлилось, зато теперь выры были уверены: мимо них посол не проплывёт. Ронга снова двигался широкими изгибами, проверял омуты и заросли молодого ещё весеннего камыша, сердился на мутность воды и с неудовольствием думал: скоро русло реки начнет ветвиться. Даже теперь приходится тратить немало сил и проплывать вдвое, а то и втрое большее расстояние, чем пробегает по берегу Гата. Он почти что устал… выныривает нечасто, бросает короткий взгляд на приятеля, убеждаясь, что тот рядом, не убежал вперед и не нашел засаду первым. Смотрится Гата забавно. Как идущий по суше, он заполучил всё оружие, быстро ржавеющее и неудобное в воде: боевое веретено, наусную кромку и даже тяжёлую шипастую булаву. Всем перечисленным северный выр размахивает, бряцает, лязгает, да еще воинственно гудит. Сразу видно – малёк, недоросль! Ронга припомнил, как сам себя вёл недавно и виновато дрогнул бровными отростками. Он чуть постарше. Но ненамного.

– Я бегал на холм! – крикнул Гата. – Там, впереди, река скоро распадётся на рукава. Засаду ненадёжно размещать дальше. Здесь она, рядом.

– Так не шуми, – вразумил приятеля Ронга.

Нырнул и быстрее заработал лапами. Верная мысль! Если так, надо сперва проверить донные ямы, затем основное течение, и наконец – заросли камыша на мелководье. Завершив все перечисленное, выр всплыл и в ужасе булькнул.

Гата уже дрался! Один! Три достаточно крупных выра теснили его в гнилой вязкий ил, наиболее неудобный для боя. Издали, с пригорка, щёлкали игломёты: люди стояли в рост и даже не пытались прятаться. От кого? Выр ведь совсем один. Даже его пёс уже не опасен, жалобно скулит, плечо прорублено глубоко, да ещё иглы пучком торчат в загривке.

Ронга вынудил себя снова уйти в глубину, метнулся там к берегу и вырвался из воды прыжком, начисто забыв многократно повторенное князем и Кимом: не сминать сразу насмерть. Не до людских указаний! Три выра нападают. Боевые, полнопанцирные, на клешнях зажимы со стальными клинками. У Гаты в двух местах прорублен панцирь…

Ронга рухнул на спину ближнего врага всем своим весом, хлестнул правой клешней по основанию усов, смял сразу и лицевую область, и глаза. Подобрал хвост и рванулся, тараня бок второго выра. Рывком косо подведённых клешней перевернул врага, сразу, как учил старый ар-Раг, выламывая в обратном движении подмятые под собственное тело три лапы и клешню.

Третий выр завизжал от боли и изумления, получив прямой удар в брюхо… Ронга уже мчался по скользкой глине склона вверх, гудел в полный голос: если люди, высланные Кимом, недалеко – они услышат. Во влажном вечернем воздухе далеко разносится звук такого тона.

Игломётчики мгновенно оценили и размер клешней, и скорость движения нового врага. Трое уже бежали прочь, к опушке малого леска, туда, где клокотали и волновались страфы со спутанными лапами. Еще трое били с колена из тяжёлых двухзарядных иглометов, почти навскидку, стараясь перезаряжать поскорее и наспех выцеливая глазницы, стыки пластин. Ронга взревел от бешенства, когда правый глаз повис, стебель перебила удачно пущенная игла. Стрелок своему успеху не порадовался – злить выра, до которого осталось жалких пять саженей, не следует даже безумцу. Ронга одолел расстояние в два прыжка и смахнул гнильца в траву. В последний момент он все же припомнил: брать живым! И развернул клешню плашмя, но силу удара погасить не успел, огорченно расслышал хруст костей и помчался дальше, не задерживаясь

Страфам уже развязали лапы, кричали, спешили верхом уйти от расплаты.

Вдали загудел незнакомый выр, засвистели люди. Ронга круговым движением уса срезал жилы на лапах двух ближних страфов, нащупал брошенные вьюки и метнул их, сбивая дальних… Развернулся и опрометью бросился к воде. Всё же он оставил раненному Гате двух врагов, ещё способных дать бой.